На воре шапка горит - Кораблев Артем. Страница 33

— Значит, надо найти их, — подсказала путь Тоша.

— Что найти?

— Мотобайк и этого Ленина.

— Как?

— Ну мы же знаем, как Ленин уплыл, значит, где — то там, дальше по реке, и надо его искать. Может, они его еще не переплавили. Что — то мне все — таки подсказывает, что Ленин жив. Может…

— Стоп, я знаю, где все это может быть, — приподнялся на локтях Митя. — Во сколько твоя дискотека начинается?

— К — какая? — почуяла подвох Тоша.

— Ну, дембицильная. Куда тебя Никитин брат приглашал.

— Я туда не пойду, — категорично отрезала Ангелевская.

— И никто не пойдет, — сказал Бэн и хмыкнул. — Бабушка Митьку не пустит, стало быть, и мы… — Он не стал продолжать, потому что и так все стало ясно.

Дискотека в Бузырино начиналась в восемь часов вечера. Время, как говорится, детское, и пару недель назад Мите не составило бы никакого труда отправиться на это мероприятие местного масштаба. Не сообщая, конечно, подробностей про клуб и дискотеку. Да только за последние две недели он настолько истощил кредит доверия у собственной бабушки, что теперь его вечерний уход куда — либо вообще был бы встречен с большим подозрением. И скорее всего рассчитывать на легальное осуществление задуманного просто не приходилось. Да еще положение усугубляло недавнее происшествие с несчастным Васечкой. Все знают, что дискотека в поселке далеко не самое безопасное место и приходят туда люди самые разные. Уход же в самоволку без ведома Любови Андреевны сулил Мите в свете последних событий такие неприятности, что мало не покажется. Выручил Бэн.

Как он это сделал — толком эту тайну не смог бы объяснить и сам Алеша Беньяминов. Даже если бы захотел. Но факт остается фактом: когда это надо, Бэн мог произвести очень хорошее впечатление на любого взрослого. А уж бабушек и мам своих друзей и приятелей он покорял в случае необходимости всех без исключения. При этом Алеша Беньяминов никогда заметно не менял своего обычного поведения. Чуть тише становился и еще чуть — чуть не то чтобы скромнее, но как — то значительнее. Вот и все. Он больше молчал, ни о чем сам не высказывал своего мнения, зато, когда его спрашивали, тут же отвечал, но очень коротко. При этом, в общем — то, говорил он то же самое, что сказал бы всегда, но почему — то именно в эти моменты все мамы и бабушки приходили от его ответов в немое восхищение.

Попробуй так себя вести Митя, а он пробовал, его почему — то чаще принимали либо за дурака, либо за обманщика. Бэн же проникал своим поведением в самое сердце чужих родителей. Митя считал, что все это из — за голоса. В эти моменты голос его друга становился почти бархатным, с едва заметной басовитой хрипотцой и совсем не таким, каким Алеша Беньяминов надсадно орал на трибуне или после победы любимой команды на улице: "В России не — эт еще — о пока команды лучше "Спар — та — ка"!!!"

Правильно предполагал Митя или нет, только за короткое время от обеда до ужина Бэн обволок теплым бархатом, согрел, растопил сердце Любови Андреевны и обворожил ее окончательно. Настолько обворожил, что она уже начала ставить Алешу Мите в пример вместо Васечки. Тайком, конечно, когда Бэн не слышал этого. Поэтому и "погулять по окрестностям вечерней порой" Любовь Андреевна разрешила Мите с друзьями легко, безо всякого напряжения.

Сложнее оказалось уговорить Тошу. Митя с полчаса приводил ей свои резоны, почему и она непременно должна появиться на дискотеке. Сложно еще ему было сделать это потому, что он сам не знал точно, зачем собрался туда.

— Да, я не знаю пока что, но что — то там будет, — настаивал он. — Важное и, может быть, самое главное. Понимаете, этот Никита не только тебя, Тош, туда приглашал, он еще с кем — то договаривался. Я это сам слышал, и речь шла о деньгах. Потом на этой же дискотеке, я уверен, соберется и вся компания из Зараева. Но мне почему — то никто об этом ничего не сказал. Всюду и всегда они меня приглашали, а тут ни гу — гу. А о чем они ни гу — гу? Только о том, что мне не надо знать, — с горечью в голосе констатировал Митя. — Наконец, Бузырино ниже по течению реки, — добавил он. — Сегодня туда уплыли на баллонах Мишка и Никита. Просто больше плыть некуда. И… В общем, все к одному.

