Цепная реакция - Лагздынь Виктор Оттович. Страница 2

Так как на болотистой равнине между школой и Убулями никто не жил, а у лесника Алвика, отца Эдгара, дома стоял телефон, здесь был один из концов пионерской цепочки. В случае необходимости Эдгару позвонили бы из школы. Он передал бы полученное сообщение Анрийсу, в гобземскую усадьбу. Тому, в свою очередь, предстояло бежать в Граверы, к Рите Ви?ерпе. И так далее, пока сообщение не вышло бы из леса на противоположном конце Цаплиного болота и продолжило свой путь на юг, по домам колхозников.

В тот самый миг, когда Эдгар вспомнил о пионерской цепочке и подумал про Анрийса и Риту, у него внезапно возникла блестящая идея — ответ на вопрос, который мучил его вот уже целых полторы недели. Наконец-то он знал, как отомстить Анрийсу!

Весь день Эдгар многократно продумывал свой план во всех подробностях и также многократно испытывал прилив злой мстительной радости. Да, он отыграется, он ему отплатит! И вот, с трудом дождавшись вечера, Эдгар шагает теперь в сторону Гобземов, чтобы привести свой план в действие.

Раздался отдалённый рокот. Парнишка прислушался. Снова пророкотало — отчётливее, громче. Ага, ясно! Часа два тому назад за Цаплиным болотом впервые послышалось глухое урчание, словно где-то далеко перекатывали гигантские камни. А теперь урчание это, перешедшее в рокот, слышится гораздо ближе, можно даже различить отдельные тяжёлые удары.

В лесу стало темнее, и Эдгар взглянул на небо. Да немного увидишь: деревья мешают.

Он-то не увидит, но на картину, которая сейчас открывается над болотом, действительно стоит посмотреть. Мы с вами просто не обратили на неё внимания, когда вместе с соколом смотрели с высоты на землю; давайте же сейчас взглянем с земли на небо.

Перед обедом, когда Эдгар переводил на новое место корову, на южной стороне горизонта теснились вороха облаков — высоких, плотных, похожих на взбитые сливки. В полдень облака стали постепенно темнеть и расползаться по небу. Сначала на юге, а потом на востоке и западе небосклон становился всё более угрожающим, тучи уплотнялись, чернели, опускались ниже и ниже. Ветер притих, воздух наполнился напряжением, тревожным ожиданием.

Взгляните теперь с опушки леса на болото. Не правда ли, невольно становится жутко. Всё поднебесье на юге — одна-единственная колоссальная глыба, такая грозная, такая тяжёлая, что кажется, вот-вот навалится на землю и придавит собой всё живое. Одного взгляда достаточно, чтобы ясно представить, какие могучие силы, слепые и безудержные, бушуют в её чёрных недрах.

Хотя Эдгар и стоит с запрокинутой головой на лесной дороге, он всего этого не видит. Не видит и того, как страшный зверь, распластавшись по небу, потихоньку подбирается к солнцу на западной стороне и начинает захватывать его своей косматой лапой. Эдгар только замечает, что становится всё темнее и темнее, и усмехается злорадно. Очень хорошо! Просто замечательно! Гроза в его планах не предусматривалась, но если она разразится, то тем лучше. Если бы он мог заказать в небесной канцелярии погоду на время проведения своей операции, то потребовал бы именно грозу.

План мести на первый взгляд выглядит не таким уж мудрёным, — впрочем, как и все планы, когда они уже составлены. А вот придумать было довольно не просто. В нескольких словах основа, на которой всё зиждется, такова. Когда Эдгар подумал о пионерской цепочке, вспомнилась ему давнишняя рыбалка на Клеверке. Пошёл он рыбачить один, а возвращался с Анрийсом — они встретились на реке. И вот, на полпути между Граверами и Гобземами, Эдгар заметил, что Анрийс панически боится кладбища. А ведь дело тогда происходило среди бела дня!..

Дальше нить мыслей потянулась быстрее, и вскоре Эдгар уже точно знал, как будет действовать. Вечером он заявится к Анрийсу и скажет, что только что получил сообщение по цепочке: завтра рано утром все пионеры должны собраться в школе. Анрийсу придётся бежать с этим сообщением в Граверы, к Рите, и таким образом он поздним вечером пройдёт мимо страшного кладбища. Да ещё дважды — туда и обратно! В полном одиночестве!

