Семнадцать перышек - Данилов Владимир Михайлович. Страница 11

Но кто-то из парней не дал ей договорить.

— А мы уже умылись. И зубы почистили. Ты сегодня умываться не собираешься?

Аленка отмахнулась от языкастых парней полотенцем и побежала к реке.

По случаю Аленкиного дня рождения маршруты в этот день были короткими. Все отряды вернулись в лагерь, когда солнце еще стояло над тайгой.

— О, странники! Стряхните дорожную пыль с ваших сандалий. Совершите омовение и усладите уста свои пищей богов, — приветствовала всех, кто возвращался в лагерь, геолог Тоня.

Между палатками стоял длинный стол из тесаных лиственниц, уставленный всевозможными яствами. Все это настряпали наши «боги» — девчата и парни во главе с Удыгером.

Теперь Аленке пришлось прямо-таки отбиваться от поздравителей. Наконец настала минута сесть за стол.

— Ой, ребята, подождите! — воскликнула вдруг Аленка. — Я сейчас. Ведь должна же и я что-то на стол принести.

Все решили, что у нее к такому дню припасена какая-нибудь сладость. Но, к удивлению, Аленка побежала не в свою палатку, а к реке.

Среди высокой травы на берегу Нидымкана ярко горели головки жарков. Аленка торопливо рвала цветы и над травой белой бабочкой порхал заплетенный в косу праздничный бант.

И вдруг все, кто наблюдал за Аленкой, обомлели. В десяти шагах от девушки на задние лапы поднялся большой медведь. Девушка тотчас заметила его и тоже выпрямилась.

Зверь и Аленка секунду смотрели друг на друга, потом наша именинница развернулась и помчалась к лагерю. Медведь прыжками устремился за ней.

— Однако, амикан [5], — послышался спокойный голос Удыгера, и тотчас прозвучал выстрел.

Пуля ударилась о камень перед самым носом зверя. Раздался второй выстрел, и медведь, почуяв неладное, плюхнулся в воду.

Больше Удыгер не стрелял. Лохматый гость торопливо переплыл реку и, взбежав на берег, скрылся в тайге.

Все это произошло так быстро, что даже сама Аленка не успела испугаться. Так и прибежала в лагерь с букетиком в руках.

Когда мы пришли в себя, всем стало очень весело. Каждый высказывал самые невероятные причины появления медведя:

— Он с тобой, Аленка, в пятнашки поиграть захотел.

— А может, хотел, чтобы ты ему бантик подарила?

— Поздравить пришел, руку Аленке пожать.

— Чудаки, — сказала Тоня. — Это же делегат. Лесное царство послало на наш праздник своего представителя, а мы так неласково обошлись с ним.

Как бы там ни было, этот свой день рождения наша Аленка будет помнить всю жизнь. Я же уверен, что медведь забрел в лагерь из чистого любопытства. Уж больно вкусно пахло в тот вечер на берегу Нидымкана.

Хитрый улит

Из всего куличного племени, живущего на берегах быстрых заполярных рек Сибири, пожалуй, самые многочисленные — пепельные улиты. Не зря же их так и зовут: сибирский пепельный улит.

Что пепельный — видно всякому. А что улит — он сам об этом твердит с утра до вечера. Вспугнешь нечаянно, он затрепещет крылышками, потянет над водой, чтобы выбрать место поспокойнее, и несколько раз пропиликает «улит-улит-улит». Мол, птица я смирная, прозываюсь улитом, иди своей дорогой и не тревожь без надобности.

Пепельных улитов встречал я на Енисее и на Нижней Тунгуске, на заполярных речушках Энде и Аваме, на Курейке и Северной. Бывало, пристанут наши лодки к берегу, не успеешь оглядеться, что к чему, как уже слышишь «улит-улит-улит». Глядишь, стоит этот шустрый куличок на камушке и кланяется.

И от того, что улит земными поклонами тебя встречает, как-то веселей на душе становится. Кажется, что и дождь поредел, и горы не очень-то угрюмые, и тайга не такая уж хмурая.

Ничего не скажешь, приветливый куличок и доверчивый.

Бывало, потрошишь хариусов на берегу, а рядом обязательно парочка улитов бегает. Выискивают среди камней каких-то насекомышей, а сами глаз на тебя косят. И с таким любопытством смотрят, будто удивляются: зачем человеку столько рыбы понадобилось.

