Дети утренней звезды - Олейников Алексей Александрович. Страница 33

– На самом деле ничего сложного, – заметила из своего угла Сара. – Нужен обсидиановый клинок, бить следует в человеческую часть туловища, главное – не попасть под удар жала.

Виолетта только руками развела – слова у нее кончились. Они что, серьезно?

Андрей озадаченно поглядел на Сару:

– Ты не похожа на охотника за чудовищами, откуда такие познания?

– А я все сезоны «Сверхъестественного» и «Баффи» по два раза смотрела, – пояснила Сара. Снежный барс жмурился и басовито мурлыкал.

Мэй звонко рассмеялась.

– А мне не смешно, – заметил Эжен. – Обсидианового клинка у нас нет, к тому же теория и практика – очень разные вещи. И Фреймус вряд ли нас похвалит за убийство мантикоры. Этих тварей почти не осталось.

Сара пробормотала что-то себе под нос, Виолетте показалось, что она желала бы, чтобы мантикоры сгинули со света вовсе.

– Не будь занудой, – сказала китаянка, кивнула на алхимический кейс. – У нас столько субстанций, что мы можем сделать любой яд или снотворное. Нужен какой-нибудь убойный рецепт…

– И тогда мы просто усыпим сторожей, – щелкнул пальцами Зорич. – Да, именно так. Значит, начинаем искать подходящие рецепты, чтобы нейтрализовать всех сторожей, определяем список составляющих, какие у нас есть, а какие следует раздобыть, и срочно варим яды. Начинаем работу прямо сейчас.

– С чего ты решил, что будешь командиром? – прищурился Эжен.

– А кто? – русский пожал плечами. – У тебя полно алхимических рецептур и неплохая подготовка, но ты одиночка, тебя никогда не учили работать в команде. Мэй такая же, как ты, – куча артефактов, море понтов и свой план в голове, но она не готова ничем делиться. Ви, только без обид, не надо вспарывать мне брюхо. Ты симпатичная и довольно смелая, но шансов победить одной у тебя нет. Планирование – не твое сильное место, одна история с периметром чего стоит. Тебе лучше держаться кого-то поумнее. Сара… – Он прищурился. – Сперва я думал, что тебе вообще ничего не нужно, но после твоего визита на полигон, признаюсь, не уверен…

– Я не претендую, командуй, – сказала Сара. Когда речь зашла о рецептурах и алхимии, она откровенно заскучала.

– Что ж, – Андрей шутливо развел руками и ухмыльнулся.

– Всех просчитал, – после паузы сказала Мэй. А пунцовая Виолетта раздумывала, не запустить ли табуретом этому наглому русскому в голову.

«Скотина какая. Держаться кого-то поумнее!»

Эжен поднялся, пристально посмотрел в глаза Зоричу. Тот бестрепетно выдержал долгий взгляд: карие, с прозеленью глаза столкнулись с серыми – и разошлись.

– Дойдем до финала, а там посмотрим, – с расстановкой сказал француз и, неожиданно широко улыбнувшись, хлопнул по подставленной ладони Зорича.

– Попробуем, стратег.

– Только избавь нас от своих аналитических выкладок. – Мэй тронула тонкими пальцами прическу, вытянула длинную спицу, и волосы, стянутые в тугой узел, распустились, как диковинный цветок, упали на плечи. – Знать не желаю, что ты обо мне думаешь.

– Идет, красавица, – улыбнулся Андрей.

– И без этих сальностей, – глаза китаянки потемнели. – Иначе утром найдешь гадюку у себя в трусах.

Андрей замахал руками, показывая, что даже и не думал ни о чем таком. То есть вообще не думал, никогда и ни о чем.

– Вы… что, согласитесь, чтобы он командовал?! – Виолетта побагровела. – Он же нас с дерьмом смешал только что!

– Он четко просчитал шансы каждого, к тому же у него есть план, – сказал Эжен. – Нет смысла доказывать крутизну, сейчас главное – довести нашу пятерку до финала, набрать как можно больше очков.

– Я с ним счеты сведу после победы, – пообещала Мэй. – Но пока… пусть покомандует, поглядим, насколько он хорош.

Виолетта подскочила:

– Знаете что? С меня хватит! Перевертыши, монстры, ваша мелкая грызня – двух дней не прошло, а вы уже меня так достали! Все, завтра сваливаю.

Она развернулась, вышла из гостиной и громко протопала наверх по лестнице.

Глава шестнадцатая

Когда Арвет вернулся в гостиницу, вся команда встретила его с одинаково озабоченными лицами.