Вот она, месть Эдгара! Но это ещё не всё. Завтра утром Анрийс должен будет встать до восхода солнца и мерить почти четырнадцать километров — до школы и назад, домой. Пешком! На единственном в их семье велосипеде каждое утро уезжает отец Анрийса, Ти?люг; он вот уже неделю работает на расчистке леса в самом дальнем квартале. А когда Анрийс протопает обратно мимо Убулей, его можно будет встретить и как следует понасмехаться, может быть, даже наподдать хорошенько…

Ну, тут уж как сложатся обстоятельства. Правда, Анрийс слабак — на целый год моложе, маленький, тощий, словно кончил не четвёртый класс, а второй; к тому же выглядит он всегда каким-то растерянным и напуганным. Но… Анрийс наверняка будет защищаться, а как раз это Эдгару не по нутру. Зря, что ли, он так долго ломал себе голову, строя планы мести, ведь подстеречь Анрийса возле Гобземов и напасть на него там можно в любое время. Но каждый понимает: затеять драку возле чужого дома — это одно, а дать бой на собственной территории — совсем другое. В своём доме, говорят, даже стены помогают. Вот Эдгар и рассчитывает добрым тумаком подвести завтра черту под всей этой историей.

Ладно, загадывать нечего, утро вечера мудрёнее. Пока он только передаст Анрийсу придуманное сообщение — и бегом домой. Позвонит оттуда в Граверы, Рите, и прервёт цепочку. С Ритой Эдгар учится в одном классе, отношения у них вполне нормальные. Надо думать, она тоже будет не против того, чтобы подшутить над Анрийсом. В крайнем случае, если Рита всё же проболтается, Анрийс не пойдёт завтра в школу. А пробираться дважды мимо кладбища ему придётся в любом случае — и это самое главное!

На левой стороне дороги между деревьями мелькнул просвет, и в следующий момент стала видна крыша хлева в Гобземах. Эдгар ещё более замедлил шаг. Всё было так здорово распланировано, вот только про Джека он забыл… А может, и ещё что-то не учтено?

Осторожно, шаг за шагом, беспокойно поглядывая по сторонам, Эдгар приближался к усадьбе — кто знает, откуда может выскочить ему навстречу лохматое чудище?

Со стороны болота опять послышалась серия глухих ударов, будто на деревянный пол высыпали мешок булыжников.

19.05

Анрийс увидел Эдгара несколькими секундами раньше, чем тот его. Ёкнуло сердце: не во дворе бы сейчас оказаться, а дома, под надёжной защитой четырёх стен! Но тут же Анрийс заметил беспокойные взгляды, которые бросал по сторонам Эдгар, его медлительность и осторожность и сразу смекнул, чего тот боится. К несчастью, Джек сейчас ничем не мог помочь своему хозяину. Он давно уже забрался в дом и тихо взвизгивал под кухонным столом при каждом новом глухом ударе грома.

При виде перепуганного, дрожащего всем телом пса Анрийса охватывали противоречивые чувства. С одной стороны, злость на Джека, такого здоровущего и такого труса. С другой стороны, Анрийс ощущал в такие минуты глубокую жалость к нему. Может быть, потому, что понимал Джека лучше, чем кто-либо другой. Ведь и у него самого гроза вызывала почти такой же трепет. Он стыдился этого позорного страха, но поделать с собой ничего не мог. Стоило только ему увидеть, как грозовые тучи начинали заволакивать небо, и он сразу наполнялся непонятным беспокойством, тревогой, предчувствием чего-то страшного.

Анрийс боялся грозы без всяких причин, в то время как у Джека имелись на то веские основания, и о них знали все обитатели Гобземов. Анрийс в ту пору был совсем маленьким, ему позднее рассказали домашние. Джек, тогда ещё щенок, подбежал к своему хозяину в самый неподходящий момент — тот пристреливал старую, больную клячу. Раздался грохот, лошадь рухнула на землю — и с тех пор Джек стал до безумия бояться звуков, хотя бы отдалённо напоминающих выстрел. Охотится ли кто далеко в лесу, урчит ли едва слышный гром за тридевять земель от усадьбы, бедный Джек, поджав хвост, несётся в дом и забивается под стол на кухне. Счастье ещё, что отец Анрийса не охотник — не жить бы тогда Джеку у них в доме.