Сбежавшее лето - Бодэн Нина. Страница 13
Она говорила живо, не задумываясь, но надежды большой не испытывала. Лгать она умела гораздо лучше Саймона, у которого, судя по всему, большого опыта не было, но весьма сомневалась в том, что ей удастся убедить полицейских. Они должны быть либо слабоумными, либо слепыми, чтобы не заметить замешательства Саймона. Вот-вот один из них войдет в кабину и вытащит прячущегося там мальчика!
Она сидела, вся напружинившись, не смея поднять глаз выше средней пуговицы на жилете полицейского, и ждала, когда на ее плечо ляжет тяжелая рука, а сердитый голос прикажет подняться.
Но вместо этого она услышала лишь сдавленный смех. Она подняла голову и увидела, что оба полицейских широко улыбаются.
У Питерса было красное, потное лицо, в котором, как изюминки в булочке, тонули маленькие карие глаза.
— Это ваша кабина? — спросил он.
— Моего дедушки.
— Когда уйдете, запри ее. А то могут явиться незваные гости. Вы никого здесь не видели, а? Никаких подозрительных субъектов не болталось поблизости?
— Кроме вас, никого,— ответила Мэри, и они снова расхохотались.
И пошли дальше, смеясь и перебрасываясь словами. Когда они уже не могли их услышать, Саймон сказал:
— Ничего не могу с собой поделать. Это из-за того, что у меня тонкая кожа и близко к ней проходят кровеносные сосуды. Чем больше боишься покраснеть, тем больше краснеешь.
Мэри, которая сидела, по-прежнему затаив дыхание, судорожно глотнула воздух и почувствовала, что у нее кружится голова.
— Я была уверена, что они догадаются, как только ты покраснел. Не могли же они не заметить.
— Они заметили. Только решили, что я покраснел совсем не из-за этого, вот и все.
— А из-за чего?
Он смутился, взял маленькую розовую с коричневым ракушку и с преувеличенным вниманием стал ее рассматривать.
Мэри так толкнула его по руке локтем, что он выронил ракушку и она упала в кучу других.
— Из-за чего, по-ихнему?
— Они решили, что я покраснел из-за того, что меня застали с девочкой. Некоторые люди находят себе довольно глупые причины для смеха, — выдохнул он.
При сложившемся положении дел Мэри тоже нашла это обстоятельство сравнительно забавным.
— Знай они всю правду, сразу бы позабыли про свой смех.
Этой фразой она надеялась развеселить его, но ничего не получилось.
У него был мрачный вид.
— Ты, наверное, предпочел бы, чтобы они обо всем догадались, правда?— с упреком спросила она.
Он окинул ее презрительным взглядом.
— Я, кажется, вернулся, да?
— Да, вернулся.— Но ей хотелось докопаться до истины. И она спросила, глядя на его угрюмый профиль:—А почему? Ты же говорил, что этих людей нужно отправлять туда, откуда они приехали. Таков закон, сказал ты.
Он вскочил, словно стараясь уйти от ее вопросов, и вошел в кабину.
— Смотри-ка! — воскликнул он.— Его высочество-то заснул!
Мальчик спал, устроившись между стенкой и дверью. Голова его, как цветок, болталась на тонкой шее. Он даже чуть посапывал.
— Знаешь, когда видишь человека своими глазами, отношение к нему меняется,— смущенно признался Саймон. С минуту он смотрел на нее и вдруг заулыбался.— И кроме того, я, кажется, придумал, что с ним делать.
Они снова сели на пороге. Мальчик не может здесь ночевать, объяснил Саймон, потому что полиция следит за кабинами. Бродяги часто, взломав дверь, проводят ночь в кабине.
— Поэтому я вспомнил о лавке дяди Хорейса,— продолжал Саймон.— Дядя сейчас в отъезде, лавка заперта, но я знаю, как туда проникнуть. После ужина, когда станет совсем темно, мы можем перевести его туда.
— После ужина я ложусь спать,— призналась Мэри.
— Постарайся уж, пожалуйста, выбраться из дома,— со снисходительным видом сказал Саймон.— Тебе обязательно надо прийти, вы ведь уже подружились.
