Большая книга пиратских приключений (сборник) - Гусев Валерий Борисович. Страница 8

Интересно, если это письмо и в самом деле разыщет нашу маму, она будет смеяться или плакать? Скорее всего – смеяться до слез.

Глава IV

Пираты с пиастрами

Не обращая внимания на нахального «американца», на «Афалине» стали разворачиваться работы.

Автоматический эхолот показал в этой точке впадины глубину девять тысяч метров.

– Отсюда и начнем, – решил Штокман. – Готовьте ловушку. И вертушку.

Ловушка – это что-то вроде стальной банки. Она скользит вниз по тросу, до самого дна, с разинутой пастью. А на нужной глубине ее догоняет, тоже по этому тросу, специальный грузик. Догнал – бац! – ловушка захлопнулась. И все, что есть на этой глубине, оказалось у нее внутри. Остается ее поднять и изучить содержимое.

А вертушка – барабанчик с лопастями. Его тоже по этому тросу опускают на нужную глубину. И если он начинает вертеться, значит, там есть течение. И его скорость и направление автоматически передаются на «Афалину».

Мы с Алешкой уже побывали в трюме, где стоит этот барабан с тросом. Вы ахнете! Представьте себе трос длиной в четырнадцать километров! А веселый матрос, который командовал этой ловушкой, еще больше нас удивил.

Алешка сказал:

– Фигня какая-то! Он как размотается на всю длину, так и оборвется. Под своей тяжестью.

– Не надейся! – сказал веселый матрос. – Не ты один такой умный!

– Ты тоже, что ли? – спросил Алешка.

– А как же! Этот трос вначале тоненький-тоненький, а потом все толще и толще. Когда весь размотается, он толщиной уже в руку.

– Неслабо! – признал Алешка.

Вообще на нашей «Афалине» было много таких чудес. Но Лешке больше всего полюбилась темная комната. И он все время спускался в нее и мешал работать наблюдателю.

Когда опустили ловушку, Алешка опять шмыгнул туда и улегся рядом с экраном. Но ничего интересного не было. Глубина большая, черная, только изредка мелькнут рыбешки, вальяжно проплывет розовая медуза.

– Скучно? – спросил его наблюдатель.

– Не очень.

– Ты тогда здесь побудь, ладно? А я – на палубу, сейчас ловушку поднимут, интересно взглянуть.

Он выключил съемочную камеру и удрал на палубу. А Лешка остался созерцать черные глубины. И, как оказалось, не зря.

Работа на судне шла четко. Каждый знал свое дело. И все помогали друг другу. А с палубы американского корабля время от времени поднимался вертолет и вертелся вокруг нас. Но до него никому не было дела. Казалось бы…

Во время обеда Алешка вдруг, ни к кому не обращаясь, работая ложкой в тарелке, сказал:

– Ну и вертолет у них. Дурацкий.

– Почему дурацкий? – спросил старший механик. – Очень надежная машина. Маневренная, устойчивая.

– Очень надежная! – Алешка так фыркнул в тарелку с флотским борщом, что капитан опять схватился за салфетку. – Очень надежная! Только почему-то с нее все время что-то падает.

Капитан и папа одновременно вскинули головы и переглянулись.

– Что падает? – спросил папа.

– Барахло какое-то, – отмахнулся Алешка. – Вроде мусора. А может, он сам разваливается. Потихонечку. Я второе не буду, – Алешка вскочил. – У меня наблюдения простаивают. Я там такое открытие сделал!

– О господи! – вздохнул папа.

– А чего? – обиделся Алешка. – Всем можно открытия делать, а мне нельзя?

– И что же ты открыл? Надеюсь, не подводный люк?

Алешка, убедившись, что в кают-компании никого, кроме нас, не осталось, шепнул:

– Двуногую рыбу. Всю в пузырях. Прямо под нами проплыла. Только Рыбкину пока не говорите. Это ему сюрприз будет.

Капитан и папа опять переглянулись.

Капитан встал и вышел. И очень скоро вернулся:

– Сергей Александрович, я попрошу вас подняться на палубу.

Мы, конечно, за ними.

Капитан и папа стояли на мостике, а мы у них за спиной.

– Наблюдайте, Сергей Александрович, – сказал вполголоса капитан, – я сейчас дам команду включить акустическую защиту. – Он щелкнул на панели управления каким-то тумблером и что-то сказал, нагнувшись к микрофону.

