В рядах борцов - Гансовский Север Феликсович. Страница 17

Раздался одобрительный гул. Все в восхищении смотрели на Торнтона.

Полисмен закрыл свою книжку и спрятал ее в нагрудный карман.

— Скажи, мальчик, — произнес Торнтон — и все кругом стихли. — Если мы отпустим тебя сейчас, ты никогда не будешь воровать?

И снова, моментально, как сигнал на раздражение электрическим током, последовал отрывистый, короткий ответ:

— Нет! Не буду.

Кто-то разочарованно вздохнул рядом с Айком.

— Ну вот и всё, — произнесла какая-то женщина.

В задних рядах начали отворачиваться. Публика теряла интерес к случившемуся.

— Мальчик! — сказал Торнтон громко, и снова те, кто уже хотел уходить, повернули к нему головы. — Мальчик, у тебя ведь нет денег?

Джо молчал.

— Отвечай, мальчик, есть у тебя деньги?

— Нет!

Торнтон снова задумался. Потом он вздохнул, медленно вынул из кармана толстый бумажник, неторопливо раскрыл его и взял две новые хрустящие бумажки по 5 долларов.

— Неужели вы хотите дать ему 10 долларов?

— Вы с ума сошли!

Кандидат в мэры казался озадаченным этими восклицаниями. Он нерешительно держал две бумажки в руке. Затем улыбнулся застенчиво. — Может, кто-нибудь и осудит меня… — Он поднял глаза на людей. Маленькие глазки, окруженные сеточкой морщин. — Всё-таки у меня тоже есть сын. — Он протянул руку с деньгами. — Возьми.

Джо невидящими глазами смотрел вперед. Он раскрыл маленькую ладонь, и Торнтон вложил туда деньги. Своими холеными руками он погладил мальчика по волосам.

— Ничего, старина, ты их отдашь мне когда-нибудь. Когда вырастешь и будешь богатым, придешь ко мне в контору. К старому седому адвокату… Придешь и отдашь эти деньги.

Все кругом улыбались.

— Повезло парню, — сказал полисмен.

— Спасибо вам, мистер Торнтон, — горячо сказал директор магазина. — Всякий раз, когда случается кража и о ней напишут в газетах, это такой удар по нашей репутации.

— Ничего. — Торнтон похлопал его по плечу. — Я думаю, дела идут неплохо.

— Не жалуемся… Мистер Торнтон, — директор взял его под руку. — Может быть, скажете несколько слов избирателям?

— Нет, — Торнтон улыбнулся. — Совсем нет. — Он взял Джо за плечи и привлек к себе. — Может быть, только одно слово. — Он обвел взглядом людей, стоявших вокруг. — Я бы хотел… — он снова погладил мальчика по волосам, — я бы очень хотел помочь не только ему, но и всем детям в нашем городе… Вот и всё…

Кругом зааплодировали.

— Замечательные слова, — сказал директор.

— Молодец. Вот молодец! — Мужчина в синем костюме шагнул к Торнтону. — Разрешите пожать вам руку.

— Ничего, ничего, — кандидат мэра выглядел смущенным. — Мы теперь зайдем с мальчиком к директору. У него найдется что-нибудь вкусное для парня. А потом он пойдет к себе и скажет, чтобы его брат проголосовал за старого Торнтона. Ведь скажешь, а?..

— Да, скажу, — последовал моментальный ответ Джо.

Люди расходились. Торнтон повернул Джо за плечи, и они пошли. Штанина у мальчика волочилась по земле. Полисмен шел рядом с ними, вполголоса говоря что-то Торнтону.

Едва они скрылись во внутренних дверях магазина, Айк сорвался с места. Он подбежал к прилавку и остановился. Часы над дверями показывали четыре.

Он опаздывал на работу. Расталкивая встречных, Айк бросился вниз по Мейнстрит.

Где-то далеко-далеко возник сиплый вой гудка. Звук пронесся низко над длинным рядом одинаковых кирпичных зданий на берегу и поплыл по воде канала.

— Час ночи, — сказал Менсон, — пора ложиться. — Он встал кряхтя и в темноте принялся обматывать шарф вокруг шеи.

Джо плюнул в воду и тихонько приложил руку к щеке.

— Ты меня очень больно ударил. До сих пор кровь идет из губы.

— Я же не знал, — сказал Айк. — Он взял брата за руку. — Ты сплюнь. Здо?рово больно?

— Нет, теперь ничего.

— Ты прости, я ведь не знал.

— Ничего…

— Ты тут не виноват, — сказал Бриджер. — Никто из вас не виноват. — Он бережно достал из кармана окурок и стал рассматривать его в полумраке.

