Свинпет - Пушной Валерий. Страница 45

Жуткий дикий вой заполнил все пространство вокруг. Лес аукал нечеловеческими стонами. Из строения с перепуганным видом выскочили наружу Катюха, Лугатик и Раппопет. Не понимали, откуда все это неслось и что вообще происходило. Люди-собаки выхватывали из костров горящие головешки. От Сашки ждали действий, ждали команд. Она почувствовала это всей своей кожей. Подхваченная странным порывом, вдруг издала призывный воинственный клич:

— Не отступать! Никому не отступать!

— Слушай вожака! Слушай! — заголосил в луженое горло Кирилл, — Не отступать!

Малкин не узнал Сашку. Она в секунду превратилась в воительницу, в львицу, в тигрицу, в матерую суку. Ждала, когда из леса появятся волки. Напряжение на пределе, каждая клетка тела, каждый нерв звенели, как натянутые струны. Завывание превращалось в жуткий монотонный писк. Мозг переставал мыслить. Деревья вокруг раскачивались и трещали. Люди-собаки тоже закачались. Пламя костров прижималось к земле, плющилось блинами, словно сверху давила безвоздушная бездна. Катюха, Лугатик и Раппопет, озираясь и пригибаясь, яростно заработали локтями, пробиваясь сквозь ревущую толпу ближе к Малкину. У Сашки появилась тяжесть в теле, будто руки и ноги магнитом притянуло к земле. А Кирилл исступленно заблажил:

— Вперед! Вперед! Не оглядываться! Волки впереди! В живых не оставлять!

Сашка не видела волков, хотя Кирилл продолжал бешено выкрикивать:

— Вперед! Вожак приказал! Оружие в ход! Вожак с нами! Вожак с нами! За мной! — и первым, высоко подняв горящую головешку, бросился навстречу неизвестности.

Стая ринулась за Кириллом. Сашка растерялась. Она ничего не приказывала, но для стаи это было уже неважно, ей сообщили, что это приказ вожака. Захваченная новым бешеным всплеском, Сашка сорвалась с места и понеслась в гуще толпы, не разбирая дороги. Мозг отключился. Стая растеклась по лесу потоками горящих и тлеющих головешек.

Ванька продирался сквозь сучья рядом с Сашкой. Пытался понять, откуда исходила угроза и где были волки. Раппопет, Лугатик и Катюха ломились сзади, Раппопет громко ругался, что-то орал Лугатик, и взвизгивала Катюха. А впереди зло захлебывался рев Кирилла, подгоняя бегущих.

Проскочили лес, поляну у реки. Волков не было. Но люди-собаки не останавливались. Огонь головешек чуть отодвинул тяжелый свод неба. Ступили на асфальт. Впереди окраина города, редкие светильники на столбах. И Ванька догадался, куда увлекал Кирилл. Так начинался набег на город.

— Притормози их! Это набег, Сашка! Задержи! — Малкин схватил девушку за локоть. — Застопори! Ты вожак! — Цепко впился пальцами в плечо.

Сашка, разгоряченная, в общем реве не слышала Ваньку. Тот, удерживая, кричал ей в лицо:

— Они обезумели! Верни их назад! Никаких волков нет! Это сумасшествие! Ты понимаешь? Да приди же в себя, черт побери! — сильно встряхнул ее. — Ты — вожак!

Сашка мотнула головой, сжалась, и мозг выдернул ее из тумана, заработал четко и быстро. Она выскользнула из рук Малкина, развернулась и закричала:

— Стоять! Всем остановиться!

Но топот ног и воинственный рев несущейся толпы придушили ее голос.

— Назад, назад, назад! — взвизгнула Сашка.

Опять никто не услышал. Ненасытное желание схватки с волками, жажда крови распалили стаю.

— Я — вожак! Подчиняйтесь! — надрывалась Сашка, но прекратить бешенство толпы было невозможно. Черные оскалы на лицах, головешки и ножи над головами.

Рядом возникли Лугатик, Раппопет и Катюха. Задыхаясь от бега, Андрюха крикнул:

— Надо уматывать! Чего ты им орешь? Их уже не остановишь! Они сошли с ума!

— Я — должна! — огрызнулась Сашка.

Вдруг возле них выросла клокочущая яростью женщина-сука. Сашка узнала повариху. Волосы растрепаны, одежда раздергана, из распахнутой накидки вывалилась грудь с крупными ядреными сосками, она не обращала на это внимания, упоение предстоящей схваткой овладело налитым телом. Исступленно размахивала ножом, истерично визжала, прыскала слюной в лицо Сашке:

— Ты должна быть с нами! Ты должна быть впереди!

