Катя, Катенька, Катрин - Сантарова Алена. Страница 14

Енда долго раздумывал, потом посоветовался с Верой и направился к дедушке:

— Доктор, я хочу покаяться!

— Как говорит пословица, «кайся, да опять за то не принимайся». Поэтому, Ян, скажи мне заранее, что ты собираешься сделать, чтобы нам снова не пришлось разыскивать тебя с милицией. — Доктор многозначительно посмотрел на грешника.

— Не бойся, доктор!.. Я… я сделаю что-нибудь, чтобы ты знал, что я сожалею о случившемся и хочу вернуть себе Дона.

Дедушка пожал плечами и заторопился на работу. А Енда пошел совершать добрые дела.

Прежде всего он решил проявить великодушие, поэтому подарил Качеку свое индейское украшение и нож. Малыш моментально порезал себе руку. На рев прибежала бабушка. Она отобрала нож, пообещала Енде взбучку и сказала, что такое покаяние никому не нужно.

— Ты поступил неправильно! — Вера тряхнула светлыми кудряшками. — Лучше порадуй взрослых…

Тогда Енда решил продемонстрировать, какой он работяга. Взял цапку, грабли и направился в палисадник перед домом. Работал там долго и упорно, пока полностью не очистил от сорняков клумбы роз, не подровнял дорожки к ним и не сделал на них граблями узор.

— Боже мой! — воскликнула Вера. — Вот это да! А здесь что? Покажи!

Енда держал старый цветочный горшок, а в нем — клубок толстых копошащихся червей.

— Вот, — махнул он рукой, — пойду ловить рыбу. Так хочется посидеть на реке!

— Нет, Енда, не ходи… — стала отговаривать его Верасек. — Лучше отдай червей доктору. Он обрадуется и простит тебя.

— Доктор теперь не рыбачит, — заметил Станда, читая книгу. — В последнее время он ловил только с лодки. А с тех пор как мы занялись ее ремонтом, вообще не ходит на рыбалку.

— Это правда, — согласился Енда. — Хорошо, червей я ему давать не буду, а вот… — Его, видимо, осенила какая-то мысль! — А как вы думаете, ему хотелось бы порыбачить? Он стал бы ловить рыбу, если бы у него была лодка?

Станда и Верасек подтвердили, что да, что это доставило бы ему радость… И Енда стремглав бросился куда-то…

Через минуту он уже бежал по двору, позвякивая большой связкой ключей. Потом он пробежал с молотком. На лице его было написано счастье. Он посвистывал. Никто бы и не подумал, что Енда кается.

На сей раз он оказался изобретательным.

— Верасек! — кричал он своему союзнику из сада. — Позови-ка сюда доктора!

— Куда? В сад или к палаткам? Что случилось?

Но у Енды не было времени на разговоры.

— Нет, не к палаткам. К беседке… в беседку!

Он стоял победоносно, как будто приглашал посмотреть на какие-то необыкновенные ценности.

— Сейчас дедушка не может. Придется немножко подождать, — взволнованно доложила запыхавшаяся от бега Вера.

Она с любопытством осмотрела беседку со всех сторон, но не нашла ничего особенного. Беседка была старая, деревянная, обросшая со всех сторон диким виноградом. Даже оконца не были видны из-за его разросшихся ветвей, а на дверях висел замок. По крайней мере года два никто их не открывал. Года два? Вернее, с тех пор, как дети поставили в саду палатки.

— Енда, Еничек, что там? Скажи, что там у тебя? — приставала Верасек, но грешник оставался непреклонным.

У маленьких детей и у собак имеется особый инстинкт: они чувствуют или догадываются, где что происходит. Какое-нибудь зрелище, скопление людей, короче, происшествие, — и они тут как тут!

Обратите внимание на любое скопление людей, и вы непременно заметите в такой толкучке мальцов, которым, в общем-то, там нечего делать. Они ходят, смотрят, сами не зная, почему и для чего они здесь, а потом вдруг неожиданно расплачутся, что хотят домой, к маме, или просто потому, что не могут сами снять штанишки. Кроме того, около такой толпы всегда бегает собака, обыкновенная бродячая собака, которая никому не принадлежит, никому не мешает и пришла сюда сама по себе.

