Железный замок - Больных Александр Геннадьевич. Страница 56

— Ну и чудище, — только и смогла вымолвить Ториль.

— Двухголовый… — пораженно прошептал Дъярв.

Противники стояли в пятнадцати шагах друг от друга (или враг от врага?). Змеиная голова вытянула свою длинную шею и прошепелявила:

— Вы опоздали. Уходите отс-сюда скорее. Иначе, когда встанут золотые тени, они растерзают вас. Вы проиграли, хотя и победили.

— Напрасно ты так думаешь, — уверенно возразила Рюби. — Мы вполне можем уничтожить тебя самого, а твои тени — и подавно. Ты ведь не неуязвим.

Змеиная и человеческая головы одновременно осклабились и хором сказали:

— Попробуй! Если только не дорожишь жизнью.

— Не слушайте этот вздор, — вмешался Дъярв. — Пусть побеседует с моим мечом.

В три прыжка он подлетел к Двухголовому и ударил его мечом. Взвился факел синего огня… Двухголовый даже не шевельнулся, чтобы парировать удар. Зато Дъярв, крича от боли, отшатнулся, едва не выронив меч. Его левая щека была рассечена, кровь залила лицо.

— Так будет с каждым, кто поднимет руку на меня, — торжествующе прошипел Двухголовый.

— Как же это? — растерялся Хани.

Змея точно подслушала его тихий шепот.

— Очень просто, глупец. Неужели вы так ничего и не поняли? Меня невозможно победить, как невозможно победить самого себя. Я — это вы, вы — это я. Ведь я человек… Стой!!

Последний вопль был адресован Рюби. Пока Двухголовый, любуясь собой, разглагольствовал и красовался, как петух на заборе, она с помощью меча бросила по шару алого пламени в каждое блюдо. Уже начавшее застывать золото, подернувшееся морщинистой корочкой, снова закипело, забурлило, плюясь огнем.

— Что ты натворила?!

Рюби усмехнулась.

— Уничтожила твои тени, только и всего. Ведь ты сам предлагал проделать это, не правда ли?

Двухголовый едва не лопнул от злости.

— Подземная Ночь погубит тебя!

— Приглядись повнимательней, — насмешливо посоветовала Ториль.

Двухголовый прикусил язык. Но опять поднялась змеиная голова, холодно глянула стеклянными глазами, сунулась к самому уху Двухголового и что-то прошипела торопливо. Двухголовый вновь приободрился.

Теперь настал черед Ториль. Она подняла свой меч, и вокруг Двухголового на полу возникло кольцо бешено вертящихся смерчиков. Они казались совсем маленькими и нестрашными, но, когда волшебник попытался шагнуть сквозь магическое кольцо, его опрокинуло наземь, едва не переломав ноги. По-прежнему серьезная и сосредоточенная принцесса вызвала еще один смерч, покрупнее. Завывая и приплясывая, он двинулся к столбу с Ледяной Звездой.

— Не смей! — взвизгнул Двухголовый, крупные капли пота выступили у него на лбу.

Медленно, зигзагами смерч подполз к столбу и обвился вокруг него. Рюби послала огненный шар прямо внутрь смерча. Там разворачивалась плохо понятная Хани и Дъярву борьба. Что-то гремело, мелькали короткие вспышки… Потом сквозь сероватые струи смерча проглянуло малиновое пламя.

— Не-ет… — пролепетал Двухголовый и дернулся было туда, однако безжалостные смерчики-сторожа подняли его в воздух, закрутили и швырнули обратно на камень.

А закончилась борьба магий на удивление просто и тихо. Смерч рассосался, огонь погас, и на месте столба осталась только груда закопченных камней. Ледяная Звезда пропала бесследно. Тогда Ториль позволила себе чуть заметно улыбнуться. Она опять взмахнула мечом, и кольцо смерчей-сторожей исчезло.

Двухголовый, постанывая, приподнялся на локте. Змеиная шея теперь болталась, подобно тряпке, из пасти змеи сочилась оранжевая кровь.

— Вы надеетесь на победу? — злобно спросил он. — Вы уже торжествуете? Полагаете, что удача рядом? Зря. Убить меня нельзя. Я уйду во мрак на тысячу лет, на пять тысяч… Мне не привыкать ждать, но вернусь сильнее, чем теперь. Ведь пока жив хоть один человек, жив и я. А вот вы за это время ослабеете, выродитесь. — Он обратился к Рюби. — Объясни этим глупцам… Ты-то должна знать.

— Я знаю и знаю все, — подчеркнула она.

Двухголовый уже справился с приступом слабости и теперь сидел.

— Вот и расскажи все.

— Но ведь ты потерял армию, потерял слуг, потерял замок. И не надейся, что мы оставим в целости шахту.

