Хранительница Грез - Бондс Пэррис Эфтон. Страница 41
Луиза содрогнулась от безвкусного интерьера, но, в свою очередь восхитилась балконом с витой чугунной решеткой и выходящим на Южный Океан.
Балкон восхитил и Шевонну. Она недавно прочла «Ромео и Джульетту», и ее романтическое воображение быстро нарисовало сцену с балконом. Она знала, что гораздо старше Джульетты, бездумно и страстно влюбившейся в Ромео.
Вечер еще только начинался, и мать захотела прогуляться по молу. Отец готовился к завтрашнему дню. — Завтра я буду занят, а вы с Шевонной на целый день будете предоставлены сами себе.
— Завтра, сэр, — сказала мать, держа отца за усы обеими руками и повернув его голову к себе, — я буду наблюдать за совещанием представителей. Это исторический момент, о котором я непременно хочу рассказать своим внукам.
Шевонна тоже собиралась присутствовать на конференции. Она считала себя серьезной девушкой в отличие от своих подружек-сверстниц, которых по большей части интересовали мальчики. И, справедливости ради, следует заметить, что Шевонна разбиралась в политике получше иных взрослых. Она знала, что на конференции будет идти борьба не только и не столько между парламентами отдельных колоний, выступающих против прерогативы общего бюджета, сколько между лейбористской партией и «чертовыми буржуями-толстосумами, как эта Трэмейн», как неоднократно замечал ее отец.
Но встретив Брендона в коридоре поезда, она поняла, что ее уже больше не волнует, что будет происходить на конференции или что говорил отец о Трэмейнах.
То, что могло бы вызвать ее любопытство двадцать четыре часа назад — неуклюжие движения старого морского льва, ковылявшего по песку Холдфэст-Бэй — теперь оставляло девушку совершенно равнодушной. Ее желтый зонтик с кружевной каймой по краю то стучал по ноге, то вертелся, то чертил на песке замысловатые узоры, показывая явное нетерпение хозяйки.
Родители, конечно же, заметили ее совершенное безразличие и были в некотором замешательстве.
Следующие двадцать четыре часа прошли для Шевонны в томительном ожидании, которое, все-таки, было вознаграждено. В состоянии оцепенения она одевалась, готовясь к поездке в Аделаиду на конференцию. Она надела юбку с кокеткой и довольно открытую блузку, которую мать осудила.
— Это мода Новых Женщин, — попыталась оправдаться Шевонна.
Для успокоения совести и более скромного вида Луиза велела надеть дочери перламутрово-серые замшевые перчатки и маленькую шапочку-таблетку с букетиком искусственных цветов поверх закрученных спиралью на затылке пышных волос.
— Может быть, мы и Новые Женщины, но всегда должны вести себя, как подобает леди.
Дэн Варвик уехал в Аделаиду ранним трамваем, чтобы присутствовать на открытии конференции. Луиза и Шевонна должны были приехать чуть позже. Когда они прибыли в Аделаиду, Шевонна увидела, что каменные здания этого города выстроены в стиле Ренессанса XVI века, и это ей очень понравилось. Настроение и вовсе улучшилось, когда они вошли в здание Парламента на Северной Террасе, и девушка среди зрителей увидела на галерее Брендона.
Внимательно наблюдая за происходящим, он наклонился вперед, подперев подбородок кулаком. За время, проведенное во Времени Грез, его кожа приобрела темно-коричневый цвет, только шрам, полученный им при известных обстоятельствах, когда он спасал Шевонну, выделялся на лице. Длинные волосы и гладко выбритое лицо, столь контрастирующее с пышными усами ее отца, поразили воображение девушки.
По опыту она знала, что Брендон далеко не робкого десятка. Да и привлекательная внешность юноши заставляла неотрывно смотреть на него. Кроме того, у него были интересы взрослого мужчины, как и Шевонна, он тоже увлекался политикой. Увлечение политикой досталось ему в наследство от матери, так же, как «НСУ Трэйдерс» и необъятные владения Трэмейн.
Их окликнула Энни и пригласила присоединиться. Когда Шевонна заняла свободное кресло рядом с Брендоном, тот посмотрел на нее. Его озабоченное лицо вдруг просветлело, и в следующее мгновение их глаза встретились. Его взгляд, полный сердечной теплоты и нежности, так потряс девушку, что она растерялась.