Несомненно, и у старой беседки что-то должно было произойти. Появился малыш — Качек. А через минуту на траве замелькали две пары лапок и мимо промчалось что-то мохнатое, рыжее, с нежными карими глазами. Это был щенок — причина мучений, грехов и покаяния.

— Дон! Дон! — позвал Енда, и песик подбежал к нему, виляя хвостом.

На шее у него красивый ошейник из зеленой кожи, к которому прикреплен столь же элегантный поводок. Эта прелесть стоила Кате всех ее денег!

Ясно было, что щенок от кого-то удрал.

Этот кто-то приближался все ближе, посвистывал и звал:

— Каштан! Каштанка! Сюда! Ко мне!

Это была Катя.

— Ты что, с ума сошла? Кого ты зовешь? — спросил Енда в предчувствии чего-то недоброго.

— Щенка зову! Отпусти его!

— Его зовут Дон, а не какой-то там Орех!

— Каштан! — обидчиво возразила Катя.

Но Енда даже слышать не хотел:

— Какая разница? Правда, Дон?

— Он будет называться так, как я хочу! — не унималась Катя.

— Дети, дети! — По саду шла бабушка. — Я вас ищу. Что вы здесь делаете?

— Мы ждем дедушку! — одновременно ответили Енда и Верасек, в то время как Катя пыталась подозвать щенка к себе.

— Готовится какое-то семейное собрание? — спросил доктор, приближаясь к ним вместе со Стандой.

— Нет!.. Но почему собрались все? — раздраженно спросил Енда и стал шепотом объяснять дедушке, зачем он его позвал. Сказал, что хочет искупить вину.

Енда подошел к двери беседки и одним из ключей открыл замок. Он стоял перед темным пространством гордо, будто собирался открыть памятник.

Но ничего не было видно. Вообще ничего.

— Что это значит?

— Подойди сюда, доктор! — позвал Енда.

Бабушка не удержалась:

— Опять называешь дедушку доктором? Сколько раз повторять одно и то же?

Она сделала шаг вперед, чтобы заглянуть в беседку. За ней последовали остальные, но в темноте ничего не могли разглядеть.

— Вот! — торжественно произнес Енда и встряхнул что-то, послышался пустой и какой-то глухой деревянный стук.

— Я починю ее сам, чтобы доктору, то есть дедушке, было с чего ловить рыбу. Эту лодку мы тоже возьмем с собой, и у нас будет две лодки!

В ожидании восторженного согласия, он стоял, как памятник.

— Филипп! Ведь это наша старая лодочка!

Бабушка так разволновалась, что готова была тут же вытащить лодку из беседки.

Это было старое суденышко, которое сегодня можно увидеть разве что на пожелтевших страницах старых журналов. Такие же челны качались на написанных маслом озерках; в них сидели девушки, они пели и играли на гитаре. Казалось, что эти романтические картины создавались воображением художника. Но нет. Перед ними был настоящий челн, похожий на половинку скорлупы ореха, с длинными веслами, красиво вырезанными сиденьями, правда, покрытый паутиной, старыми листьями, кое-где растрескавшийся и обветшавший.

— Милая старая лодочка! — умилялась бабушка. — Какая она чудесная!

Станда недовольно переступал с ноги на ногу, такие слова были ему не по душе. «Тоже мне чудесная! — думал он. — Какая-то старая рухлядь». Станда любил современные полированные вещи и работающие моторы.

— Мы совсем о ней забыли! — растроганно произнес док тор и посмотрел вокруг.

Енда мог быть доволен.

Вера и Качек шушукались. Катя недовольно уселась под деревом: «Сколько шуму из-за старой лодки!.. А щеночек опять куда-то убежал…»

Ее угнетало одиночество. Пошла к остальным во двор, где около импровизированной лодочной мастерской Енда мыл лодку из садового шланга. Под струей воды проявлялась былая красота, и тут же возникали догадки и предположения: можно ли будет отремонтировать лодку? Да или нет? Вот показались следы старой окраски и в носовой части — буквы, плохо различимые: «к», «е», «а».

— Эх вы, мудрецы! — Доктор осторожно отстранил читающих. — Катя, Катенька — вот что там было написано. Бабушкино имя, ясно?

Бабушка улыбнулась, вспомнив что-то прекрасное, и сказала:

— Это была лодка влюбленных.

— Да… Еще бы! — промолвил доктор, и они как-то очень таинственно переглянулись с бабушкой.