Ночь страсти - Бойл Элизабет. Страница 46
— Мы не можем попасть в плен, — брюзжал он. — Вы должны избежать этого во что бы то ни стало.
— А чем еще я занимаюсь с самого рассвета? У нас может не быть выхода, — предупредил Колин. — Будьте готовы пойти на то, что мы обсудили. Если они возьмут нас на абордаж, сделайте так, как мы договорились.
— Возьмут на абордаж? — завизжал мистер Пимм. — Хочу надеяться, что у вас нет намерения подпустить их так близко?
— Я предпочел бы не делать этого, — сказал Колин, охватывая взглядом паруса над головой. — Но ветер стихает, и у них все еще есть преимущество перед нами.
Возьмут их на абордаж? Захватят их? Почему он готов сдать «Сибарис» паре шлюпов?
Джорджи вскарабкалась на ют и лишь тогда обнаружила истинную причину мрачных предсказаний Колина.
Их вот-вот должны были перехватить. Из иллюминатора ей были видны лишь два небольших шлюпа, теперь же она увидела приближающийся к ним военный корабль. Его пушки были расчехлены и готовы к бою, а каждый дюйм парусов был натянут и наполнен ветром — корабль умело использовал последние порывы утреннего бриза. Французские корабли затягивали петлю вокруг «Сибариса».
Черт побери! Когда вчера она говорила Колину, что ей безразлично, даже если он высадит их в объятия Наполеона, она лгала. Одно дело — махинации дяди Фи-неаса и лорда Данверса и совсем иное — иметь дело с французами.
И хотя ее мать и миссис Тафт были француженками, они выросли во Франции, которой больше не существовало. Со времен революции Джорджи наслушалась от напуганных эмигрантов достаточно историй о жестокости французов. Сменяющиеся в течение ряда лет режимы стерли внешний лоск воспитанности и респектабельности, который некогда сплачивал страну.
— Но мы должны попасть в Лондон, сэр, — продолжал свои жалобы Пимм таким тоном, словно ему подали холодный чай. — Министерству иностранных дел не понравится, если мы задержимся, не говор, уже о том, как они будут рассержены, если меня захватят в плен.
— Пусть кто-то уберет его отсюда, — произнес Колин, обходя его и взбираясь на бортовое ограждение, чтобы лучше разглядеть позиции противника.
Ливетт оттеснил мистера Пимма в сторону и протянул Колину бинокль.
Джорджи пересекла палубу, и ее руки вцепились в ограждение, когда она поняла, насколько отчаянно их положение.
— Вы не можете прошмыгнуть мимо? Избежать столкновения?
Колин посмотрел вниз на нее со своего наблюдательного пункта; его раздражение по поводу Пимма переросло в гнев при виде Джорджи.
— Что вы здесь делаете? — прорычал он. — Я отдал приказ, чтобы вы не покидали своей каюты.
— Вы также отдали приказ своим подчиненным, — огрызнулась она в ответ. — И если вы думаете, что я собираюсь сидеть внизу и ждать, когда эти собаки разорвут нас на части, вы глубоко заблуждаетесь. Я могу помочь. Я знаю, как ставить паруса. Я могу подносить порох. Только позвольте мне!
Он прищурился.
— Полагаю, вы достаточно помогли. Кроме того, я думал, вы будете вне себя от радости видеть своих друзей, пришедших вам на выручку.
Джорджи сжала кулаки:
— Я не французский агент, вы, олух…
Она не успела закончить ругательство, так как именно в этот момент огромный корабль произвел первый выстрел, его пушки проснулись к жизни, посылая ОДИН залп за другим.
Колин закончил за нее ругательство, затем спрыгнул с ограждения и устремился на середину юта.
— Мистер Ливетт, — закричал он, — пусть каждый займет свое место! Я намерен взорвать к черту этих дьяволов!
— Вам не удастся победить их, — откликнулась Джорджи. — Они превосходят вас в пушках. — Она бросила взгляд на сторожевые корабли, занимающие позиции перед носом и за кормой «Сибариса». — Они окружили вас.
— Мадам, отправляйтесь вниз. Предупреждаю вас в последний раз. — Он повернулся к ней спиной, отмахиваясь от нее, как от Пимма.
— Ни за что. Нет, пока вы не придете в чувство. Вы забыли, что на борту — ваша дочь?
Колин оцепенел. Когда он медленно повернулся, его блестящие и жесткие глаза впились в нее.
