Берегись снеговика - Стайн Роберт Лоуренс. Страница 8

Я уставилась на нее.

— Конрад? Чудак с белой бородой?

Ролонда кивнула.

— После того, как зловещего снеговика загнали на вершину горы, Конрад немедленно перебрался туда же. Он выстроил хижину неподалеку от ледяной пещеры. Никто не знает, зачем.

— Может, Конрад пытается всех нас защитить? — продолжала Ролонда. — Может, он служит снеговику? А может, считает, что под боком у чудища живется безопаснее?

Никто этого не знает. Конрад спускается оттуда крайне редко. А когда приходит в деревню, ни с кем не разговаривает.

— Никто не знает, кто он такой и почему там живет, — продолжала Ролонда. — Никто не имеет с Конрадом никаких дел. Мы не знаем, злодей он, или безумец.

Она вздохнула. Вновь окинула взглядом комнату. У нее был такой нервный вид, словно она не хотела, чтобы о нашей беседе кто-либо узнал.

— Иногда по ночам, — продолжала она, — мы слышим, как снеговик беснуется на вершине горы. Иногда по ночам мы слышим его рев и яростные вопли. Иногда по ночам мы слышим, как он завывает волком.

Все мы лепим снеговиков. Снеговиков, похожих на него. Все в деревне их лепят.

Я вскочила.

— Так вот почему я повсюду встречаю этих страшилищ! — воскликнула я.

Ролонда подняла палец к губам и сделала мне знак сесть на место.

Я плюхнулась на скамью.

— Зачем вы лепите снеговиков? — спросила я. — Почему они стоят в каждом дворе?

— Чтобы его уважить, — ответила Ролонда.

— Что значит «уважить»?! — воскликнула я.

— Ты понимаешь, о чем я, — досадливо ответила она. — Люди надеются, что если злобный снеговик выйдет из ледяной пещеры, то увидит множество маленьких снеговиков, вылепленных в его честь. Это ему польстит, и он нас не тронет.

Ролонда сжала мою руку. Ее темные глаза буквально прожигали меня насквозь.

— Теперь-то ты понимаешь? — прошептала она. — Теперь-то ты понимаешь, чего мы все так боимся?

Я уставилась на нее… и расхохоталась.

Мне не следовало смеяться. Но удержаться я не могла.

Я хочу сказать, Ролонда казалась девочкой разумной. Ей не пристало верить в такую чушь… верно же?

Это шутка, решила я. Байка, которую местные рассказывают всем приезжим.

Я прекратила смеяться, когда увидела, какое у Ролонды испуганное лицо.

— Эй, ну ты чего? — сказала я. — Ты же шутишь, правда?

Она торжественно покачала головой. Ее темные глаза блестели в тусклом свете. Абсолютно серьезные глаза.

— Ты же не веришь, что снеговик может ходить, а? — настаивала я. Мой голос отозвался в маленькой комнатке пронзительным эхом. — Ты же не веришь, что снеговик может ожить!

— Я в это верю, — ответила Ролонда тихим, дрожащим голосом. — Это не шутка, Жаклин. Я в это верю. И все в деревне верят.

Я уставилась на нее. Потолок потрескивал, наверное, под тяжестью снега. Я переменила позу — деревянная скамья была жесткой и неудобной.

— Но ты его сама-то хоть видела? — спросила я. — Ты хоть раз своими глазами видела ходячего снеговика?

Она моргнула.

— Ну… нет, — признала она. — Но я слышала его по ночам, Жаклин. Я слышала, как он кричит и завывает в бессильной злобе.

Она встала.

— Я не подходила так близко, чтобы его разглядеть. Слишком боюсь, — сказала она. — Меня к ледяной пещере калачом не заманишь. И вообще никого.

— Но, Ролонда… — начала я.

И тут же остановилась. У нее дрожал подбородок. В ее глазах я увидела неподдельный страх.

Одни лишь разговоры о снеговике пугали ее.

Мне хотелось ей сказать, что ее история никак не может быть правдивой. Мне хотелось сказать ей, что это напоминает глупое суеверие. Волшебную сказку.

Но я не хотела ее обижать.

Я думала, что в этой деревне она может оказаться единственной моей подругой.

Я встала и надела куртку. После чего мы с нею вышли из церкви.

Снегопад прекратился. Но порывистый ветер по-прежнему дул с горы. У наших ног вилась поземка.