Однако годы обучения этикету не прошли для нее даром, и она сумела выдавить из себя улыбку.
— Ну, и как проходят дебаты? Брендон состроил гримасу.
— Вяло. Те, кто выступает за штаты, спорят с теми, кто стоит за единое федеральное правительство. Наконец-то делегаты сошлись во мнениях по поводу наименования новой федерации — Австралийский Союз.
Шевонна склонила голову набок и посмаковала название:
— Австралийский Союз. Мне это нравится. Ни одна из колоний не будет чувствовать себя оскорбленной.
— Теперь они будут называться штатами. К удовольствию Мельбурна столица будет временно размещаться там до тех пор, пока не построят новую где-нибудь между ним и Сиднеем.
Она кивнула и присмотрелась к делегатам на первом этаже. Среди них заметила отца. Но все мысли были по-прежнему заняты молодым человеком, который сидел рядом. Наконец объявили перерыв, и Брендон предложил своей матери выбраться наружу.
Взгляд Энни Трэмейн задержался на юной паре. Энни выглядела необычайно привлекательно в попугайно-зеленом льняном блэйзере, который подчеркивал и удачно оттенял ее темно-каштановые волосы. Она поправила накрахмаленный стоячий воротничок блузки. — Да, пожалуй, лучше отсюда выйти. Здесь жарко, как в турецких банях.
Вчетвером они вышли наружу и стали у портала. Словоохотливая дородная женщина остановилась рядом с Энни и Луизой, чтобы обсудить решения федерального парламента, касающиеся отчислений в общий бюджет. — И какая же часть доходов будет оставлена в распоряжение колониальных парламентов, я вас спрашиваю?
Шевонна прислонилась к одной из коринфских колонн и вяло обмахивалась шляпкой. Ненамного лучше. Испарина выступила у нее на лице, и пот заструился по спине и меж грудей. Флаг конференции судорожно трепыхался на мачте.
Брендон оперся рукой на мраморную колонну рядом с головой девушки. В другой руке он держал замшевые перчатки и соломенную шляпу, которую знатоки моды окрестили, как элемент одежды «Деклассированного типа». Еще год назад попытка надеть себе на голову что-либо иное, кроме высокого шелкового цилиндра, была бы воспринята чуть ли не как социальное преступление. «Ветер с моря принес бы облегчение».
— Мы вчера прогуливались по молу, и я с большим удовольствием оказалась бы там сейчас.
Глаза Брендона блеснули.
— Ты каталась когда-нибудь на велосипеде? Там, на пляже, его можно взять напрокат.
— Мне всегда хотелось попробовать. Мама клянется, что она уговорит отца купить нам велосипед для двоих, тандем.
Брендон посмотрел на матерей, стоявших в стороне. — Как ты думаешь, позволит ли твоя мать, чтобы я научил тебя кататься на велосипеде?
Мать, наверное, нет, а уж отец в любом случае никогда бы не разрешил. Но вместо того, чтобы ответить честно, она сказала:
— Я, наверное, смогу встретиться с тобой завтра на пляже у лодочной станции.
Остаток дня ее грызло ощущение вины.
— Я не солгала, — говорила она себе. Она чувствовала себя ужасно, когда на следующее утро мать готовилась поехать в парламентский дворец и упрашивала ее поехать вместе. — Там очень жарко и душно внутри, а я так устала после поездки. Что, если я не поеду, мама?
Мать наклонилась и озабоченно поцеловала Шевонну в лоб. — Температуры у тебя, по-моему, нет, но путешествие и вправду было тяжелым. — И начала снимать перчатки.
Шевонна запаниковала:
— Ты собираешься остаться со мной?
Луиза изумленно посмотрела на нее.
— Конечно, ведь ты — моя маленькая девочка.
— Мне уже шестнадцать, мама. Я уже не маленькая девочка.
— Но все такая же своевольная, — пожурила ее мать, улыбаясь. — Это тебе передалось от отца, а не от меня.
— Ты всегда давала мне больше свободы, нежели другие матери своим дочерям, и потом, ведь здесь Минни. Со мной все будет в порядке, мама, просто я не хочу сегодня ехать в Аделаиду.
Мать заколебалась.