– Прорыв сдвинулся во времени, – сообщила Эвелина, прежде чем он успел открыть рот. – Теперь ориентировочное время – в пределах двух суток.

– А что с Мари? – не прорыв его сейчас интересовал, а эта девушка.

– Тут все ясно. – Германика в облике Дженни хлопнула по столу ладонью. Арвет вздрогнул. – Девчонка – из Магуса, но до сих пор не прошла посвящение. Поэтому светлый сон на нее не действует.

– Здесь нет Магуса, – напомнил Жозеф. – Герми, я просветил все вокруг – обычная деревня, обычные люди. Да, слегка чудаковатые, сторонятся, но ведь мы им как снег на голову свалились. Откуда же она взялась?

– Может, на каникулы приехала к подруге? – предположил Дьюла.

– Каникулы? В марте?

– Она сказала, что живет у приемной бабушки.

– Потеряла родителей? – нахмурилась Эвелина. – Тогда бы ее приютил кто-то из ее Магуса. А она не может быть из погибшего балканского Магуса?

Дьюла дернулся.

– Нет, я не помню ее запаха, – сказал он. – К тому же у нас не было младенцев.

– А дом Мари? – спросил Арвет. – Там что-то промелькнуло…

Он посмотрел на Тадеуша, зверодушец пожал плечами. В его синих глазах мелькнуло недоумение.

– Она из Магуса, Германика права, она пахнет Магусом, только слабо. А больше я ничего не слышал.

– У Магуса есть запах? – встрепенулся Эдвард. – Даже боюсь представить какой.

– Бардам не понять, – буркнул Дьюла. – Это вам не три аккорда на одной струне, это поэзия запахов, песни ароматов…

– …баллады вони, – продолжил Эдвард, – канцоны смрада…

– Довольно! – оборвала перепалку Германика. – Нам здесь два дня торчать, мне ссоры не нужны.

Эдвард и Дьюла посмотрели на нее и одновременно засмеялись.

– Я сказала что-то смешное? – нахмурилась девушка, Арвет отвернулся – он Германику видеть не мог в этом облике. Дженни, которая ведет себя как совершенно чужой человек – другие жесты, другая манера разговаривать, ходить, смотреть на людей. Он начинал с ума сходить, когда слишком долго находился рядом.

– Вы не были в нашем цирке, госпожа Бодден, – сказал Дьюла. – Это всего лишь дружеская перебранка.

– У нас и похлеще бывало, – прибавил Роджер. – Помнишь, Эд, как мы рассорились из-за времени репетиции прошлым летом? Когда вся каша заварилась.

– Когда ты ее заварил, – сварливо уточнил Дьюла. – Прекрасно помню. Тебе повезло, что я тебе горло не перегрыз.

– Что ни делается, все к лучшему.

– Философ из тебя, Брэдли, как из грифона пудель.

– Кстати, а что с тем детенышем?

– Каким? – насторожился Роджер.

– Тем, которого ты утащил из экзопарка Фреймуса.

– Ты, брат Эдвард, что-то путаешь, ничего я не забирал.

– Значит, тот птенец мне почудился…

Арвет не понимал, что происходит. Они так и будут сидеть, дуть чай и травить байки до вечера? В этой холодной пустой деревне, где жители спрятались за закрытыми дверями? Он вышел на крыльцо. Моросил мелкий дождик, черный дуб в центре двора качал ветвями на ветру. Там, вдалеке, за серыми двухэтажными домами, заросшими плющом, за извивом улицы, вымощенной мокрым булыжником, стоял дом Мари Флери.

Дверной колокольчик звякнул, на крыльце встал Джей – хранитель Эвелины. Кивнул Арвету, закурил, пряча сигарету в кулак от ветра. Повернулся, поглядел на него быстрыми серыми глазами. Он не был красив, сержант Джей Клеменс, – белесые ресницы, простоватое лицо, тяжелый подбородок. Неулыбчивый, с жесткими складками возле рта, он был военным. Военным и оставался.

– Тяжело, парень?

Арвет не понял.

– Мне тоже до сих пор не по себе, – продолжил отставной сержант. – Веришь, сколько времени с ними, а до сих пор не могу привыкнуть к их фокусам.

Арвет сдержанно кивнул. К чему это он?

– Ты такой же, – сообщил Джей. – Они все здесь по рождению, считай, аристократия. Даже этот ирландец. А мы нет… Ты не знаешь, что такое хранитель, так?