Мальчик на главную роль - Михайловская Кира Николаевна. Страница 5

Зачем только Глазов тратил силы! Он мог ничего не говорить вовсе, и Алёша продолжал бы повторять с той же тупостью: «Не знаю, не знаю». Он теребил ушанку так, словно ждал, когда, наконец, его отпустят домой. То, что он выделывал со своей ушанкой, было единственным живым местом во всём куске. И напрасно Северцев испепелял Алёшу глазами, напрасно толкал его пистолетом — расшевелить его он не мог… Таким же был и третий, и четвёртый дубли.

— Ладно, — сказал Глазов. — Спасибо. Всё.

Небольшой перерыв — и снова работа.

Алёша стоял около павильона один, словно о нём забыли. Он всё ещё был загримирован и одет.

— Давай в павильон! — закричал ему подошедший администратор, которого, несмотря на солидный возраст, всё называли Петрушей.

Алёша очнулся.

— Никуда я не пойду, — буркнул он.

— Как это не пойдёшь! — возмутился Петруша. — А ну не рассуждать!

Алёша нехотя поплёлся следом за Петрушей.

В павильоне Балашов, в эсэсовской форме, хорошо пригнанной к его плотному телу, в тонких шевровых сапогах, хищной, пружинистой походкой подошёл к Алёше.

— Не узнаёшь меня, Алёша? — спросил он. — Ты меня где-нибудь видел?

Алёша пристально посмотрел на Балашова.

— В каком-нибудь кино ты меня видел?

— Нет.

— Он меня не помнит, — сказал Балашов, повернувшись ко мне. — Он хороший человек, и мерзавцы не запоминаются ему.

— Запоминаются! — вдруг просиял Алёша. — Вы у Кириллова в третьей серии чемодан украли.

— Верно! — обрадовался Балашов. — Украл. Но неужели ты меня помнишь? Ты правду говоришь? Послушай, он меня помнит. Эй, Глазов, этот мальчик помнит меня. Ай да молодец! А как я потом дрался, ты помнишь? Помнишь, как я Кириллова оттузил?

— А вы по-настоящему дрались?

— Попробуем, тогда узнаешь.

И он ловким взмахом руки сбросил с Алёшиной головы ушанку. Алёша на мгновение опешил, а потом скинул полушубок и, подойдя к Балашову, неожиданно ударил его по корпусу кулаком. Балашов крякнул и принял защитную стойку. Он выдерживал град ударов, не уклоняясь, давая возможность мальчику избить гестаповца, и вдруг ловким приёмом перехватил Алёшу чуть ниже пояса и уложил его на пол.

— Сдаёшься? Сдавайся, тогда отпущу.

Алёша молчал. Балашов прижал его ещё сильней.

— Сдаёшься?

Алёша побагровел, но молчал.

— Перестань! — сказал я. — Чего пристал к человеку!

Балашов стукнул ладонью Алёшу по спине и отпустил:

— Молодец! Заметьте, он не сдался. Но вот уж в следующий раз я с ним разделаюсь!

Разгорячённый, взъерошенный Алёша поправлял одежду.

— Давайте снимать! — крикнул Глазов.

Когда все заняли свои места и зажёгся свет, он скомандовал:

— Мотор!

Сцена повторилась. Но выглядела она совсем иначе. В ней появилась свобода и раскованность.

Балашов преобразился на глазах. Он подошёл к мальчику и заглянул ему в лицо. Голос его звучал мягко, вкрадчиво. Расслабленная улыбка скользила по губам. Алёша смотрел на него со скрытой яростью. Глаза его блестели. Он ещё не остыл от драки.

— Нет! — крикнул он и вскочил с места.

Он как будто хотел бежать, но большая рука Балашова пригвоздила его к табуретке. Балашов тихо засмеялся:

— Посмотри на меня.

Он уговаривал мальчика, он гипнотизировал его своим бархатным, властным голосом, он не грозил сжечь деревню, он только пошутил насчёт деревни и бабки, но леденящая эта шутка заставила Алёшу сжаться. Долгая пауза, казалось, заключила в себе все колебания мальчика.

— Гад, — прошептал он наконец со всей силой ненависти.

Я выключил мотор. Глазов, не ожидавший такого преображения Алёши, не двигался с места. Даже равнодушный ко всему пожарник с интересом уставился на Алёшу.

— Ну как?.. — неуверенно спросил Балашов, оглядывая присутствующих. Он снова превратился в доброго толстого человека. — Как? — повернулся он к Алёше, будто Алёша мог что-нибудь сказать ему.

