Открыватели - Трищенко Сергей Александрович. Страница 31

Серёжка ходил по дворцу несколько разочарованный. Однажды он побывал в Санкт-Петербурге, и с тех пор сравнивал все дворцы с Зимним. И все дворцы однозначно проигрывали сравнение.

Единственное, что могло бы спасти Доргаста, поднять его в Серёжкиных глазах – если бы во дворце на каждом шагу росли диковинные растения. Но растений не встречалось, и с каждым шагом Серёжка разочаровывался всё больше и больше.

Впрочем, отсутствие растений он не мог простить и Зимнему дворцу.

Пантелеймон внимательно осматривал все помещения, в которые они заходили. Он подходил к стенам, будто бы для того, чтобы приглядеться к лепнине, или к чеканке, или к барельефам, или к картинам, или к скульптурам…

А сам искал одно: проходы в иные миры.

Но те пока почему-то не показывались.

Может, замаскированы в мозаике? – спрашивал Пантелеймон сам себя. – Там можно спрятать не один проход – вон сколько маленьких разноцветных камушков. А извилистых линий между ними можно провести великое множество!

Или наборные паркетные полы – тоже из разного вида плашек-пластинок, образующих различные узоры. И тут при желании можно обнаружить множество проходов. Если они там есть, разумеется.

Наверное, поэтому ни одного прохода Пантелеймон пока что не видел.

Напрасно он прищуривал один глаз, или смотрел, скосив глаза, или надавливал на глазное яблоко пальцем. Ничего не помогало. А раньше удавалось таким образом увидеть проход и на пустом месте, без трещин. И пускай обычно проходы не открывались, но хотя бы показывались! Здесь же ничего и не показывалось.

Но Пантелеймон не отчаивался. В конце концов, замки всегда строились в расчёте на длительную осаду со стороны неприятеля, и потому обладали значительно большим запасом прочности, чем современный жилой дом. Потому и трещин в стенах оказалось мало.

Лессчик же ходил за Доргастом, широко раскрыв глаза, и не менее – а то и более – широко раскрыв рот. Таких чудес и такого великолепия он не видел ни разу в своей маленькой жизни. И для себя решил – окончательно и бесповоротно – узнать секрет сохранения Силы, а затем самому стать магом-бароном. А что такого? Рассказывают же, что Сгруб из их деревни смог накопить столько Силы, что стал магом-бароном.

Лессчик то и дело ахал, охал, ухал, взвизгивал от радости и едва не пританцовывал, разглядывая высокие сводчатые потолки и роспись на них. Он удивлялся каждой картине, каждому портрету, каждой скульптуре, каждой занавеске. А уж блестящие золотые украшения приводили его в буйный восторг. И тогда глаза его блестели посильнее золота.

Доргасту настолько льстило внимательное отношение к дворцу, что он почти позабыл, для чего приказал Этирсту привезти ребят. И принялся рассказывать обо всех помещениях, по которым проходили.

«Будто экскурсовод», – подумал Серёжка.

Пройдя анфиладу богато украшенных комнат, «экскурсия» вошла в огромный двусветный зал – с двух сторон которого высились стрельчатые окна, занавешенные тонкими полупрозрачными шторами голубовато-зелёного цвета, собранными красивыми крупными складками. Пол блестел полированным мрамором с такими удивительными разводами, что ребятам показалось, будто они идут по морским волнам. Маленькие золотые рыбки, вделанные в мрамор в разных местах, дополняли иллюзию морехождения. Высокий сводчатый потолок скрывался в светящейся туманной дымке. Простенки между окнами до самого потолка украшали картины из жизни морских глубин, в позолоченных рамах. У стен стояли удобные кресла и диванчики, обтянутые нежно-бирюзовой тканью и покрытые золотой сеткой.

Выглянув в окно, Серёжка увидел, что сами окна представляли собой мозаичные морские панорамы. И увидеть, что на самом деле происходит за окнами, невозможно.

– Вот каминный зал, – торжественно произнёс Доргаст. – Он – точная копия тронного зала короля Рэтарда во дворце Архенон. Но король об этом не знает!

И Доргаст довольно захихикал.

– Но я не вижу трона! – возразил Пантелеймон.

– И не увидите! Его здесь нет. Зачем мне трон? Я барон, а не король!

– А зачем тронный зал, если нет трона? – удивился Серёжка.

