Самая высокая лестница (сборник) - Яковлев Юрий Яковлевич. Страница 35

Потом наступила тишина. И из облака оседающей пыли вышли шесть человек. Сгибаясь под тяжестью, они несли на длинном шесте убитого льва. Лапы вверх, туловище вниз, голова запрокинута, грива метёт дорогу. Все шестеро смотрели вниз, словно сгорбились не столько под тяжестью, сколько от стыда. А тот, кто гарцевал рядом на коне, растирал по потному лицу пыль и улыбался. Дело сделано. Все поздравляли маленького человечка, одетого в белое, с яйцевидным шлемом на голове. В этом шлеме он похож на мотоциклиста, пересевшего на лошадь. Человек как-то странно скалился — так он улыбался. Сверкали белые ровные зубы. Казалось, он не застрелил льва из винтовки, а перегрыз ему глотку этими крепкими белыми зубами. Он остановил коня, сделал несколько глотков из фляги и перезарядил винтовку. Он перевёл дух и был готов продолжать сафари. Ещё не насытился бойней.

Люди, несущие мёртвого льва, скрылись в оливковой роще. Кончилось первое действие.

И вот начинается следующее — коза жалобно зовёт нового льва. И снова полупустыню потрясает рёв. Словно мёртвый лев ожил. Но это рычит другой.

Маленький человек надвинул шлем на глаза. Прижал локтем ружьё. И отряд, поднимая облако кирпичной пыли, устремился вперёд. Теперь кони скакали по каменистому плато. Подковы щёлкали, как пистоны. А далеко впереди большими прыжками бежал лев. Он уходил от погони. Но лающее, ржущее, стреляющее облако приближалось, подкатывалось. Становилось всё больше. Оно заслоняло небо и готово было поглотить выбившегося из сил зверя. Лев отчаянно бросил своё тело вперёд…

Он прыгнул с обрыва в быструю воду горной реки. Его понесло течением. Закрутили водовороты. Никто не видел, достиг ли он берега.

Отряд доскакал до обрыва и… стоп! Всадники осадили коней. Облако пыли погасло и стало вяло оседать на землю.

— В чём дело, Ахмет? — рассерженно крикнул маленький человек, и зубы его блестели, словно он хотел укусить. — Почему встали? Лев уходит!

— Дальше нельзя, господин. — Ахмет оказался рядом с хозяином. — Граница.

— Чёрт с ней! — Человек в белом разгорячён. Он сдвинул шлем на затылок. — За льва уплачены деньги! Для денег нет границ!

— Вы забываете, господин, что это советская граница. Там вас могут не понять.

— Глупости! Если вы такие трусы, оставайтесь здесь. Я вам покажу…

Босс пришпорил коня, но тут же осадил его: на другой стороне, в мутной дымке, как видение, возникли два пограничника на конях.

Босс сплюнул, развернул коня и поскакал прочь. Отряд пустился вдогонку.

— Четыре убитых льва не так плохо, господин, — сказал Ахмет, догоняя хозяина. — Четыре из пяти совсем неплохо.

Босс молчал. Отряд двигался за ним. Ахмет подал сигнал, и к нему подскакал человек в грязной чалме.

— Где лев Джуры? — спросил Ахмет.

— По-моему, его застрелили третьим. Разве это важно?

— Теперь уж ничего не важно, — сказал Ахмет. — Дело сделано.

Облако пыли — красное облако — становилось всё меньше и слилось с маревом знойного дня.

Два советских пограничника склонились над вспаханной полосой и долго разглядывали свежие следы. В широкополых брезентовых шляпах, в гимнастёрках с отложным воротничком, какие носят в южных районах страны, они были похожи на ковбоев или путешественников. Чуть поодаль стояли их кони, соловые [1] с белой, словно поседевшей гривой. Лошади втягивали ноздрями упругий холодок горной речки, но подойти к воде не решались — путь им преграждала вспаханная полоса, на которую опытный пограничный конь никогда не ступит без команды.

На мягкой земле чётко, как штемпеля, были отпечатаны следы, каких ни одному из бойцов не приходилось встречать ранее. Одна большая ямка и четыре поменьше. След был похож на цветок фиалки.

— Ничего себе лапа! — воскликнул невысокий пограничник с облупившимся от солнца носом. — Тигр? Барс? Что ты на это скажешь, Костин?

— Откуда здесь тигры! — отозвался белобровый Костин, не отрывая маленьких цепких глаз от следов. — Барсы встречаются.

— Может быть, нарушитель надел ботинки на «барсовой» подошве?

— У барсов лапы меньше, — отозвался Костин, рассматривая загадочные следы.