— Дубль! — пришёл в себя Глазов.

Мы сделали ещё два дубля, и Глазов поздравил всех нас: мы нашли актёров!

— Благодарю вас, вы свободны, — сказал Глазов всем, кто был в павильоне, и подошёл ко мне: — Ты действительно нашёл его случайно?

Я подтвердил это и добавил несколько подробностей своей погони за мальчиком. Глазов смеялся, его ассистенты, привлечённые нашим разговором, подошли поближе.

— А где Алёша? — спросил я, оглядевшись.

— Переодевается, наверное.

Я заторопился в гримёрную. Балашов перед зеркалом снимал грим.

— Опаздываю на спектакль. К вам придёшь вовремя, а уходишь с опозданием на три часа. Поесть теперь некогда, придётся лезть на сцену голодным. Играю Фальстафа, весь спектакль буду муляжную ветчину жевать, а в животе пусто.

— Алёша где? — перебил я Балашова.

Балашов оглянулся растерянно:

— Я думал, он в павильоне остался.

Алёши не было нигде. В костюмерной Валечка примеряла кружевной воротник испанского короля.

— Где Алёша? — рявкнул я.

— Какой Алёша? — удивилась Валечка.

Хлопнув дверью, я выскочил в коридор. Мальчик сбежал, не оставив адреса. Где его теперь искать?

Глава четвёртая, в которой Лямин ищет Алёшу

Я обходил школу за школой в том районе, где совсем недавно выпрыгнул из трамвая и бежал следом за Алёшей Янкиным. Я был уверен, что именно здесь живёт Алёша. Но если и не здесь, то я готов был обойти школы всех районов города. В какой-то из школ наверняка отыщется этот странный, склонный к исчезновениям мальчик. Одно неясно: почему он сбежал? Последняя проба была удачной. Алёшу все дружно хвалили. Перед ним открывалась заманчивая перспектива сниматься в кино, а он сбежал. Почему?

Школа, к которой я сейчас приближался, была на сегодняшний день последней. Завтра я мог бы возобновить поиски, но сегодня я должен был возвращаться на студию.

Я отворил тяжёлую дверь вестибюля и столкнулся с уборщицей. Мокрой тряпкой она протирала пол. В школе стояла тишина. Увидев меня, уборщица ворчливо заметила:

— Ноги-то вытирать надо? Вон тряпка лежит.

Я вернулся и послушно вытер ноги.

— Скажите, — обратился я к уборщице, — вы случайно не знаете Янкина Алёшу? Он в этой школе не учится?

— Янкин?

Женщина распрямилась и внимательно посмотрела на меня.

— Чего-нибудь натворил? — спросила она недоверчиво.

— Вы его знаете? Алёшу Янкина?

— Кто ж его не знает! — Женщина вздохнула и принялась за дело. — Вот у нас все дети в тапочках ходят. С этого года правило такое ввели — в тапочках ходить. Чтобы наш, значит, труд облегчить. Так вот все в тапочках, а Янкин в ботинках. Кол ему на голове теши! Два раза его выставляли, а он всё одно в ботинках идёт. Махнули рукой. Разве кто его переупрямит? Или чему научит? Сам скорее разучишься, чем его научишь.

В том, о ком говорила женщина, я всё больше узнавал Алёшу. Да, это о нём! Значит, мальчишка нашёлся и уж теперь-то никуда от нас не денется.

— А директор где находится? — спросил я. — Мне надо с директором поговорить.

— Правильно, — согласилась женщина. — К директору прямо и идите.

— Янкин? Сниматься в кино? — с сомнением спросила директор. — Вы сделали неудачный выбор. Знаете, сколько хлопот он нам доставляет? Ленивый, грубый, с плохим поведением. А ведь у нас есть прекрасные ребята. У нас в пятых классах около двадцати круглых отличников. И не меньше десяти — мальчики. Вы можете их посмотреть. Поприсутствовать на уроках, на гимнастических занятиях. У нас есть даже специальные уроки ритмики — впервые в этом году.

Как я ни доказывал, что ритмика тут ни при чём, что отличная успеваемость нам не нужна и что Алёша Янкин — именно тот человек, которого мы ищем, сомнения директора я рассеять не мог.

— А вы понимаете, какой это пример для других детей? — спрашивала она. — Мальчик плохо учится, ещё хуже ведёт себя — и его берут сниматься в кино! Может быть, он даже будет играть там положительного героя? Что после этого будут думать его соученики, учителя?