– Это каминный зал, – подчеркнул Доргаст. – А не тронный. А камин – вот он.

И указал на чудовищного вида камин у дальней стенки, в который свободно мог въехать целый грузовик с углём.

– По-моему, у вас тут жарко и без камина, – произнёс Серёжка, обмахиваясь, за неимением веера, собственной ладонью.

– Пойдёмте наружу, – предложил Доргаст. – Прогулка по крепостной стене – впечатляющее зрелище! Заодно и проветримся.

Из тронного зала по анфиладе комнат Доргаст подвёл ребят к завивающейся правой спиралью винтовой лестнице, и, предупредительно улыбаясь, предложил следовать за ним.

Поднимаясь по винтовой лестнице, Пантелеймон вёл пальцами по каменной кладке, надеясь если не усмотреть, так нащупать вожделенную расселину-трещину. Но тщетно: создавалось впечатление, что замок специально построили без единого зазора между камнями. А может, так оно и было? Пантелеймон вспомнил, из школьных уроков истории, что некоторые рыцарские замки строили, заливая швы между гранитными блоками расплавленным свинцом. Вот тогда уж точно не найдётся ни трещины, ни щели!

Глядя на Пантелеймона, и Серёжка принялся ощупывать камни. А вдруг ему повезёт больше, и он что-нибудь почувствует? Но, кроме шероховатости и прохлады камня, ничего не ощущал.

Вскоре и Лессчик подключился к процессу.

Но, наконец, они поднялись на высоченную стену, окружающую крепость со всех сторон. Отсюда открывался великолепный обзор на обе стороны – как внутрь крепости, так и наружу.

И сразу стало видно, что это настоящая крепость, а не простой рыцарский замок. Потому что под защитой крепостных стен находились не только трехэтажный дворец и примыкающий к нему собственно замок с высокой главной башней, но и сараи, конюшни, мастерские, а также несколько домишек.

Мало того: за домишками начинались небольшие огородики, а за ними расстилалось пшеничное поле, переходящее с одной стороны во фруктовый сад, а с другой – в зелёный луг. И на лугу паслась какая-то живность: не то коровы, не то козы.

Серёжка хмыкнул: так значит, Доргаст говорил неправду, что ему не нужны слуги? Кто-то все-таки живёт с ним рядом. Или то не слуги? Слуг-то в замке действительно нет.

Но в той куче вранья, что маг-барон вывалил на них при своём первом появлении, наверное, не было ни единого слова правды. Так что удивляться нечему.

Панорама снаружи крепостной стены почти полностью повторяла находящееся внутри. Те же домишки, огородики, возделываемые поля, фруктовые сады и зелёные луга с пасущейся на них домашней скотиной. Но всё это дальше, меньше и беднее.

И только одна деталь неприятно бросалась в глаза.

Крепость со всех сторон окружало широкое поле. На котором не росло ничего, кроме травы.

Но никто на поле не пасся. Потому что никто не смог бы пастись, ни одно животное. Ну, может быть, кроме слонов. И вот почему: поле сплошь покрывали глубокие норы. А там, где не было нор, высились земляные холмики.

Одни из них – совсем свежие – выглядели как острые кучечки земли, выброшенные кротами. Другие – приземистые и притоптанные – успели порасти травой, и смотрелись низкими болотными кочками.

Не обратить на них внимания было невозможно.

– А кто живет в норах? – спросил Серёжка, указывая рукой на поле. Его очень интересовала всякая живность. – Кроты или кролики? Наверное, большие!

– Чёрные карлики, – коротко и как-то нервно ответил Доргаст. – Чуют Силу, вот и собрались.

– А они не ворвутся в крепость?

– Нет! – коротко хохотнул Доргаст. – Перед стеной проходит широкий и глубокий ров, полный воды, а во рву живут голодные пираньи!

– Так вот почему вы никуда не ездите! – догадался Пантелеймон. – Карлики не дают!

– Нет, совсем не поэтому! – отрезал Доргаст. – Чего я не видел в чужих владениях? У меня и так всё есть! А кто захочет – Этирст, например, тот может свободно проехать из замка и в замок. Это очень просто. Видите вон ту дорогу? – маг-барон указал рукой на оранжевую ленту, пересекающую поле с норами. – Она висит в воздухе и не касается земли. Карлики не могут до неё добраться. А любая моя телега проезжает беспрепятственно!