Открыватели - Трищенко Сергей Александрович. Страница 29

Едва оба очутились на земле, как конская упряжь сама собой свалилась с лошадей и втянулась в будочку. Почуяв свободу, лошади тронулись с места и направились в конюшню.

Мало того: телега, задрав оглобли, покатилась в сторону каретного сарая, где сама встала в ряд таких же телег, бричек, дрожек, фаэтонов и карет, стоящих под широким навесом.

Но это ещё ладно! В конце концов, поведение упряжи можно объяснить наличием пружин, втянувших её, едва ребята слезли с телеги. Перестали они давить на дно – пружины и сработали.

А телега покатилась под уклон, когда ушли лошади. Ну и пусть уклона на самом деле не заметно, но ведь может же быть! А лошади дрессированные, и сами знают, куда идти и что делать.

А вот откуда взялась на мощёном булыжником дворе жёлто-зелёная стрелка? Повисла над камнями, и принялась настойчиво указывать ребятам дорогу через двор замка.

Для этого она и изгибалась в разных направлениях, и кольцом вокруг них крутилась, и хвостом виляла, подобно собачонке. Но её острый нос неизменно смотрел в одну сторону.

Видя, что гости не спешат воспользоваться её услугами, стрелка обиженно вздрогнула, и на ней появились чёрные буквы: «Есть хотите?»

– Да! – чуть ли не хором ответили ребята. – Да! Да!

«Тогда следуйте за мной!» – скомандовала стрелка.

– Куда? – непонимающе спросил Серёжка.

«Как куда? – удивилась стрелка. – На кухню!

Этирст, усмехаясь, смотрел на поведение стрелки и реакцию ребят.

– Идите за ней, – приказал он. – Мне нужно зайти в одно место…

– И нам нужно в это же место! – дерзко сказал Пантелеймон.

– Возле кухни найдёте, – махнул рукой Этирст.

Стрелка полетела низко над землёй. Ребята поспешили следом.

Вскоре вкусные запахи подействовали на ребят куда эффективнее указующей стрелки!

Но у входа в столовую пришлось притормозить: дверь оказалась запертой.

– Ну вот, – разочарованно произнёс Лессчик. – Обещали покормить, а сами…

– Издеваются! – разозлился Пантелеймон.

«Руки помойте!» – появилась надпись на двери. И стрелка указала в сторону рукомойника. Здесь безо всяких изысков на полочке лежал кусок мыла, пахнущего земляникой, и висело розовое полотенце. А из крана при приближении рук полилась горячая вода. Туалет находился рядом.

– Ну, подобными штучками нас не удивишь! – бурчал Серёжка, намыливая руки и стараясь заглушить плеском воды бурчание своего желудка.

Но Лессчик смотрел на происходящее во все глаза. А вскоре и остальным пришлось раскрыть их широко-широко.

«Руки вымыли?» – появилась строгая надпись на двери в столовую.

– А как же! – хором ответили мальчики и выставили перед собой чистые ладошки.

«Тогда заходите!» – смилостивилась дверь и широко распахнулась.

Но настоящие чудеса начались позже, когда они сели за стол: из кухни по воздуху прилетели три тарелки с красиво уложенными на них тушёными овощами, судочки со сметаной, три чашки чая и большая миска с абрикосовым вареньем.

– Телекинез! – пробормотал Серёжка.

– Телепортация! – возразил Пантелеймон.

Лессчику было всё равно, как назвать увиденное: он поймал летящую ложку прямо в воздухе, и погрузил в лежащее на тарелке кушанье. До определений ли, когда есть хочется?

Но и Серёжка с Пантелеймоном также не стали спорить, кто из них прав, а дружно заработали ложками.

Опустошённые тарелки и чашки точно таким же чудесным образом поднялись в воздух и исчезли на кухне.

– Вот это Сила! – завистливо проговорил Лессчик, сыто отдуваясь. Глаза его блестели. И от съеденного, и от восторга.

– Да, приходится признать, что определённые плюсы использования Силы в мирных целях имеются, – витиевато выразился Пантелеймон, тоже переводя дух.

– А то! – согласился Серёжка.

Появился довольный Этирст, вытирая лоснящиеся щёки – он завтракал где-то в другом месте.

– Пойдёмте, я покажу вам ваши комнаты, – предложил он. – Па… пока хозяин спит. А потом он вам всё объяснит и расскажет.

