Битвы и приключения - Василев Орлин. Страница 6

А услыхав, тотчас выбежали за ворота ей навстречу:

— Что случилось, бабушка? Опять лиса наведывалась?

— Опять! Опять заявилась, проклятая! Только что самого лучшего петушка унесла. Белого с кудрявым гребешком. Вот я и иду охотников звать. Спрошу их, зачем носят они страшные свои ружья. Зачем зря кормят ленивых своих собак. Чтоб за бедными зайчатами гоняться? А вороватую лису поймать — это они не могут! Заставлю их сейчас же идти ловить её. Хорошо, что сегодня воскресенье, все по домам сидят!

Пошла тётка Гена сзывать охотников, а Ганчо с Дамянчо остались у ворот.

Стоят и думают. Что делать с этой хитрющей хитрюгой? Чуть ли не каждый день таскает кур с фермы! Коли так и будет она разбойничать, как сейчас, бабке нипочём план не выполнить ни по яйцам, ни по птице. Для того ли её знатной птичницей объявили? Для того ли Серебряным Орденом Труда наградили? Разве можно, чтоб она самой последней из всех птичниц в Болгарии оказалась? Нет, надо что-то придумать, надо что-то сделать!..

— Слушай, Дамянчо, что я тебе скажу, — сказал Ганчо. — Мы должны изловить эту лисицу.

— Согласен! — ответил Дамянчо. — Вот только как ты её изловишь, если даже охотники и то её никак не выследят? А у них ружья, собаки!..

— Брось ты про этих охотников! Хитрану эту ружьём не возьмёшь. Хитрецов только хитростью можно победить.

— Что ж, по-твоему, Ганчо, мы Хитрану перехитрим?

— А почему бы и нет? — мотнул стриженой головой Ганчо. — Человек должен быть хитрее самых хитрых зверей. Слушай, что я надумал… Только мне нужны долото, тесак, доска, длинная верёвка и горластый петух.

— Ага! — воскликнул Дамянчо. — Угадал! Угадал! Ты хочешь устроить ловушку. Долотом мы пробьём дырку в стене, правда?

— Правда!

— Тесаком сделаем из доски крышку, правда?

— Правда.

— Привяжем крышку длинной верёвкой. Сами спрячемся с другой стороны забора, за окном птицефермы, правда?

— Правда.

— И, как только Хитрана пролезет в дырку, — хлоп!.. Правда?

— Если влезет, так оно и будет. А если не влезет…

— Так и будет! Так и будет! — радовался Дамянчо. — До сих пор я всё понимал. Не понимаю только, зачем тебе петух.

— Потом поймёшь! — отрезал Ганчо. — Пошли со мной. Бежим на бабкину птицеферму.

Тётка Гена созвала всех бунинских охотников и отправила их с ружьями и собаками на поиски опасной разбойницы.

До самого вечера карабкались охотники по обрывам и каменистым склонам вокруг села.

До самого вечера лаяли собаки в зарослях и буреломе.

Но Хитрана уже давным-давно укрылась в потайной своей норе. Наелась до отвала, выпила водицы из студёного ключа и сейчас блаженно потягивалась.

Потягивалась и думала:

«Ох, не перехитрить вам меня, дорогие охотники! Ни вам, ни глупым вашим собакам. Вылезу я из норы, когда вы назад в село уберётесь, и опять птицеферму навещу. Очень уж вкусных цыплят тётка Гена для меня откармливает».

Так думала Хитрана и знать не знала про двух маленьких человечков, которые мастерили что-то с помощью тесака, долота, гвоздей и верёвки…

Когда стемнело, охотники возвратились домой усталые и злые.

Они дожидались темноты, потому что не хотели, чтоб кто-нибудь их видел или слышал, чтоб кто-нибудь над ними посмеялся…

А кума Хитрана отоспалась и, радостная, весёлая, снова отправилась на охоту.

— Ах, как хороша эта бледная луна! — пролаяла она тихонько. — Светло как днём. Красное здание птицефермы видно, будто на моей лапке оно стоит. Хи-хи-хи!.. Обойду-ка я вокруг, может, какой цыплёнок на ферму не вернулся. Бегал по лугу и запоздал. Сидит сейчас, бедненький, у проволочной сетки и плачет-заливается, меня зовёт: «Приходи, кумушка лисичка, приходи поскорей, очень мне одному в темноте страшно». Хи-хи-хи!..

Так, довольно хихикая, незаметно подошла Хитрана к птицеферме.