К палатке пойдешь, улит вперед тебя летит. Усядется на ветку лиственницы и на всю округу выговаривает: «улит-улит». Дескать, как это так, вместе рыбу чистили, вместе мокли, теперь ты в палатку забрался, а я снова под дождем торчи.

А я эти улитовы встречи-проводы понимал по-своему. Раз кричит, значит, беспокоится. А уж если провожает и с вершины лиственницы за тобой приглядывает, значит, гнездо поблизости.

И захотелось мне найти гнездо улита. Правда, куличиные гнезда не ахти как построены — ямка на песке или среди гальки, а в ней крапчатые яички. Видал я гнезда других куликов: зуйков, песочников, галстучников, а вот улитово не попадалось. Ну, а когда не попадается, еще сильней отыскать хочется.

Когда мы плыли по Курейке, я все глаза проглядел. Чуть забеспокоится где улит, я туда. Обшаривал отмели, заглядывал под валуны, присматривался к корягам, что река на берег выкинула, а гнезда найти не мог. Каждый островок, на который мы высаживались, я обходил вокруг. И все без толку.

А в середине лета искать уже не было смысла. Под присмотром пап и мам молодые улитики сами разгуливали по отмелям. И хоть носами еще не вышли в родителей и на ногах не так высоки, а туда же, как большие, заявляли на всю реку: «улит-улит». Мол, улит я, а не какой-нибудь там зуек.

Так и не пришлось мне тогда повидать гнездо улита. Где он его прячет, так и не узнал.

Закончилась экспедиция. В Ленинград мы приехали глубокой осенью. Однажды я зашел к другу в Зоологический институт. Стал меня друг расспрашивать, каких птиц я видел в заполярной Сибири. А я возьми да и нажалуйся ему на хитрого улита. Так и так говорю, башмаки истоптал за лето по камням да отмелям, а улитова гнезда не нашел. Обвел меня этот улит вокруг своего длинного носа.

Смеется приятель, головой качает.

— Так и не нашел? — говорит. — А хорошо искал?

— Ты что, мне не веришь? Я, может, сто километров протопал, пока искал! — сердился я.

— Верю, очень даже верю, — успокаивает меня друг. — Да только ты не там искал.

— Как не там?

Приятель не стал со мной спорить. Достал из шкафа толстенную рукопись и раскрыл передо мной:

— Вот тебе улит и улитово гнездо.

В рукописи было вклеено несколько фотографий. На одной из них мой старый знакомый улит сидел в гнезде, свитом из каких-то травинок. А само гнездо было пристроено… на ветке лиственницы!

Ни за что не пришло бы мне в голову, что кулик может устраивать гнезда на деревьях. До чего же хитрющим оказался сибирский улит.

Волчий страх

Уже две недели наш отряд плывет по Тымере. И все эти дни тянутся бесконечные спокойные плесы. Течение на плесах едва заметное. Не выпуская из рук весел по нескольку часов, мы помогаем реке нести наши лодки.

Руки уже работают сами по себе: взмах — гребок, взмах — гребок. Серебристые дорожки тянутся за каждой лодкой, берега медленно уплывают назад.

Все мы ждем перекат. Там течение быстрей, и можно хотя бы на несколько минут дать отдых рукам. Но кто знает, где он, этот перекат.

Временами далеко впереди замечали какую-то рябь. Радовались, что там начинается течение. Но наши ожидания никак не сбывались. Чаще всего зеркальную гладь реки волновали стаи линялых крохалей. Завидев лодки, они начинали хлопать по воде крыльями и убегали вниз по течению.

Иногда лодка попадала в косяк жирующих сигов. На поверхности воды плавали тысячи поденок и мотыльков, сбитых ночным дождем, и сигам оставалось только пошире раскрывать свои губастые рты. В такие минуты казалось, лодка плывет в настоящей ухе. Вокруг нее высовывались острые спинные плавники и темные хвосты. Сиги словно смеялись над нами. Будто знали, как мы соскучились по рыбе. Но попробуй, поймай сига на самодельную искусственную мушку!

С завистью смотрели мы на жирующих увальней и еще сильнее тосковали по перекату. Уж там на быстрине мы не останемся без хариусов. А если повезет, то и ленков наловим.