Ночь страсти - Бойл Элизабет. Страница 48

— Пусто. Так где же могут находиться документы, которые вы везете?

— Какие документы? — спросил Колин. Он оперся на плечо Бертрана и заглянул в пустое отделение. — Не вижу никаких документов.

Бертран взглянул на него, затем кивнул своим приспешникам.

— Похоже, нам нужно многое обсудить, капитан Данверс. Вы согласны? — Он отступил в сторону, позволяя зловещей паре начать осуществлять его дьявольскую месть.

Колин испытывал только боль. В ушах звенело, а голова просто раскалывалась. Он думал, что у него сломана рука, а ребра определенно треснули в нескольких местах, а они все продолжали бить его. Время от времени Бертран спрашивал его о том, где находились бумаги, на что Колин отвечал: «Какие бумаги?» — и избиение продолжалось.

Вдруг из темноты, из нескончаемой боли, в которую его окунули, донесся ее голос.

Этот сладкий голос показался ему бальзамом, благоухающим ароматом меда и весенних цветов.

— Капитан! О, пожалуйста, будьте милосердны, — говорила Джорджи. — Вы не можете убить этого человека; это было бы несправедливо.

Она молила сохранить ему жизнь? И по-французски к тому же. На совершенном французском. Он и сам не мог понять, почему это так удивило его.

— Попрошу вас не причинять ему больше вреда, — продолжала она молить капитана.

— Кто вы, мадам? — Тон Бертрана был безукоризненно вежлив, с некоторым оттенком высокомерия.

— Вероломная дрянь! — ответил за нее Колин, за что получил еще один удар под ребро.

— Капитан, я предпочла бы поговорить с вами наедине, — сказала она. — Подальше от этого человека!

Он готов был поспорить, что его бумаги лежали на золотом блюде в ее каюте, ожидая, когда их отдадут захватчикам.

Колин смог приоткрыть только один глаз и увидел, что на Джорджи было то же платье, что и в ту ночь, что зажгла его кровь. Светлые волосы, шелковые кудри, к которым он так любил прикасаться, были уложены длинными локонами и перевязаны белой лентой и, как завершающее украшение ее женственного костюма, она прижимала Хлою к низко открытой груди.

Она выглядела невинной, как мадонна, но, насколько это касалось его, на этом все сходство и кончалось Колин хорошо знал, что Джорджи с ее локонами больше походила на горгону Медузу.

— Мадам, я снова спрашиваю: кто вы?

— Я — гражданка Франции и прошу вашей защиты от этого животного, этого изверга. — Она крепче прижала Хлою к груди, закрывая ребенка от ужасного зрелища. — На самом деле я — мадам Сент-Антуан, вдова помощника хранителя древностей в Египте генерала Бонапарта. — Джорджи поднесла к глазам кружевной платочек при упоминании об этом новом выдуманном покойном муже. — Но самое главное — у меня имеется жизненно важная для судьбы Франции информация.

— Мне следовало бы выбросить тебя за борт, ты низкая… — У Колина не было возможности закончить, так как Бертран кивнул одному из своих помощников, и мужчина нанес еще один удар в многострадальные ребра Колина.

— Это действительно необходимо? — поморщилась она. — Я предпочла бы, чтобы он жил достаточно долго и генерал Бонапарт сам мог отмерить ему наказание за бесчисленные преступления. — Она протянула листок бумаги: — Здесь полный отчет, чтобы представить его как можно скорее в ближайший магистрат.

Бертран взял бумагу, взглянул на нее и вздохнул. Даже для ограниченного поля зрения Колина было очевидно, что Бертран начинал уставать от представления Джорджи.

— Это не объясняет, почему первый консул захочет, чтобы этот человек оказался в его руках.

— Первый консул? Моего Наполеона повысили — Джорджи улыбнулась, потом кивнула: — Ну конечно же у него были великие планы в отношении Франции.

— Да, мадам, — согласился Бертран, постукивая ботинком по деревянному полу. — Но вы не ответили на мой вопрос. Зачем Бонапарту нужен этот человек?

— Разве это не очевидно? — Джорджи широко распахнула глаза.

— Нет. Для меня — нет. — Бертран выглядел так, словно был готов согласиться с предыдущим пожеланием Колина выбросить даму за борт.

