Добровольная жертва - Метелева Наталья. Страница 7

– За тобой? Ну вот, я же говорил, что врешь! Судя по всему, это твой опекун.

Я обреченно кивнула: опять тюрьма, опека, телепат…

– Ну, тогда я пошел, – продолжал радоваться розовощекий предатель.

– Дик! Не отставляй меня с ними! Я больше не могу! – не выдержала я, почти заплакав. – И они меня убьют за сегодняшнее.

– Так я и думал, что без тебя эта заваруха не обошлась! – Дик еще гуще покраснел от негодования. – Как услышал про пифию-белоснежку, сразу понял – ты! Больше некому такое в один час устроить. В Ариме тоже ты была? И в Борунии?

Я кивнула с обреченным видом пойманной за хвост мыши.

В столице Борунии мы с опекуном задержались всего на час. Но успели перейти дорогу истории. В результате вдовствующая королева вышла замуж не за того, с кем в тот момент уже шла к венцу, а за лицо до тех пор почти не известное на политическом горизонте этой страны. Смена блюд произошла за пять шагов до алтаря. Отвергнутый воздыхатель немедленно напал на возлюбленную в припадке мщения за бесчестье, но был бесславно разбит. Радикулитом. Войско его месяц спустя тоже потерпело поражение от новообретенного короля, который после этой победы вспыхнул ослепительной воинственной звездой и затмил уже все соседние мелкие государства, подчиняя их одно за другим. Пока Боруния из благодарного расчета была лояльна к Лиге, последнюю не очень беспокоили возраставшие аппетиты рождавшейся империи. Тем паче, сам император-телепат был членом Совета Лиги.

В маленьком Ариме узурпатор год назад захотел в успокоение подданных получить от оракула прогноз на благополучно-изобильное царствование, но мы с опекуном как раз случайно мимо проезжали. Местный оракул был уличен во взяточничестве и дисквалифицирован властью Лиги, а искавший истины правитель заполучил прилюдно правду-матку о преступлении братоубийства. Подданные съели узурпатора, не поперхнувшись, поскольку судебная практика была такая у того народа: чуть что – в котел, а не в костер. Потому и преступность была там необычайно низкая: никто не хотел преждевременно попадать в суп и своими костями кормить собак. На трон возвели малолетнего сына законного правителя, погибшего от злодейской узурпаторской руки. И, разумеется, большинство лиц опекунского совета когда-то были дипломированы в школах Лиги.

– Вот-вот! – Дик прекрасно понял мое смущение. – В Ариме я потерял щедрого работодателя. Скоро оставишь нас совсем без работы. Упаси меня Бог от пророчиц! – Возмущенный наемник вскочил на коня и спросил непоследовательно. – Скажи, пифия, когда в следующий раз мне придется вытаскивать тебя из очередной подворотни? Заранее приготовлюсь.

Альерг неуклонно приближался. Я покачала головой:

– Пифии не провидят собственного будущего. И можешь себя не утруждать в следующий раз. Как-нибудь обойдусь.

– Договорились! Только … береги себя, хорошо?

А вот это уж как получится, – молча пожала я плечами, отворачиваясь в досаде. Тут он и окликнул меня так, словно всегда сидел, привольно развалившись внутри моей головы: «Рона! Слышишь меня?» Даже у Альерга такого не получалось, хотя он несколько раз пытался пробиться: я была глуха. Но не абсолютно, как выяснилось.

Я открыла рот, ошеломленно воззрившись на Дика, но он заговорщически подмигнул. И я снова услышала: «Если ты не против, мы могли бы так иногда разговаривать. Только разговаривать, остальные твои мысли, которые не для меня, я слышать не могу». О нет, только не это, – в отчаянье подумала я. Хватит с меня телепатов! Вот, еще один уже подошел, весь полыхая праведным гневом!

– Добрый день, Мастер, – поклонился ему Дик. – Давненько не виделись. Последний раз в порту Олла вы неважно выглядели. Рад, что вы все еще живы. Ну, мне пора!

Хлестнул коня и пустился во весь опор. «Подумай, Косичка! Когда решишься, только позови, я услышу!»