И тут внезапно над полем загремело звонкое:

— Кукареку-у-у!..

— Ух ты! — удивилась лисица. — Да ведь это большой петух тётки Гены! По голосу узнаю. Он у меня давно на примете… Вот славно будет, коли он ко мне в лапы попадётся! Почему только голос его так хорошо слышен? Неужто тётка Гена забыла ворота закрыть?

Быстро-быстро засеменила Хитрана вдоль ограды птицефермы. Нет, ворота были заперты. Но что это там в ограде? Кто-то пробил в ней дыру, широкую-преширокую. Не то что лиса — волк пролезет.

— Уж не ловушка ли это? — пробормотала Хитрана. — Заберусь я туда, а она как захлопнется! Ох, дрожь пробирает!.. Нет, опасно. Не полезу в дырку…

Побрела кума-лиса дальше, миновала дырку. Но не сделала она и десяти шажков, как снова залился звонкий петуший голос:

— Кукареку-у-у!..

— Ох, миленький ты мой петушок, — опять остановилась лиса и облизнула чёрную мордочку. — Какой ты, наверно, жирненький! Какой ты, наверно, вкусненький! Ах, ах! Какой крупный — поймаю тебя, можно будет и гостей в нору пригласить…

— Кукареку-у!..

— Ах, ах-ах! — заахала лиса, задрожав уже не от страха, а от жадности. — Чего я в самом деле так боюсь? — пробормотала она. — Что мне сделается, коли загляну я туда, посмотрю на него? Ничего дурного не случится… Только морду туда просуну, только гляну на него, на миленького…

И она осторожно-осторожно просунула морду в дырку. Просунула и увидела большого петуха с пышным хвостом. А увидев, забыла про все свои страхи. Забыла и кинулась на петуха.

Хлоп! — стукнуло что-то за её хвостом.

Повернулась она, чтоб выскочить обратно…

Да, повернулась Хитрана, но дырка в заборе была уже закрыта тяжёлой крышкой.

— Смерть моя пришла! — пролаяла лисица, — Ой-ой-ой, мамочка моя хвостатая! — и заметалась взад-вперёд. — Погибла я! Погибла! — вопила она, тряся хвостом.

Нет.

Прославленная похитительница кур и петухов из села Бунино не погибла. И до нынешнего дня она жива и здорова. Те, кто пожелают, могут сами её навестить. Потому что…

Потому что наутро дед Ганчо прижал острыми двурогими вилами лисий загривок к земле и держал лису, пока председатель союза охотников надевал на её зубастую пасть крепкий кожаный намордник, такой, какой надевают на злых собак. А потом…

Эх, почему вас там не было и вы не видели сами то, что было потом!

Куму лису провели через всё село, как важную-преважную гостью.

И кто, думаете, вёл её на цепочке?

Вели её двое наших героев — Ганчо с Дамянчо.

А все остальные буничане — старьте и молодые, здоровые и больные, мужчины и женщины — толпились на улицах, чтоб посмотреть на Хитрану, которую перехитрили двое ребят. Смотрели и дивились:

— Ах, какая она красивая! Ах, какая она пушистая! Хвост — чистое золото!

Чтоб не пропадал зря этот хвост, Ганчо с Дамянчо решили отослать живую лисицу в зоологический сад — в подарок от бунинских хитрецов.

Там теперь Хитрана и живёт. Будете в зоопарке — поищите её за проволочной сеткой в её домике. Увидите — скажите любезно:

— Здравствуй, Хитрана! Как поживаешь? Привет тебе от Ганчо с Дамянчо!

Если не скажет она вам: «Спасибо», — значит, всё ещё сердится…

Океанский кит

Если вы думаете, что Стоя?н Сто?йков плохо учится, ошибаетесь: за весь шестой класс в его дневнике среди гордых шестёрок [1] стыдливо промелькнула всего только одна четвёрка.

А если вы думаете, что Стоян Стойков озорник, сорвиголова, грубиян, и вовсе ошибаетесь: он не придумывал одноклассникам прозвищ, не бил девочек портфелем, не стрелял из рогатки в голубей и певчих птиц. И маме по дому помогал, и старикам дорогу уступал.

Вообще можно сказать, что Стоян Стойков был весьма положительным мальчиком, примерным, образцовым пионером.

И вот этот образцово-показательный, примерный Стоян Стойков оказался главным нарушителем дисциплины в пионерском лагере «Партизанская поляна».