— Ну, хорошо. А я — то тут при чем? — не понимала Тоша.

— Ты — единственная из нас, кого пригласили. Ты оправдаешь своим присутствием наше появление. Если там будешь ты, никто не удивится, и мы сможем свободно действовать по обстоятельствам.

— А если нам морду побьют? — вернулась к насущному Тоша.

— Не побьют. Там будут мои друзья, а Бузырино их территория.

— Они ж не хотят, чтобы ты туда приходил. Вот они и побьют.

— Не побьют, — "уверял Митя, не находя иных аргументов. Их у него почти и не было, кроме еще одного, совершенно личного. Он был уверен, что на этой же дискотеке появится Алена, но сегодня, даже в минуту откровения, она ни словом не обмолвилась о дискотеке. И Митя хотел знать — почему.

— Ладно, — неожиданно предложил бэн. — Пусть дамы дома сидят, а мы вдвоем прогуляемся.

— Без меня вас все равно Митина бабушка не пустит, — тут же изменила тон Тоша. — Ч — черт, переодеться даже не во что! Я же не знала, что придется тут по клубам ходить.

Глава XIII

ПОЛНАЯ СВОБОДА ДЕЙСТВИЙ

Бузырино никогда не было большим селом, оно значительно меньше, чем Зараево. В

Зараеве три большие улицы и много поперечных маленьких, в Бузырине — одна длинная и поперечных нет. В Зараеве даже пятиэтажки есть, в Бузырине все дома по — настоящему деревенские. И вообще Бузырино, присоседившееся на правом низком берегу и связанное с большим селом мостиком и куцым отрезком шоссейки, смотрелось каким — то довеском к Зараеву, словно выселки. Но почему — то именно там, в Бузырине, всегда располагалась местная администрация. И Ленин Петровича, стало быть, тоже там раньше стоял. И там же рядом со зданием администрации на одной маленькой площади был еще местный клуб. Длинный такой розовый дом с двускатной крышей и окнами по обоим бокам. Там, на площади, заканчивался маршрут автобуса из районного центра, и туда нынче стекались из Зараева и других окрестных сел и деревень любители попрыгать да подергаться под "Веселые децибелы". Туда же собрались и Митя с Тошей и Бэном.

Бузырино и Дубки стояли на одном берегу реки, но добираться было легче до Зараева. До Бузырина от Дубков по дороге вели два пути. Один — тот, которым Митя обычно ездил на велосипеде в Зараево. Это кру — гаоля по магистрали на Москву через мост и в горку, а уж потом через Зараево под горку и опять через другой мост в Бузырино. И второй путь по извилистой проселочной дороге: сначала через лес, потом через поля — длинный — длинный, еще длиннее первого, хотя все время по одному берегу. И срезать этот путь было неудобно — речка петляла и давала большую дугу, так что, срезая, дважды пришлось бы форсировать водную преграду вброд, но главное — шкандыбать по неровным берегам через кочкастые заливные лужки с высокой травой, местами заболоченные, почти нехоженые и даже таким знойным летом, как это, плохо проходимые. Митя выбрал четвертый вариант. Он решил перейти речку рядом с Дубками один раз, пересечь по дороге поле и выйти к карьеру, а там недалеко до шоссейки из Зараева в Бузырино и второго моста через речушку. Иначе они никак не успевали к восьми на дискотеку. Да и так они почти опаздывали.

— Скорее, скорее, — подгонял Митя своих друзей, которых он в своем нетерпении все время опережал шагов на пять.

— Я быстрее не могу, — злилась Тоша. — И не собираюсь, — добавляла она уже в Митину взмокшую спину.

Потел Митя не просто от быстрой ходьбы. Он одел еще не по погоде толстовку с большим карманом на пузе, в котором спрятал подаренный Петровичем бинокль. Авось пригодится для наблюдения.

Возле карьера, там, где дорога поворачивала прочь от кладбища в сторону Зараева, Митя устроил общий привал. Здесь он решил окончательно утвердить план будущих действий.