— Никто не слушает меня! — зло прокричала в лицо поварихе Сашка.

— Вожак должен вести! — яростно провопила женщина-сука. — Место вожака впереди! Мы слышим призывы вожака, когда он впереди!

Сашка жестко оттолкнула повариху:

— Я — вожак, все — за мной! — прокричала с надрывом. — Назад! Назад! Ко мне, назад, назад! Время для набега не настало!

Повариха захохотала, широко, как пасть, раззявила рот, снова брызнула слюной:

— Время подвластно Философу! Он выбрал этот час! Разве ты не слышала?! Ты должна узнать, как приятен запах волчьей крови! Никто не вернется на твой призыв, пока не прольется волчья кровь! Веди! — И женщина-сука с вызовом ударила Сашку в плечо. — Займи свое место впереди нас!

Девушка оторопела, непроизвольно отступила, а повариха, чувствуя безнаказанность, еще раз дерзко ударила и дико провизжала в толпу людей-собак:

— Вожак требует крови! Волчьей крови! Вожаку нужна волчья кровь!

Опять в воздухе разнесся дикий воинственный клич, и скоро люди-собаки ступили на окраину города. И тут открылось, что волки ждали их. Стойкий волчий дух яро ударил в нос людям-собакам, останавливая. Стая волков люто сверкала ледяными глазами, сосредоточилась в темноте, замерла в предвкушении горячей крови людей-собак, бешено втягивала в себя их запах.

На один миг две стаи окаменели, как многоголовые истуканы.

Ночь замерла.

Но вот взорвавшаяся ярость людей-собак и свирепый вой волков слились воедино, разрушив безмолвие. Ряды сомкнулись, качнулись вперед, и обе стаи разом безоглядно ринулись в атаку. Две черные массы ударились, подобно двум пушечным ядрам, разметав, как осколки, передовых воинов. Увязли одна в другой.

Горящие головешки в руках людей-собак били в осатанелые морды зверей. Ослепляли, принуждали шарахаться от огня, останавливаться, пятиться, попадать под сверкающие смертельным холодом стали ножи. Лезвия кромсали дубовые шкуры волков, проникали в волчьи сердца, резали глотки.

Но и челюсти волков работали беспрестанно. Звери подминали людей-собак, вырывали куски мяса, горла, упивались горячей кровью. Бешеный напор волков смял первые ряды людей-собак, звери клином вошли во вражью стаю, разбивая надвое. Рычание, клацанье зубов, крики и стоны, удары ножей, кровь волков и людей-собак — все смешалось.

Вожак волков, стремительный и сильный, как тигр, подмял очередного врага, придавил к земле могучей широкой лапой, вытянул морду вверх, прислушался к шуму схватки и глотнул в себя сгусток кровавого воздуха. Он точно знал, чего он хотел. Он шел на запах Сашки. Он выделял и улавливал его из тысячи других, безошибочно прокладывая себе дорогу.

Волк был опытным, ловким и выносливым. По его вытянутой вверх мокрой от крови морде метались тусклые блики от огней головешек, шерсть топорщилась, как ежовые иглы, кровавый оскал показывал железные зубы. Через минуту он издал мощный вой, обращая его к вожаку людей-собак. И хотя это был волчий язык, Сашка, находясь на отдалении, хорошо поняла его. Волк требовал равного себе, хотел уничтожить, застолбить свое превосходство. Он знал, смерть вожака вызовет панику среди людей-собак и отдаст волкам победу в этой схватке. Оборвав вой, волк прислушался и, не дождавшись ответа на свой призыв, пригнул голову, поджал хвост, рыкнул и свирепо сорвался с места.

Волки ринулись за ним.

Малкин инстинктивно подхватил с асфальта потерянную кем-то головешку, выставил перед собой, прикрывая Сашку и Катюху.

— Сваливать надо! — заикаясь, квакнул Лугатик и попятился, ноги понесли сами, пока пятками не уперлись в бордюр.

— Снова угодили в кошмар! — выпалил Раппопет, хватая за одежду Катюху. — Дуй отсюда, подруга, шпарь, пока еще жива. Эти волчары в момент на шашлыки пустят! — ругнулся он и оглянулся на темную фигуру Лугатика. — Ты куда, козел? Свою шкуру спасаешь?

— А что можно сделать голыми руками? — заорал тот, как ошпаренный. — Это же волки. Порвут собак и пустят нас на закуску. — Приседал и шарил руками по асфальту вокруг себя.