Я заправила волосы под капюшон и пригнула голову. Ни за что не поверю в такую безумную историю, подумала я. Неужели Ролонда сама не понимает, какой это бред?

Мы зашагали к дороге, наши ноги проваливались в свежевыпавший рыхлый снег. Мы не разговаривали. Все равно бы не удалось перекричать оглушительные завывания ветра.

Я проводила Ролонду до дома. Мы остановились у заметенной снегом подъездной дорожки.

— Спасибо, что рассказала про снеговика, — сказала я.

Она не сводила с меня глаз.

— Ты должна была узнать, — сказала она торжественно. А потом добавила: — Ты должна мне поверить, Жаклин. Это чистая правда. От начала и до конца.

На это мне было нечего ответить. Я пожелала ей доброй ночи. Потом повернулась и, сгибаясь под порывами ветра, направилась к дому.

Мне оставалось пройти всего ничего, когда в шум ветра вклинился посторонний звук.

Тяжелое БУХ-БУХ-БУХ, быстро приближающееся ко мне сзади.

Я остолбенела.

В какой-то миг я подумала, что это мне кажется.

Я представила громадного и злого снеговика размером с дом, неуклюже ковыляющего за мной.

— Нет уж! — пробормотала я. И круто развернулась. И увидела, что бежит за мной брат Ролонды, Илай.

Его тяжелые рабочие башмаки топали по снегу. Пальто из овчины было распахнуто и хлопало на бегу.

— Илай, уже поздно! — крикнула я. — Что ты забыл на улице?

Он не ответил. Запыхавшийся, с тяжело вздымающейся под свитером грудью, он буквально сверлил меня взглядом.

— Она тебе сказала… ведь сказала же? — спросил он, задыхаясь.

— Что? — Мы отошли к широкому стволу дерева, чтобы укрыться от ветра. — Илай, что с тобой такое?

— Ролонда тебе сказала… сказала же, ну? — повторил он. — Она рассказала тебе о снеговике. — Он указал рукой на вершину горы.

— Ну… да, — ответила я. Комок снега сорвался с дерева и шлепнулся мне на грудь. Я смахнула его.

— Илай, ты в своем уме? Мороз же на улице! Ну-ка застегнись! — велела я.

— Одной вещи Ролонда не знает, — продолжал Илай, все еще тяжело дыша. — Она не знает, что я видел его. Я видел снеговика.

Я вытаращилась на него.

— Ты видел снеговика? Ты видел живого снеговика?

Илай кивнул.

— Да. Я видел его. Но это еще не самое страшное.

— Илай… что же тогда самое страшное? — спросила я.

Он смотрел на меня. Ветер трепал его темные волосы, а глаза неподвижно уставились в одну точку.

— Что же самое страшное? — повторила я.

— Самое страшное, — ответил Илай, — что снеговик видел меня!

Вокруг дерева гудел ветер. Я оттащила Илая к стене ближайшего дома. Мы прижались к стене. Поежившись, он, наконец, застегнул пальто.

— Илай, это же бред собачий, — настаивала я. — Я правда не думаю…

— Просто дай мне рассказать, что тогда случилось, — попросил он. — А там сама решай, бред — не бред.

Он опять поежился.

— Он меня видел. Снеговик смотрел прямо на меня. Он меня видел. Он знает, кто я такой. Он знает, что я его видел. И вот почему я так его боюсь.

— Но, Илай… начала я.

Он поднял руку в перчатке, чтобы я замолчала.

— Погоди. Пожалуйста. — Он тяжело вздохнул. — Было это несколько недель назад. Я с двумя товарищами… мы поднялись на гору. Нам хотелось посмотреть на ледяную пещеру. Так что мы прошмыгнули мимо хижины Конрада.

— Не понимаю, — сказала я. — Каким все-таки боком в этом деле замешан Конрад?

— Он не пускает никого к пещере, — ответил Илай. — Всех гонит прочь. Конрад ужасно чудной. Некоторые считают, что он служит снеговику. Дескать, он защищает снеговика, заставляя жителей держаться от него подальше.

— Но вы как-то прошмыгнули мимо Конрада? — спросила я.

Илай кивнул.

— Ага. Я и мои друзья. И мы поднялись почти к самой пещере. Я ее раньше никогда не видел.

— И как она выглядит? — спросила я.