По земле пробежала маленькая ящерица. Она пересекла таинственный след и исчезла в камнях.

— А львы здесь не водятся? — неожиданно спросил невысокий, с облупившимся носом.

— Львов здесь нет. Я второй год служу.

— На той стороне могут завестись. А следы ведут оттуда.

— И там нет львов, — стоял на своём Костин.

— Сегодня нет, а завтра заведутся. — Он был упрямым, этот облупившийся нос. — Ты никогда не слышал про сафари? Богачи устраивают охоту на львов. Где захотят, там и устроят. Были бы деньги, а львы найдутся.

— Случается, что звери убегают из зоологического сада, — неуверенно сказал Костин. — Надо доложить на заставу. Неужели лев перешёл границу?

Пограничники подошли к коням. И, поймав ногой стремя, очутились в седле.

На каменистой тропе тревожно, весело загремели щелчки подков. И далеко в горах, поросших лесом, те же щелчки повторило эхо — тень звука.

А следы таинственного нарушителя границы лежали на земле, как большие фиалки.

Лев шагал медленно, бесшумно опуская тяжёлые запылённые лапы. Его погасшие глаза устало смотрели перед собой. А хвост с бурой кисточкой на конце висел плетью. Низкие ветки порой задевали за гриву, похожую на языки бурого пламени. Грива свалялась, запылилась, и в ней застряли клочья сухой травы. Бока льва вздрагивали. Зверь тяжело дышал.

Временами лев останавливался, закрывал глаза и напрягал слух. В лесу было тихо. Но лев слышал жалобное блеяние козы, крики загонщиков, лай собак, выстрелы и ни с чем не сравнимый рёв его грозных сородичей, которых будят и выгоняют из логова.

В памяти льва узкими серебристыми рыбками мелькали листья олив, а в глаза бил жёлтый огонь цветущих дроков. По жухлой, мёртвой траве скользили синие тени копей. Кирпичнокрасная земля дымилась, словно подожжённая, и вылетала из-под ног, как лента бешеного транспортёра.

Гей! Гей! Гей!

Лай, крик, свист…

Лев открыл глаза — и сразу всё смолкло, оборвалось. Где- то над головой в листве выводила трель птичка-невидимка. Редкие солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую кущу горного леса, бросали на тропу соломенные блики. В небе виднелась отработанная, оставшаяся с ночи луна. Она была похожа на стреляную гильзу.

Лев отряхнулся, словно хотел отделаться от тяжких воспоминаний, понюхал воздух и двинулся дальше. Было непонятно, что он ищет: добычу на обед или дорогу в родные края.

Дальше путь льва проходил у основания высокой базальтовой стены, на которой древний художник изобразил барсов, гепардов, куланов, туров. Рядом с ними были изображены охотники в барсовых шкурах, держащихся на одном плече. В руках охотники несли короткие копья с кремнёвыми наконечниками и луки со стрелами. В конце стены, несколько особняком, был изображён лев. Он был крупнее всех остальных зверей, а его осмысленные глаза больше походили на глаза человека. Рядом со львом, вместо охотника с копьём, стоял юноша в барсовой шкуре, с молотком и зубилом. Это уже была не охота, а искусство: лев позировал юному художнику.

Лев прошёл мимо этой необычной картинной галереи, и вдруг перед ним возникло призрачное тельце косули — золотистое с белыми пятнышками. Веточки её рогов вырисовывались на фоне голубого неба полувенком. Поражённая появлением в горах огромного незнакомого хищника, косуля замерла, скованная страхом. Она нервно втягивала в себя воздух, а её выпуклые, чуть припухшие глаза тревожно блестели. Некоторое время хрупкое животное стояло неподвижно, потом вдруг сорвалось с места и стало удаляться длинными прыжками, словно от испуга лишилось веса и летело по воздуху.

Лев не погнался за ней. То ли обессилел, то ли ещё не настал час охоты. А охотятся львы ночью.

У ключа, который бил из расщелины в скале, лев решил напиться. Оп ловко ловил струю розовым, сложенным лодочкой языком. Капли воды сверкали на его белых капроновых усах. Напившись, лев двинулся дальше. Его внимание привлекли три человека, которые шли по нижней тропе. Лица всех троих так густо заросли бородами, что казалось, путники надели маски, чтобы быть неузнаваемыми. Не видно было, какие у них рты, щёки, подбородки. Их можно было различить только по цвету бород. Впереди, с ружьём наизготовку, шёл чернобородый, за ним, с огромным мешком за спиной, семенил невысокий, с бесцветной бородой, торчащей как клок сена. Маленький отряд замыкал человек с бородой кофейного цвета.