— Ты зря на него так набросился, — сказал Джузеппе. — Надо же было разобраться…

— Я же не знал, — сказал Айк сквозь сжатые губы и ударил кулаком по бетону. — Мне в голову не могла прийти такая штука.

— Ну так надо было послушать людей. — Джузеппе, сидя на бетоне, согнул одну ногу в колене и положил на нее острый подбородок. В полумраке его лицо казалось еще более худым, чем оно было на самом деле.

— Я же говорю, что никто не виноват, — повторил Бриджер. — Тут расстраиваться нечего.

— А интересно… — Менсон топтался у самой стенки моста, где была кромешная тьма. Ему не хотелось ложиться. — А интересно, женщина, у которой ты вытащил кошелек, тоже знала?

— Знала… — сказал Джо, — все знали. — Он совсем ссутулился и подпер рукой щеку.

— А зачем понадобилось этим скотам устраивать такую штуку? — сказал Айк. — Ведь в магазине было всего человек пятьдесят, ну семьдесят.

— Они не только на них рассчитывали, — сказал Бриджер. — Тут всё дело в том, что у этих семидесяти, которые видели, есть еще семьсот знакомых, а у тех еще семь тысяч. Такая история пройдет по всему городу.

— И в газеты попадет?

— Конечно. Хотя газетам избиратели не очень-то верят. Тут всё дело в том, что об этом будут рассказывать. Человек услышит и запомнит. Когда тебе твой знакомый расскажет: вот, мол, Торнтон какой хороший, ты поверишь. А газете никогда.

— Здо?рово придумано, — сказал Менсон. — Они наверно, хорошо заплатят тому, кто это выдумал. — Он зашуршал газетой, раскладывая ее на бетоне. — Долларов 200, наверное, получит.

— Наверно, — сказал Джузеппе. — У них деньги есть.

— Они, — неожиданно сказал Джо, — они особенно требовали, чтобы я из магазина выбежал, и меня на улице поймали. Я боялся выбегать. Но они сказали, что тогда ничего не заплатят мне.

— Бизнес, — сказал Бриджер. — Эти выборы тоже бизнес для них.

— Они обещали, — взволнованно продолжал Джо; он выпрямился и встряхнул кудлатой маленькой головой. — Они обещали, что на улице будет их человек, и он поймает меня сразу у выхода. Но там никого не было… Они нарочно сделали так, чтобы больше шуму было.

— И я тебя еще ударил, — сказал Айк. — Я себе простить не могу.

— Ты сюда влетел как бешеный, — сказал Джузеппе. — Тебя не удержать было.

— А десять долларов он сразу отобрал? — спросил Менсон.

— Сразу, — ответил Джо. — Он меня для того и повел к директору. Я ведь знал, что за всё получу только три доллара. Один после репетиции и два, когда всё сделаю… Я не думал, что так страшно будет. На репетиции легко было. Директор магазина меня учил, как делать.

— Он тебе сказал, что? говорить? — спросил итальянец.

— Каждое слово. Сначала они хотели, чтобы я больше говорил. Но я путался, и Торнтон сказал, что пусть лучше будет только «да» и «нет».

— Просто цирк, — усмехнулся Джузеппе.

— А я поверил, — сказал Айк. — Я этого Торнтона на горбу готов был носить. Вот собака! Я ему завтра эти два доллара в рожу брошу.

— Не надо, — сказал Бриджер. — Он обрадуется и подберет. Думаешь, ему раньше в рожу не плевали? Еще как плевали! Этот Торнтон — стреляная птица. Он свою карьеру в тюрьме начинал. Попал за подделку подписи. А потом шпионил за рабочими. Теперь занимается травлей коммунистов. Поэтому его и выдвигают в мэры.

— Что теперь делать? — Айк сжал кулаки. — Что делать?

— А вот что! — Бриджер приподнялся и взмахнул сжатым кулаком. — Бороться надо! Не опускаться, не забывать, что мы рабочие. Они думают, что загнали нас под мост, лишили работы, и теперь можно нас купить за доллар. Им это выгодно, они этого и добиваются, чтобы мы опустились, и нам было бы всё равно: дадут доллар — и мы голосовать пойдем за какую-нибудь свинью; дадут пять — и мы штрейкбрехерами станем; десять дадут — и мы полетим в Корею жечь людей напалмом. — Он говорил горячо, подчеркивая каждое слово резким движением руки. — А мы должны доказать, что это не так: за доллар мы не продадимся, и в Корею не полетим, нет! И если мы будем стойкими, тогда мы вылезем из-под моста. — Он замолчал и потом прибавил уже обычным спокойным голосом: