Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт - Незвал Витезлав. Страница 16
— Это светофор! — догадался Соломенный Губерт.
— Давайте поглядим на него поближе! — предложила Анечка.
У светофора Анечка-Невеличка с Соломенным Губертом увидели рельсы, ведущие неведомо куда. Пока они разглядывали рельсы, над красивым полосатым столбиком откуда-то появилась рука и указала налево.
Они пошли налево и вскоре увидели ещё одни двери, на этот раз стеклянные, за которыми горел яркий-яркий свет.
— Придётся войти! — сказал Соломенный Губерт.
— Почему?
— Потому что тут не написано, что посторонним вход запрещён.
— Тогда войдём! — согласилась Анечка.
За дверями, где горел яркий-яркий свет, в большой комнате оказалось несколько зеркал. Перед каждым стоял стул с высокой спинкой, и каждый стул то поднимался вверх, то съезжал вниз.
— Садитесь! — сказал Соломенный Губерт Анечке.
— А разве написано, что я должна сесть?
— Нет.
— Почему же надо садиться?
— Потому что не написано, что садиться запрещено!
Анечка-Невеличка села на самый низкий стул с самой низкой спинкой. Стоило ей сесть, спинка стала выше, а стул поехал высоко вверх, так что Анечка оказалась как бы между небом и землёй.
— Вы тоже оказались как бы между небом и землёй? — спросила она Соломенного Губерта, но вдруг испуганно смолкла, увидев долговязую Куклу, которая была ростом до потолка и на высоченных ходулях шла к задрожавшей от ужаса Анечке. Подойдя, Кукла принялась брызгать из флакона в лицо Анечке чем-то ароматным, напоминающим запах розы. А брызгая чем-то ароматным, напоминающим запах розы, Кукла ничего не говорила и только неподвижно глядела в одном направлении.
Когда всё Анечкино лицо было обрызгано чем-то ароматным, напоминающим запах розы, Кукла подула в лицо Анечке каким-то порошком, тоже превосходно и редкостно пахнувшим, а затем накапала ей в глаза что-то сильно блестевшее и прохладное.
Затем Кукла на ходулях стала уменьшаться, словно бы исчезать куда-то в пол, пока не уменьшилась до того, что и в самом деле исчезла.
Когда Кукла исчезла, стул, на котором сидела Анечка-Невеличка, стал опускаться, и спинка его тоже стала опускаться. Спинка опускалась и опускалась, стул опускался и опускался, и Анечка-Невеличка в конце концов почувствовала, что коснулась ногами пола.
Анечка встала, желая узнать, как дела у Соломенного Губерта, и увидела, что тот сильно изменился. Глаза его, прежде озорные, стали неподвижными и глядели в одном направлении. Лицо тоже стало неподвижно, как лицо Куклы на высоких ходулях. Это был и не был Соломенный Губерт.
— Вы разве не Соломенный Губерт? — спросила Анечка.
— То есть как не Соломенный Губерт? А вы, кстати, кто такая?
— А вы разве не знаете?
— По-моему, вы — кукла, похожая на Анечку-Невеличку.
— Я — кукла? — сказала Анечка, и ей захотелось плакать.
— Конечно, кукла!
— Я — Анечка-Невеличка. Это вы — кукла!
— Я — кукла? — возмутился Соломенный Губерт. — Никому бы не советовал так думать!
— Хоть вы и говорите, как Соломенный Губерт: «Никому бы не советовал!», всё-таки вы — кукла!
— Это вы — кукла!
— Нет, вы!
— То, что вы — кукла, ясно! Я это вижу, — сказал Соломенный Губерт. — Но раз вы говорите, что я — кукла, значит, наверное, так оно и есть.
Так оно и было. Поглядев в зеркало, оба убедились, что стали куклами.
— Вам тоже брызгали в лицо чем-то ароматным, напоминающим запах розы? — спросила Анечка.
— Тоже.
— И тоже подули в лицо нежным порошком?
— Подули. А потом накапали в глаза что-то блестящее.
— И мне, — сказала Анечка.
В этот момент раздался громкий-громкий звонок, а над дверями появилась табличка с надписью:
ЗАНИМАТЕЛЬНЫЙ ПОЕЗД. САДИТЕСЬ!
Едва появилась табличка, Соломенный Губерт предложил побыстрее вернуться к рельсам и сесть в Занимательный Поезд. Однако на рельсах никакого поезда неоказалось. Были там только две большие-большие картонные коробки, лежавшие на плоских четырёхколёсных тележках, и на коробках было написано:
ЗАНИМАТЕЛЬНЫЙ ПОЕЗД
Немного подумав, Соломенный Губерт сказал, что придётся войти в коробки.
— А вам приходилось входить в коробки? — спросила Анечка.
— Ни разу!
— Тогда лучше бы не входить. Если произойдёт крушение, нам из них не выбраться.
— Крушения не произойдёт, потому что работает светофор.
— Значит, садимся? — спросила Анечка.
— Конечно! Я уже в коробке! — сказал Соломенный Губерт, и Анечка-Невеличка тоже забралась в коробку.
Едва они расположились в Занимательном Поезде, коробки захлопнулись — одна над Соломенным Губертом, а другая над Анечкой, — и Занимательный Поезд тронулся, поехав неведомо куда. Соломенный Губерт не знал — просто даже не предполагал, — куда едет Поезд, и Анечка тоже не знала — просто даже не предполагала, — куда Поезд едет.
Куда ехал Занимательный Поезд? Куда же он всё-таки ехал?
Глава двадцать третья, в которой Анечка-Невеличка и Соломенный Губерт выходят не на той станции
ПОЕЗД БЕЗО ВСЯКОГО СОМНЕНИЯ ехал в туннеле, потому что вокруг было темно. Наконец, когда стало светлее, он сделал первую остановку, и крышки коробок поднялись. Соломенный Губерт прислушался, будут ли объявлять название станции и будут ли, как обычно, кричать: «Горячие сосиски!», «Ситро!», «Пиво!» Но ни названия станции, ни «горячие сосиски», ни «ситро», ни «пиво» не выкрикивали. Станция, безо всякого сомнения, была какой-то необычной. Соломенный Губерт встал, намереваясь узнать, куда они приехали, и тотчас же выпрыгнул из коробки — такое странное, чрезвычайно поразившее его зрелище он увидел. Выпрыгивая, он не забыл крикнуть Анечке-Невеличке, чтобы и она тоже выпрыгнула, и Анечка тоже выпрыгнула. Едва она выпрыгнула, Поезд тронулся и отъехал. Долго осматривались они и долго удивлялись. Чему они удивлялись? Чему же они удивлялись?
Удивлялись они тому, что вблизи не было ни вокзала, ни города, ни деревни. Всюду, куда ни глянь, торчали скалы, пустынные и выжженные, а под скалами что-то странно шумело.
— Мы, безо всякого сомнения, вышли не на той станции, — сказала Анечка.
— А какая, по-вашему, т а?
— Не знаю! — сказала Анечка-Невеличка.
— В этот момент хлопнул выстрел, потом другой и третий.
— Повезло нам! — воскликнул Соломенный Губерт.
— Почему повезло?
— Поглядите, что происходит!
— А что происходит? — спросила Анечка.
— В Занимательный Поезд стреляют!
И правда, в Занимательный Поезд стреляли. Анечка не знала, откуда в него стреляли, но стреляли в него. Занимательный Поезд стал прыгать на рельсах. Пока он прыгал, раздался ещё один громкий, очень громкий выстрел, и Занимательный Поезд опрокинулся.
— Действительно, нам повезло, когда мы вышли не на той станции! — сказала Анечка.
— До чёртиков повезло! — пробормотал Соломенный Губерт.
— Пожалуйста, не говорите «до чёртиков».
— Почему это?
— Потому что с нами случится что-нибудь плохое!
— С нами случилось самое плохое, что могло случиться! — заметил Соломенный Губерт и пригнулся.
Анечка тоже пригнулась. Она хотела спросить, что же плохого с ними случилось, но вдруг заметила, что к рельсам подбежала толпа маленьких чёрных человечков и, бросившись на коробку, в которой приехал Соломенный Губерт, разорвала её в клочья.
— Дикари! — прошептал Соломенный Губерт и сжал кулаки.
— Что же делать? — спросила Анечка.
— Выждать время! — хладнокровно ответил Соломенный Губерт.
И они стали выжидать время. Пока они выжидали время, Анечка разглядывала Негритят. Те были полуголые, причём кое-кто держал длинные копья, а кое-кто — маленькие ружья. Остальные кое-кто были не вооружены и разрывали коробку в клочья голыми руками.