Мастер недоуменно похлопал на его спину глазами, но спина стремительно исчезла, не подарив ему, по всей видимости, ни пылинки, и опекун тут же, не омыв рук, выпотрошил в отместку все мои мысли. Попытка удачного мысленного контакта с чужаком привела его в шок, и он взял с меня слово не вступать с Диком в разговоры, пока Лига не выяснит, что за фрукт из него вырос.

Из той кровавой мясорубки Лига едва успела вывезти и спрятать своих людей. Народ, вырезав аристократию, принялся пожирать самого себя. Некоронованный король Бредмахт Второй, возвращая непокорное королевство, под предлогом восстановления исторической справедливости обезглавил полстраны. В оставшейся половине искоренили пифий вместе с гадалками и запретили не только школы Лиги, но прогнозы погоды и все народные приметы.

За мою голову в первый же час бунта была объявлена немаленькая награда. И нас с Альергом преследовали до самых гор Эльви: не узнать нас трудно, очень уж приметной была фигура опекуна.

В облаве участвовало почти все население предгорного городка Эльвидек. Нас притащили к городской крепости. С меня сняли мешок, явив народу особые приметы преступницы: цвет волос и глаз. Мое ожерелье опять исчезло в чьем-то кармане. Личность Альерга, обмотанного сетями и цепями, удостоверяли его уникальные габариты, и никто не рискнул лишний раз приблизиться к гиганту и распаковать перед поспешным судом его великанью голову.

Дик со своей сотней добрался до городка в тот момент, когда начальник гарнизона отдавал приказ возводить костры для экзекуции. Наемник равнодушно скользнул глазами по пленным, предъявил правителю какие-то бумаги для изучения. Правитель обрадовался, сняв с себя судейство и обязанность выплачивать награду из городской казны, и махнул рукой, отдавая пленников в распоряжение королевским головорезам.

С Дика горожане и потребовали вознаграждения за пойманных. Он тут же выплатил награду, тряхнул правителя и добавил из его кладовых несколько бочек вина для празднества, и вот уже ликующий город носил всю его сотню на руках, не смотря на то, что сотник не поддался на алчные требования сжечь ведьму немедленно в качестве иллюминации, заявив, что Бредмахт Второй жаждет совершить сей акт правосудия самолично.

Городок вместе с гарнизоном той ночью был пьян поголовно, отмечая победу над великаном и ведьмой. Сказание об этом великом подвиге стало впоследствии жемчужиной в сагах рагорцев.

Дик уже в вечерней темноте открыл дверь моей тюрьмы и встал в дверях, скрестив руки, скептически оглядел меня с ног до головы: как такая тщедушная особа могла причинить столько несчастий? Я с высоты своих пятнадцати лет тоже попыталась оглядеть уже почищенного от дорожной грязи верзилу. Он хмыкнул на мою надменность:

– Ну, Рона, тебе опять повезло. Но в следующий раз меня может рядом не оказаться.

– А ты не вмешивайся!

– Да это пока не очень обременительно для меня. К тому же, я дал слово твоей матери присматривать за тобой по мере необходимости.

– Ага, и потому исчез на десять лет! Я не видела ее с тех пор, – осторожно сказала я, не зная, которую он имеет в виду – настоящую или приемную.

– Странно, что ты не спрашиваешь, как я догадался, – заметил Дик, внимательно наблюдая из-под длинных ресниц.

– О чем? – вопрос прозвучал как можно невиннее.

– А я думал, мы с тобой были друзьями, – занозил он меня упреком. – Так леди Аболан в самом деле твоя настоящая мать? Или я не той женщине дал слово?

– Вроде как рожала меня именно она, – вынуждена была я признаться. – А как ты догадался?

– Случайно увидел, как она на тебя смотрела. Так беззаветно смотрят только матери на любимых детей, когда дети их не видят. Это из-за нее я познакомился с тобой. Она была той, которая спасла меня, когда умерла моя мать. Вытащила полумертвого из выгребной ямы.

Он покосился на мою ошеломленную физиономию, усмехнулся.