Смертные машины - Рив Филип. Страница 36

Том рассмеялся, но боль быстро оборвала смех.

— Я так не думаю! Эстер ненавидит меня!

— Чепуха, — отмахнулась мисс Фанг. — Ты ей очень нравишься. Она всю ночь рассказывала мне, какой ты добрый и смелый. Ведь это ты, а не кто-то другой, убил человека-машину.

— Правда? — Том покраснел, но при этом раздулся от гордости. Решил, что никогда ему не привыкнуть к переменчивости настроения Эстер. Тем не менее в этом огромном, зачастую непонятном мире не было у него более близкого друга, и он помнил, как она уговаривала Шрайка сохранить ему жизнь. И куда бы она ни пошла, ему не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Даже к дикарям Лиги, даже в Шан Гуо. — Хорошо, — кивнул он. — Я полечу с вами.

Глава 25. ИСТОРИКИ

В Лондоне идет дождь, нудный, затяжной дождь, выливающийся из низких облаков. Дождь смывает снег и превращает землю в колеях в желтую жижу, но он не способен погасить пожары на Панзерштадт-Байруте, который по-прежнему пылает на северо-западе, как погребальный костер Титана.

Магнус Кроум стоит на продуваемой ветром крыше Инженериума и наблюдает за поднимающимся дымом. Подмастерье держит над ним зонтик, позади застыли шесть высоких, неподвижных фигур в таких же резиновых плащах, как у членов Гильдии Инженеров, только черных. Террористов, прорвавшихся прошлой ночью в Инженери-ум, до сих пор не поймали, а потому меры безопасности усилены. Теперь лорд-мэра всюду сопровождает новая охрана: первая группа Сталкеров, созданных доктором Твикс.

Воздушный корабль-разведчик Гильдии заходит на посадку, опускается на крышу. Доктор Вамб-рейс, глава службы безопасности, сбегает по трапу, спешит к лорд-мэру, полы его плаща нещадно треплет ветер.

— Ну, доктор? — Голос Кроума переполнен любопытством. — Что ты видел? Вы смогли приземлиться?

Вамбрейс качает головой.

— Там все горит. Но мы облетели конебейшн на малой высоте и сфотографировали. Верхние палубы расплавились и рухнули на нижние. Похоже, что котлы и запасы топлива взорвались при первом касании нашего энергетического луча.

Кроум кивает.

— Кто-нибудь выжил?

— Какие-то признаки жизни между палуб мы заметили, но в остальном… — За черными очками глаза шефа службы безопасности стекленеют. Он и его люди находятся в неустанном поиске новых и все более изощренных способов убийства, но он до сих пор не может прийти в себя от восторга, который испытал, увидев на улицах и площадях Панзерштадт-Байрута обугленные скелеты, многие из которых не лежали — стояли: взгляд МЕДУЗЫ действительно превращал людей в статуи [7].

— Ты собираешься вернуться и переработать остатки конебейшна, лорд-мэр? — спрашивает Вамбрейс после короткой паузы. — Пожары через день-другой потухнут.

— Ни в коем случае, — отрезает Кроум. — Мы должны как можно быстрее добраться до Щит-Стены.

— Людям это не понравится, — предупреждает Вамбрейс. — Они одержали победу и теперь хотят воспользоваться ее плодами. Металл и запасные части, которые можно взять…

— Я привел сюда Лондон не ради металла и запасных частей, — прерывает его Кроум. Он стоит у ограждения, идущего по периметру крыши, и смотрит на восток. На горизонте уже видны вершины высоких гор. Торчат, словно неровные зубы. — Мы не можем сбавить ход. Еще несколько дней, и мы будем у Щит-Стены. Я объявил выходной, устрою прием в Холле Гильдий в связи с этим великим событием. Подумай только, Вамбрейс! Новые Охотничьи земли!

— Но Лиге известно о нашем приближении, — предупреждает Вамбрейс. — Они попытаются нас остановить.

Глаза Кроума, яркие и холодные, устремлены в будущее.

— Валентин получил необходимые инструкции. С Лигой он разберется.

Утром, когда Лондон продолжал двигаться на восток, а дым горящего Панзерштадт-Байрута застилал небо уже на самом горизонте, Кэтрин шла к лифтовой станции через парк, засыпанный мусором после вечерних праздничных гуляний. Ветер катил по плитам палубы мокрые от дождя китайские фонарики, мужчины в красных комбинезонах Департамента переработки отходов собирали в контейнеры брошенные картонные шляпы и плакаты с надписями: «Мы любим Магнуса Кроума» и «Да здравствует Лондон!». Собака бросился в погоню за бумажной гирляндой, но Кэтрин резко осадила его, крикнув: «К ноге!» Для игр времени не было.

