Дети утренней звезды - Олейников Алексей Александрович. Страница 36
Нити паутины, опутавшей всю деревню, исчезли. Туман растворился. Солнце слепило его тысячью зайчиков от сланцевой черепицы, играло в стеклах, солнце дразнило – ну что, шаман, с кем ты собрался воевать? Смотри, вот по улицам бродят призрачные тени людей, вот кипящее отражение их мыслей и чувств, вот слепки их горя, следы их радости, вот тень всякой жизни – от крохотной блохи до зайцев в полях. Какие тени? Какой холод?
Уже возвращаясь в колодец своего тела, Арвет вспомнил последнее – нити тянулись в сторону дома Мари.
– И это все? – разочарованно спросил Тадеуш. – Часа полтора ты выплясывал, чтобы на какую-то паутину поглядеть? Невелико твое шаманство, Арви.
– Отстань, – попросил Арвет, упаковывая вещи. Во рту у него пересохло, страшно хотелось есть. Камлание и верно не задалось. Совсем непонятно, что это было и как все это трактовать.
Зверодушец покосился в пыльное окошко:
– Одна радость – солнышко выглянуло. И на этом спасибо.
Арвет сунулся к окну:
– Точно, солнце. Ох, черт…
Он нырнул за стеллаж с инструментами, скрылся в нише.
– Ты что?
– Ансельм. Хозяин. Идет сюда.
– И что такого?
– Ты его не видел в комнате! – шепотом сказал Арвет. – Он при смерти лежал, честное слово. А потом ожил, мгновенно.
– Бред, – фыркнул Тадеуш. – Обознался. Мало с ясным взором практиковался. Арви?
Арвет не отвечал. Шаги за воротами звучали все ближе, Тадуеш облизнул губы…
Хозяин распахнул двери – гаечные ключи, молотки и слесарный инструмент отсалютовали ему, десятки баночек с шурупами и винтами отдали честь, черные бока шин приветственно качались. Никого живого в сарае не было. Он с подозрением огляделся и закрыл двери.
– Ушел, – заметил Арвет, выбравшись из ниши.
– Я тебе эту панику припомню. – Тадеуш вылез из-под автомобиля и принялся отряхиваться. – Надо же, загнал меня, нюхача роминтерской стаи, под какой-то грузовик! И ведь было из-за чего!
– Где вас носит? – в дверях стоял Дьюла, сверлил их черными глазами. – Чем вы тут занимаетесь? Германика всех собирает, часы распределяем.
– Часы? – удивился Арвет.
– Дежурства, – пояснил Тадеуш. – Будем дежурить до вечера.
– Круглосуточно, – оскалился Дьюла. – Прорыв ждать не будет.
Арвет шел вслед за зверодушцами и пытался не слушать, как Тадеуш торговался за вечернюю или хотя бы ночную смену, не желая брать раннее утро – «час демона», смену между двумя и четырьмя часами утра. А венгр ему резонно отвечал, что смены распределяются по жребию и никто с вероятностями мухлевать ради такой малости не будет.
«Рассказать или не стоит? – думал он. – Нет уж, на смех поднимут. И так я как пятое колесо в телеге»
«Час демона» по жребию достался Арвету.