— Не надеюсь. Однако мы с тобой знакомы очень давно; сколько попыток погубить меня закончились гибелью безумцев?

— Много, — согласилась Рюби. — Но сейчас перед тобой четыре меча. Два уже сделали свое дело, два пока дожидаются своего часа.

— Я не вижу главного меча, пятого.

— Черного?

— Да.

— Его стережет Восьмикрылый.

Лицо Двухголового перекосилось.

— Если бы Хозяин Тумана послушал меня… Я никогда не доверял пестрым игрушкам. Творения человеческого ума не признают мрака. Но Хозяин Тумана обращался с драконом, как с игрушкой, за что и поплатился.

— Как поплатишься и ты.

— Нет! Протри глаза! Разве ты не замечаешь: их сердцами завладел ужас, немота сковала языки, паралич разбил суставы. Не родился еще такой человек!..

Рюби повернулась к ничего не понимающим людям.

— Раньше я этого не говорила, не могла говорить… Приходилось даже прибегать ко лжи, чтобы не лишить вас смелости. Иначе вы не пошли бы со мной до конца, утеряв веру в победу. Он говорит правду… Дело в том, что Двухголовый — это Человек, его темная и светлая половины, разделенные когда-то, а потом сращенные вместе. Не путайте с ульфхеднарами, то были просто люди, а это Человек. Или даже Человечество. Внутри каждого из нас уживаются свет и тьма, а в Двухголовом это разделение видно и снаружи. Он заставляет схватиться ваши собственные темную и светлую стороны. Вы пытаетесь нанести удар змеиной голове — ваша темная половина поворачивает оружие против вашей же светлой. Вы целите в человеческую голову — против вас восстает ваша же светлая половина.

Двухголовый сумел встать, и змеиная голова мало-помалу начала приходить в себя после удара о камни.

— Да! — торжествующе подхватил колдун. — Чтобы победить меня, следует победить самого себя! А этого не случится никогда и ни за что!

— Он слишком самоуверен, — зло прошептал Дъярв, точно не он пару минут назад пытался уничтожить Двухголового.

Однако того, что случилось вскоре, не предвидел и Двухголовый.

Никто не обращал внимания на странный скрежет и шорох сыплющихся камешков. Увлеченные спором, они не слышали жалобного бормотания:

— …нет, ты определенно меня обманываешь. Зачем нам лезть в такую вонючую дыру? Я недавно вырвался на свободу и не желаю снова попасть в заточение. Что-то здесь не так…

Увесистый булыжник рухнул едва не на голову Хани. Тот в последний момент успел увернуться, но камень пребольно отдавил ему пальцы на правой ноге. А следом за камнями из дыры на потолке выпорхнула птица. Она изящно спланировала на пол в паре шагов от Двухголового и закрутила головой, присматриваясь. Видимо, результаты осмотра совсем не устроили Каменного Дятла, потому что он принялся знакомо причитать:

— Опять обманули… Послушались мы твоего приятеля — и куда попали? Чтобы я еще хоть раз в жизни согласился иметь дело с драконами. Они все прожженные обманщики и закоренелые лжецы. Да ни за что! А еще восемь крыльев отрастил! Стыдно…

В отверстии на потолке кто-то ворочался и сопел, оттуда сыпалась щебенка, но пока не появился никто.

— Откуда ты? — спросил пораженный Хани Дятла. Тот посмотрел на него правым глазом и промолчал.

— Цыпа… — растерялась Ториль. Дятел посмотрел на нее левым глазом и вновь гордо отмолчался.

— М-мяу… — долетел придушенный писк из узкого лаза. — Я застря-ал.

— Грифон? — остолбенела Рюби. — А его-то как сюда занесло? И зачем?

— Кар-раул! — обрадованно взвыл Грифон, расслышав, что говорят о нем.

— Спасите меня скорее! Все на помощь реликтовому животному.

— Редкостный недотепа, — проворчал Хани себе под нос, однако стал прикидывать, как ему добраться до продолбленной Каменным Дятлом дыры.

Про Двухголового пока все забыли. Зато он очень внимательно прислушивался к бессвязному диалогу. И, видимо, сообразив что-то, начал потихоньку продвигаться к месту, где мог появиться Грифон. Но на его, Двухголового, беду на пути у него оказался Каменный Дятел. Обычно робкая птица на сей раз проявила характер. Тяжелый, отливающий металлом клюв ударил с быстротой молнии, и Двухголовый жалобно вскрикнул, шарахнувшись назад, его парчовое одеяние было разрезано сверху донизу, словно бритвой. Судя по всему, Каменный Дятел не испытывал душевных терзаний и не занимался глубокими философскими проблемами. Он только орудовал клювом. А злой колдун почти лишился своей магической силы…