По крайней мере, в Музее плакаты и гирлянды не развесили. В отличие от остального Лондона, Гильдия Историков никогда не спешила восторгаться новыми достижениями Инженеров, и МЕДУЗА не стала исключением. В пыльных тенях выставочных галерей царила траурная тишина, приличествующая гибели огромного города. Лишь с улиц долетали приглушенные звуки, словно толстые занавеси времени отсекли стенды от жизненных реалий. Тишина помогла Кэтрин собраться с мыслями, и, подходя к кабинету Чадли Помроя, она уже четко знала, что должна сказать.

Она не успела поделиться с мистером Помро-ем сведениями, почерпнутыми в Инженериуме, но он видел, как она потрясена, когда вечером отъезжал от Клио-Хауза. И не удивился, найдя ее и Собаку у дверей своего кабинета.

— Мистер Помрой, — прошептала она. — Я должна с тобой поговорить. Бивис здесь? С ним все в порядке?

Бивис в костюме подмастерья Гильдии Историков ждал ее в маленьком, обшитом деревянными панелями кабинете; в тусклом желтоватом свете музейных ламп его лысый череп казался хрупким, как яйцо. Она хотела подбежать к нему, обнять, извиниться за все беды, которые по ее вине обрушились на него, но Бивиса окружал с десяток Историков, устроившихся на подлокотниках кресел и даже на столе Помроя. Все они с укоризной смотрели на Кэтрин, и ее вдруг охватил страх: неужто Помрой ее предал?

— Не волнуйся, — по голосу Помроя чувствовалось, что он прочитал ее мысли. — Раз уж подмастерью Поду предстоит на какое-то время стать гостем Музея, я подумал, что нужно представить ему моих коллег-Историков. Среди нас друзей лорд-мэра нет. Мы согласны в том, что подмастерье Под пробудет у нас сколько потребуется.

Историки подвинулись, уступая ей место рядом с Бивисом.

— Как ты? — спросила она, и при виде его нервной улыбки у нее чуть отлегло от сердца.

— Нормально, — прошептал он. — Тут так странно. Везде дерево, старинные вещи. Но Историки такие добрые…

Кэтрин огляделась. Конечно же, она всех знала: доктора Аркенгарта, доктора Каруну, профессора Пьютертайда, молодую мисс Поттс, Нормана Нанкэрроу из отдела гравюр и картин, мисс Плим, которая всхлипывала, промокая глаза носовым платком.

— Мы говорили об уничтожении Панзерштадт-Байрута. — Помрой сунул ей в руки кружку горячего какао. — Этой ужасной МЕДУЗОЙ.

— А все остальные думают, что это прекрасно! — с горечью воскликнула Кэтрин. — Я слышала, как люди полночи смеялись и кричали: «Молодчина, Кроум!» Я знаю, они радовались, что их не съели, но… Не думаю, что можно прыгать от счастья, уничтожив целый мегаполис.

— Это трагедия! — согласился доктор Аркен-гарт, потирая сухонькие ручки. — А вибрации от этой ужасной машины едва не погубили мою коллекцию керамики!

— Да кого волнует твоя керамика, Аркенгарт! — воскликнул Помрой, видя, как расстроена Кэтрин. — Ты посмотри, что случилось с Панзерш-тадт-Байрутом. Сгорел дотла!

— Вот к чему приводит одержимость Инженеров олд-теком! — вставил профессор Пьютертайд. — Нам бы учиться на опыте бессчетных столетий истории, а их интересуют только эти машины!

— И чего достигли Древние со своими машинами? — поддержал его Аркенгарт. — Отравили всю планету, а потом уничтожили себя!

Остальные согласно закивали.

— На Панзерштадт-Байруте был прекрасный музей, — заметил доктор Каруна.

— Помнится, их экспозиция славилась великолепными картинами, — согласился Нанкэрроу.

— И уникальной к-кабинетной мебелью тридцатого с-столетия! — взвыла мисс Плим и, заливаясь слезами, уткнулась в костлявое плечо Аркенгарта.

— Ты уж извини бедную Мойру, — прошептал Помрой. — Утром она получила ужасную весть. Кроум приказал отправить нашу коллекцию мебели в топку. В результате этой безумной гонки на восток возник дефицит топлива.