Джорджи вздохнула и приблизилась к Бертрану.

— Во-первых, этот английский пес похитил меня, мою служанку и мое дитя с транспортного корабля, который мой дорогой генерал прислал в Александрию, чтобы доставить меня домой.

— Первый консул послал корабль в Египет за вами? — Недоверие в словах Бертрана эхом отозвалось в каюте. — Но зачем ему делать это?

Нимало не смутившаяся Джорджи наклонилась к французу еще ближе, и голос ее упал до шепота:

— Вот почему необходимо, чтобы мы поговорили наедине, капитан. Это такое деликатное дело, что я не хотела бы обсуждать его неизвестно перед кем. — Она взглянула на Колина и смущенно сморщила носик.

Но Бертрану осточертела его собственная деликатность:

— Довольно, мадам. Зачем первому консулу направлять корабль в контролируемый англичанами порт ради вас, вдовы помощника смотрителя?

Джорджи покраснела. Точнее, стала ярко-розового цвета. Она была неисправима.

Колин почти почувствовал прилив гордости за ее изощренное искусство обмана. По крайней мере он не был единственным дураком, попавшимся на ее хорошенькую мордашку и мольбы о помощи.

Она погладила темные волосы Хлои.

— Видите ли, после того как мой муж умер от лихорадки, генерал проявил большой интерес к моей судьбе. Так как это было тяжелое время для него, со всех, слухами о его жене, ну… ну и… он искал моего общества.

— И это все? Вы были любовницей генерала? — Берран громко и сердечно рассмеялся, его огромный живот, затрясся. — И вы будете уверять меня, что он пошел, на такие хлопоты, чтобы привезти домой бывшую любовницу? Мадам, позвольте, это невероятно.

Джорджи выпрямилась, и Колин не мог не заметит гневного трепета ноздрей ее аристократического носик;

Он подумал, не предупредить ли Бертрана о ее хуке справа, но решил позволить кривоногому французу самому узнать о нем.

— Ему, возможно, больше не нужно мое общество, капитан, — проговорила Джорджи, и ее слова звучали так холодно и сдержанно, словно она была королевой. — Но уверяю вас, он очень заинтересован в благополучии своего сына.

Она подвинула расплакавшегося младенца прямо под нос мужчине.

— Его — кого? — пробормотал капитан Бертран. Джорджи снова прижала Хлою к груди.

— Его сына. Это дитя — законный ребенок Наполеона Бонапарта, и теперь, когда вы спасли нас, капитан, я верю, вы навеки станете объектом его признательности.

Колин уставился на Джорджи, словно она сошла с ума. Незаконнорожденный сын Бонапарта? Только дурак мог поверить этому утверждению. Не говоря уже о том, что младенец был девочкой.

Но, похоже, Джорджи разобралась в натуре этого человека. И каковы бы ни были причины, он стал орудием в ее руках.

Джорджи продолжала делать все возможное, чтобы скрыть свой ужас при виде Колина.

Боже милостивый! Похоже, его избили до полусмерти.

— Ребенок первого консула? — повторил французский капитан.

— Да, — ответила она, источая улыбку Хлое и не глядя в сторону Колина. — Прекрасный сын, о котором мужнина может только мечтать. — Она рассчитывала, что капитан Бертран не окажется человеком, которому захочется сменить пеленку младенцу, что определенно разорвало бы сложную паутину лжи, которую она плела, чтобы спасти им жизнь. — И сейчас, капитан, вы — наш добрый избавитель.

Он слегка поклонился в ответ на приятные слова похвалы.

— Мадам Сент-Антуан, не так ли?

Она кивнула.

— Что ж, мадам Сент-Антуан, для меня будет большой честью благополучно доставить вас до берегов нашей любимой страны.

— И моей, мой дорогой капитан, — сказала она ему, бросив взгляд на Колина. — Также и моей.

Глава 12

— Унесите его. Поместите вместе с его экипажем, — приказал капитан Бертран, махнув рукой на избитое тело Колина.

Помощники утащили того прочь, и Джорджи оставалось только надеяться, что среди членов команды Колина есть настоящий судовой врач, который мог бы заняться его ранами. Если же такового не окажется, она найдет способ обеспечить ему медицинскую по мощь, в которой он столь явно нуждался.