«Дорогие мои читатели, жизнь налаживается! Я, признаюсь вам, была на грани паники вчера, но сегодня жизнь подкинула мне совсем другие карты. Оказалось, что никто из этих остолопов – моих соратников по пятерке, не разбирается в ядах и травах. Зорич свихнулся на своих жучках и микросхемах, Эжен слишком много подтягивался и растягивался, все в мышцы и связки ушло, Мэй – как ходячая библиотека со своими заклинаниями, свитками и бумажными амулетами, Сара вообще ничего не знает, кроме того, как ловко прыгать и скакать, – гимнастикой она, что ли, увлекается? Так что я оказалась единственным адептом в этой компании неучей. Разумеется, я не могла оставить моих дорогих обормотов в беде, пришлось сварить им пару ядов для чудовищ с полигона. Да, я же не рассказала вам про полигон! Вы не поверите, честное слово, я сама не верю, что он решил на нас натравить настоящих вивернов. Я серьезно, дорогие читатели, – никакой страховки, никаких поводков и бронированных стекол, только мое хрупкое тело и десятисантиметровые зубы реликтовых ящеров. Я там еще не была, мне в красках Офелия описала из пятерки «Эпсилон» – они вчера сунулись на полигон, так еле ноги унесли. Перепугались так, что в полном составе написали заявления на расторжение договора. Серьезно, я накапала Офелии двадцать капель летаргиума, эта доза даже бенгальского тигра сделает спокойней черепахи, а у нее все равно руки тряслись, когда рассказывала. Так что «Эпсилон» сегодня отбыла на автобусе в полном составе, народ их провожать не вышел, но стал задумчив. Дорогие мои френды, Фреймус затеял опасную игру, очень опасную! Но есть и хорошие новости на нашем балу смертников – Сара быстрее всех нашла этот мерзлый волчий глаз в лесу – как, я ума не приложу, под полуметровым слоем снега-то, но факт остается фактом. Адонис колдовал с каким-то хитромудрым сканером, Бранд гонял своего голема под сугробами – у бедолаги все сочленения смерзлись, кто-то, не мудрствуя, вообще лопатой шуровал, как снегоуборщик – но все топтались на месте без толку. А наша Сарочка, умница сонная, вышла, потопталась на одном месте, ткнула пальчиком – мол, здесь копайте, и ушла спать дальше. И что вы думаете? Здоровенный куст волчьего глаза, весь в ягодах! Думаю, у нее какой-нибудь поисковый амулет есть – может, ее сережка-неразлучница?А я успешно сдала тесты по зельеварению, скромно вам сообщаю. Вот так! «Гамма» идет ноздря в ноздрю с «Альфой», Адонис зыркает в нашу сторону – каждый взгляд, как кол в сердце. Но к нам сглаз не липнет, мы обвешаны амулетами, как танк броней, и впереди остается создание малого магистериума, поход на полигон за ингредиентами и сборка голема. И все, первый тур испытаний мы закончим! Не понимаю, как при моей гениальности мои тупые соратники еще не выбрали меня предводителем, я ведь приношу удачу. Черт, удача – мое второе имя. Чао, бамбини!»Глава девятнадцатая
От города до раскопок они шли пешком. Еще в автобусе Марко навеял светлый сон, так что они просто испарились в салоне.
«Нас не должны видеть, – сказал Марко. – Здесь у Фреймуса полно наблюдателей».
Темным зимним утром, как призраки, они прошли по улочкам Венсброу, мимо сонных лавок и пабов, закрытых в ранний час. Только пар их дыхания и шум шагов, обрывки глухого разговора – все, что мог бы увидеть случайный наблюдатель, если столкнулся бы с ними лицом к лицу.
Марко был хмур, неразговорчив, озабочен. Ночной переезд в автобусе на нем сказался не лучшим образом. Пять километров они шли по обочине, размеренно и спокойно, перекинувшись едва ли несколькими словами. Людвиг вдыхал прохладный воздух, полный запаха дождя, смотрел на туман, стоящий над темными полями, слушал, как шуршит трава под полами его плаща. Колючий воротник свитера слегка царапал кожу. Медленно светало. Тишина, покой, загородная прогулка – этого уже достаточно, чтобы радоваться жизни.
Марко остановился и двинулся в поля, к далекой полусфере защитного купола, который накрывал раскопки. Купол смутно белел на фоне неба и словно вырастал из густого тумана. По краям его горели огни. Они шли сквозь туман, под ногами шелестела мокрая трава, а потом из тумана выступила черная тень дерева – корявый, изломанный дуб раскинул узловатые ветви, встал на их пути, стянул к своим корням старые каменные межевые границы.
– Долго вы добирались, – заметил юноша на ветке.
– Доброй ночи, Калеб, – сказал Марко. – Здесь безопасно?
Калеб спрыгнул, встал перед фокусником:
– Обижаете, мистер Франчелли. Еще в прошлый раз проверил – камеры следят за воротами и основными входами для рабочих. Мы от них далеко.
«Вырос парень, – заметил Людвиг. – Еще больше вытянулся».
По тому, как он говорил, как двигался, как стоял, Людвиг дал бы ему не двенадцать, а года на три-четыре больше.
– Как мы попадем внутрь? Есть идеи?
Калеб иронически поглядел на Марко.
– Вы попадете, – уточнил он. – Я второй раз туда не сунусь. И так слишком засветился.
– Он тебя найдет, – напомнил Марко. – Фреймус вернулся во Внешние земли.