— Между прочим, он говорит по-английски,— вспомнила Мэри. Она совсем забыла сказать ему.— Как раз перед твоим возвращением он заговорил со мной. И совсем он не из Пакистана. Он из Кении. Это в Африке. Его зовут Кришна Патель.
Из кабины за их спиной донесся какой-то скрипучий стон, словно Кришна во сне отозвался на свое имя. Они вошли в кабину, он шевелился и тер глаза.
— Закрой дверь,— велел Саймон, и Мэри затворила дверь. Теперь свет проникал только сквозь щели.
Мальчик вскочил на ноги, но тут же застонал и чуть не упал.
— Это судороги,— объяснил Саймон. Он потер ему ноги.— Ну-ка потопай, разгони кровь.
Но мальчик никак не мог проснуться. Он стоял, покачиваясь, и зевал.
— Пусть полежит,— предложила Мэри.
На стене висели купальные полотенца. От них пахло плесенью, но все-таки это было лучше, чем ничего. Она расстелила полотенца на полу и уложила на них Кришну. Он свернулся в клубочек и заснул как младенец,— большой палец в рот.
— Считай, что из игры он выбыл,— заключил Саймон. Он опустился на колени и сказал мальчику на ухо: — Мы тебя запрем. Но не бойся, мы вернемся. Если проснешься раньше, жди. И чтоб никакого шума!
— Чего ты на него кричишь? — возмутилась Мэри. Она дотронулась до щеки мальчика, он открыл глаза и посмотрел на нее.— Почему ты сразу не сказал нам, что знаешь английский?
Он вынул палец изо рта.
— Я боялся,— ответил он.
Мэри тоже немного боялась. Хорошо Саймону говорить, ему-то нетрудно выбраться из дому после наступления темноты, у него нет тети Элис, которая перед сном запирала все двери и окна на случай появления грабителей и в конце всегда заглядывала в комнату к Мэри — посмотреть, спит ли она. Легче уйти из рук вооруженного часового, чем от бдительного ока тети Элис. «Она боится, что я убегу и расскажу кому-нибудь, как она со мной обращается»,— говорила про себя Мэри, сидя одна за ужином напротив телевизора, потому что к тому времени, когда она добралась до дому, дедушка с тетей Элис уже поели и тетя Элис стояла в пальто, готовая отправиться на поиски Мэри.
Мэри объяснила, что заигралась со своими новыми приятелями и позабыла про время. Тогда тетя Элис спросила: «Разве твои друзья не должны были идти домой?» Она рассердилась, потому что беспокоилась, и, припомнив все эти подробности, Мэри, хмуро глядя в телевизор, добавила про себя: «Она не хочет, чтобы у меня были друзья, боится, что я им расскажу про нее. Она вообще предпочла бы держать меня взаперти, но не решается, потому что это может показаться странным женщине, которая приходит к нам убирать...»
В эту секунду в комнату вошла тетя Элис.
— Поела, милочка?—боязливо спросила она, встретив хмурый взгляд Мэри.— Еще чего-нибудь хочешь?
Мэри ничего не ответила. Хорошо бы, если бы на двери ее спальни был замок. Тогда тетя Элис не могла бы войти...
— Ни ответа ни привета,— с улыбкой прокомментировала тетя Элис.— Может, съешь яблочко, милочка? Кто ест яблоки, тот никогда не болеет.
Мэри еще больше нахмурилась. «Когда я засыпаю, она, как вор, пробирается ко мне в комнату, вынюхивает и высматривает...»
— Тетя Элис, пожалуйста, не заходите ко мне в комнату, когда я уже в постели,— попросила она.
Тетя Элис так обиделась, что Мэри даже стало ее жаль.
— Я хотела сказать... Мне немного боязно, когда я лежу и сплю, а вы потихоньку входите и смотрите на меня.
В наступившей затем тишине стало слышно, как заурчал желудок тети Элис.
— Я вовсе не хотела тебя пугать. Только убедиться, что все в порядке...— И вдруг окинула Мэри внимательным взглядом.— А я и не подозревала, что ты такая пугливая.
— А я и не пугливая.— Мэри пыталась догадаться, что она должна была бы чувствовать, если бы была пугливой.— Просто в темноте все выглядит по-другому. И одежда, брошенная на стул, и вешалка на двери. А когда спишь и дверь отворяется, то понятия не имеешь, кто войдет...