По широкой беломраморной лестнице Этирст провёл ребят на второй этаж дворца, и, поочерёдно раскрыв двери, продемонстрировал каждому его апартаменты. По-другому назвать те гигантские комнатищи, пожалуй, и не получилось бы.

Серёжке больше всего понравилась громадная кровать с балдахином, стоящая посредине просторного зала. Кровать размером с его комнату! А значит, и бегать по ней можно точно так же!

Лессчику же нравилось буквально всё: и столы у стен, уставленные вазончиками с вареньем, печеньем, пирожными и конфетами. И аккуратные графинчики со всевозможными напитками и соками, и кубки – не стаканы, а золотые кубки – для напитков.

А вот Пантелеймону ничего не нравилось. Он понимал, что всё это изобилие Этирст показывает неспроста: их элементарно хотят купить. Или за всё придётся расплачиваться впоследствии. Но… чем? Что могло заинтересовать владельца замка? Что ему нужно? Силу, как всем в этом мире? Судя по увиденному в крепости, Силы у хозяина замка-дворца имеется столько, что таких капель, каких Лессчик продал Этирсту, нужно по меньшей мере миллион, чтобы создать это великолепие. А то и больше.

Но тут Пантелеймон подумал, что никто из них – ни он сам, ни Серёжка, ни даже Лессчик, – не знают ни истинной стоимости Силы, ни, что ещё важнее, всех её возможностей.

Ведь могло получиться так, что и одной проданной Лессчиком Этирсту капли хватило бы на то, чтобы создать целиком замок… и всё остальное.

Бедные здешние ребята выбиваются из сил, чтобы получить хотя бы пару монет, питаются запахами в таверне, потому что не могут купить еды, а бессовестные маги-бароны пользуются их темнотой, и тратят Силу, куда попало!

Но, может, он ошибается? И первое предположение вернее? То есть, чтобы построить великолепный замок, надо действительно потратить много Силы?

Пантелеймон решил пока не делать поспешных выводов, а как следует во всём разобраться.

– Выбирайте! – широким жестом предложил Этирст. – Какая комната будет чья! Отдохните с дороги. Не выспались, наверное.

И зевнул сам.

– Мы хотели бы в одной! – поморщился Пантелеймон. – Зачем нам разделяться?

– Что, и спать собираетесь в одной кровати? – притворно удивился Этирст. – А если кто-нибудь лягается во сне? Он же другим уснуть не даст!

– Мы ляжем спать в одной комнате! – твёрдо заявил Пантелеймон. – Правда, ребята?

– Ага, – глубоко вздохнув, произнёс Серёжка, мысленно прощаясь с кроватью-комнатой.

Лессчик ничего не сказал, но задумался.

– Так все комнаты рядом! – воскликнул Этирст. И тут же сдался: – Ладно. Как хотите, так и делайте. Поговорите с па… хозяином замка, тогда и будет видно…

И усмехнулся. Усмехнулся настолько зловредной усмешечкой, что Серёжке почудилось, будто он добавил к сказанному: «А может, спать вам больше и не придётся…»

Когда Этирст ушёл, ребята уселись по углам громаднейшей кровати, завернув на себя углы одеяла.

– Зря ты так, – протянул Серёжка. – Сейчас бы повалялись как следует… каждый на своей кровати.

– Я не хотел, чтобы нас разделяли, – твёрдо произнёс Пантелеймон.

– Это почему?

– Не хотел – и всё. Мы должны держаться вместе. На всякий случай. Мало ли что…

– Должны – будем, – согласился Серёжка. – Ладно. Вместе так вместе.

– Да, трое – не один, – кивнул Лессчик. – У нас, если Силу не собирать, все компаниями ходят. И к ним, – он потряс сжатым кулаком, – не подходи!

И тут же добавил:

– А вкусно нас накормили!

– А мне больше макароны по-флотски нравятся, – признался Серёжка.

– Это как? – спросил Лессчик.

– Ну, макароны с варёным мясом… перемешанные. А мясо через мясорубку прокрученное.

– Должно быть, вкусно, – вздохнул Лессчик и зевнул: – Спать хочется!

– Так давай поспим! – согласился Серёжка. И откинулся на кровати. – Ночь, считай, не спали. Так, подремывали…

– Может, дежурство установим? – предложил Пантелеймон.

– Зачем? – удивился Серёжка. – А Дракончик на что? Если кто к нам полезет – сразу разбудит.