Ничего особенного не произошло. Только недалеко от нас на поверхность моря вылетело что-то вроде черной круглой пробки. Вроде чья-то башка.

– Аквалангист, – сказал папа. – Тот самый мусор, что вертолет сбросил.

– Шпионская морда! – выругался капитан. – Двуногая рыба. Ничего, он теперь неделю глухим будет. Как наш боцман.

Потом мы узнали, что, как боевой корабль особого назначения, «Афалина» была оборудована системой акустической защиты от вражеских подводных диверсантов. Чтобы, например, никто из них не мог подкрасться к ней и заложить мину.

Система очень простая. Вроде Алешкиного визга. Или свиста. Особый прибор создавал под водой вокруг корпуса корабля ультразвуковой защитный пояс. Для аквалангиста это все равно что рявкнуть ему в ухо самой большой духовой трубой. Или трахнуть по башке самым большим барабаном.

Тем временем вертолет снова сорвался со своей площадки и низко-низко над водой помчался к аквалангисту. Под брюхом вертолета на тонком тросе висело что-то вроде корзинки. Она подцепила его и втянула в брюхо вертолета. Где, надо думать, ему оказали первую помощь, как пострадавшему от артобстрела.

– Не нравится мне это, – сказал папа.

– Да наплевать, – легкомысленно отмахнулся капитан.

– Кто-то корректирует их действия.

– С моего борта?

– С вашего борта.

– Не может этого быть!

– Может, – просто и спокойно сказал папа. – У нас на борту – вражеский человек. Подумайте, кто это может быть.

– Из экипажа – никто! – твердо произнес капитан. – Я сам его формировал. Я отбирал каждого матроса, как саженец для своей дачи.

– А ученые? – спросил папа. – Их вы хорошо знаете?

– Совсем не знаю. Но знаю точно: если среди них есть враг, то это Рыбкин!

– Почему?

– Болтает много. И все время спорит.

– А если бы он много молчал, – улыбнулся папа, – и совсем не спорил, тогда как?

Капитан вздохнул. И признался откровенно:

– Тогда еще подозрительнее…

Через несколько дней «Афалина» поменяла место своей станции. Станцией ученые называют пункт, где проводятся очередные исследования.

– Еще одна станция, – сказал капитан, – и у нас будет большое событие.

– Будем с крейсером воевать? – обрадовался Алешка.

– Больно надо, – пренебрежительно отозвался капитан. – Будем пересекать экватор. По традиции – праздник Нептуна. Карнавал, веселье и прочее.

– Я в акулу наряжусь, – сказал мне Алешка.

– Это как? – удивился я. – Бутылку с письмом проглотишь? Или капитанский будильник? Тоже придумал! Все будут веселиться, а ты будешь тикать. Животом.

– Ты не романтик, Дим, – вздохнул Алешка. И сообщил по секрету: – У Рыбкина, Дим, вставная челюсть. Я ее свистну на время – представляешь, какой буду зубастый! Настоящая акула.

– Представляю, какой Рыбкин будет беззубый.

– Ничего, я зато его обрадую. Я же для него открытие сделал. Он из-за этого моего открытия академиком станет. Мне не жалко.

– Какое опять открытие? – Тут я здорово насторожился. По опыту знаю: когда Алешка делает открытие, нужно держаться от него подальше. И от Алешки, и от открытия.

– Я, Дим, новую рыбу открыл! Двуногую!

– Еще одну? Может, ты и бескрылого оленя откроешь? – Я усмехнулся. – И большая рыба?

– С тебя ростом, – разозлился Алешка. – Только умнее!

Я не обиделся. На Алешку трудно обижаться. Он ничего не делает со зла, все от чистого сердца.

– Это не еще одна, а та же самая рыба, – доходчиво объяснил мне Алешка.

– Это же аквалангист, – доходчиво возразил я.

– А Рыбкин об этом не знает.

Доходчивей не скажешь. Я только вздохнул.

– А ты, Дим, на Нептуне кем нарядишься? Давай Дедом Морозом! Валенки у нас есть, рукавицы тоже. Я тебе зеленую бороду из водорослей сделаю – у биологов их полно, даже с ракушками.

Еще не хватало! Дед Мороз с зеленой бородой, украшенной ракушками.