— Сегодня утром она вдруг стала моей дочерью? Как удобно! — Он обошел ее и начал отдавать приказания.
Джорджи заспешила вслед за ним.
— Не будьте кретином. Конечно, это ваша дочь, достаточно взглянуть на нее. — Она поймала Колина за плечо и развернула к себе лицом. — Если бы я была на борту одна, я просила бы вас потопить их ко всем чертям, но нужно думать о Кит и Хлое. Я не могу допустить, чтобы они пострадали, не говоря уже о худшем исходе. — Она снова посмотрела на боевой корабль, теперь надвигающийся на них мрачной тенью. Она сглотнула и сделала глубокий вдох. — Если нас захватят, не верю, чтобы они расправились с младенцем и молоденькой девушкой.
— Боюсь, ваша вера не имеет под собой почвы, именно поэтому я и должен сражаться. — Он протянул ей бинокль: — Смотрите сами. Это «Галлия». Я знаю ее капитана — Бертрана. Возможно, вы встречали его?
Она бросила на него испепеляющий взгляд. Почему он так упорно настаивает, что она — шпионка?
«А потому, что он поймал тебя роющейся в тайнике», — сказала она себе.
— Я просто решил спросить, — пояснил Колин. — Я встречал капитана «Галлии», когда тот командовал кораблем под названием «Телец». Вероятнее всего, он сам вызвался отправиться за мной, чтобы расквитаться.
Она поднесла бинокль к глазам и оглядела корабль.
— Расквитаться — за что?
— Когда я видел капитана Бертрана в последний раз, я дал бортовой залп в ватерлинию «Тельца», и тот быстро затонул.
— Вы обладаете удивительной способностью завязывать дружбу, — пробормотала Джорджи. Она посмотрела назад на французский корабль: их потребность отомстить чувствовалась в каждом дюйме парусов, которые они подняли, чтобы поймать «Сибарис». — Возможно, он забыл об этом, — предположила она, в последний раз бросая взгляд в бинокль, надеясь увидеть капитана Бертрана и составить свое мнение об этом человеке. На палубах французского корабля царила та же суматошная деятельность, что и за ее спиной, и было трудно различить командира среди множества людей в ярко-синей военной форме.
Колин фыркнул:
— Сомневаюсь. Вы никогда не забудете мерзавца, который выбил из-под вас корабль.
Несмотря на яркое утреннее солнце, бьющее прямо на палубу, холод пробежал по рукам Джорджи.
— И теперь у него появилась возможность отплатить вам тем же.
— Не совсем, — покачал головой Колин. — Он захочет захватить «Сибарис»в качестве приза, чтобы заменить им свой утраченный корабль. И он отправит меня в самый грязный и нищий порт, который сможет найти, чтобы я гнил до конца войны во французской камере.
Или он избавит себя от хлопот и сразу вздернет меня на Рее за пиратство.
— Или за шпионаж, — пробормотала Джорджи, не сознавая, как громко она произнесла эти слова.
— Спасибо за напоминание, — усмехнулся Колин. — Может быть, вам уже сейчас начать составлять список, так чтобы суд надо мной прошел побыстрее. Кроме того, я не знаю его достаточно хорошо, чтобы предположить, что он сделает с вашей сестрой… или с Хлоей. Из-за одного этого я не могу позволить ему захватить корабль.
Джорджи заметила, что он не упомянул о ней, когда перечислял объекты своей заботы, но прежде чем она могла поблагодарить его за отсутствие уважения к себе, французы дали второй залп.
На этот раз ядро попало в нос корабля, в фигуру, украшавшую судно; вверх взлетел целый столб обломков.
— Капитан Данверс! — К нему вприпрыжку подбежал Пимм, прятавшийся за бочкой с водой. — Они приближаются с каждой минутой! Пожалуйста, сделайте что-нибудь.
— Если вы не прекратите ваши стоны, я пошлю вас разобраться с ними. Капитан Бертран достоин того, чтобы послушать ваше нытье, — сказал Колин, устремляясь вперед и раздавая по пути приказы.
— Я протестую… — начал было мистер Пимм.
— Мистер Ливетт! — взревел Колин, прерывая жалобы незадачливого мореплавателя. — Отправьте этих людей вниз или выбросите за борт.
По виду мистера Ливетта можно было не сомневаться, что он с удовольствием выполнил бы второе приказание, поэтому Джорджи пробралась по палубе к трапу, ведущему вниз. Мистер Пимм бросился вслед за ней.