Самая высокая лестница (сборник) - Яковлев Юрий Яковлевич. Страница 36

Трое бородачей что-то напевали. Им и в голову не могло прийти, что в непосредственной близости от них медленно, словно рассчитывая каждый шаг, движется лев.

Ещё на своём пути льву довелось встретить незнакомого доселе зверька, утыканного иголками. Зверёк напоминал дикобраза, только был во много раз меньше. Лев протянул к нему лапу и тут же отдёрнул: зверёк кололся. Он не испугался льва, а уставился на него чёрными бисеринками и острым носиком. Глупый ёж не догадался уступить дорогу царю зверей. Пришлось льву перешагнуть через ежа, чтобы продолжать путь.

Первый человек, которому суждено было встретиться со львом, был почтальон. Он ехал на велосипеде по той тропе, где недавно прошёл лев. Сбоку у почтальона висела пухлая потёртая сумка. Сам же почтальон был худ, угловат, сизые волосы росли у него на голове кустами. Острые колени почти упирались в блестящий руль. Когда ветви деревьев были особенно низкими, почтальон как бы складывался пополам, чтобы уберечься от шипов.

Он ехал на лесной кордон с недельным запасом почты. Не будешь же каждый день колесить такую даль!

Лесной кордон — небольшой остров в непроходимой чаще, зелёная поляна, где ничто не мешало солнечным лучам достичь земли. Здесь можно было ходить не кланяясь нижним веткам, не рискуя получить глубокую царапину от шипов. Здесь веял ветерок, которому в чаще горного леса путь заказан. Припекало солнце.

Посреди полянки стоял рубленый дом под черепичной крышей. С большими окнами. С антенной, похожей на флагшток. С лестницей, приставленной к чердаку, где был устроен сеновал.

Перед домом паслась коза, привязанная за заднюю ногу. Небольшой горный ручей пересекал поляну.

Двое ребятишек, дети лесничего, младший — Ромка и старшая, носящая самое древнее человеческое имя — Ева, бросали в ручей обыкновенные щепки и наблюдали, как бегущая вода подхватывала их, превращая в корабли.

Неожиданно малыш распрямился, тряхнул своей лохматой, давным-давно не стриженной головкой и сказал:

— Хочу есть!

— Идём, налью тебе молока, — предложила старшая сестра.

— Хочу мяса! — потребовал маленький мужчина и направился в дом.

Старшей сестре — она была на два года старше его — ничего не оставалось, как последовать за ним.

Ребята скрылись в доме.

И тогда у плетня, окружавшего кордон, появился лев. Он остановился. Посмотрел на закрытую калитку и лёгким прыжком перемахнул через ограду. Недаром львы у себя на родине преодолевают двухметровую серабу — естественный загон для скота, — да ещё с молодым бычком в зубах.

Увидев льва, коза тихо заблеяла, и её жёлтые глаза сузились и позеленели от страха. Мелкими шажками коза побежала за дом. Льву требовалось лишь мгновенье, чтобы разделаться с ней, но он отказался от лёгкой добычи, а дошёл до середины двора и остановился. Он долго принюхивался к запаху человеческого жилья и, видимо, решал, что делать дальше.

Как раз в это время к ограде кордона подкатил почтальон. Он прислонил велосипед к забору и привычным движением распахнул калитку. Сделав несколько шагов, почтальон увидел льва… Это было так неожиданно, что почтальон не побежал и даже не вскрикнул, а, ухватившись руками за широкий ремень своей сумки, стоял на месте.

Лев медленно оглянулся и смерил почтальона взглядом. Худой человек с сизыми волосами не заинтересовал льва. И зверь равнодушно отвернулся. Работник связи медленно, как бы нехотя сел на велосипед и как выстреленный исчез в чащобе. Лев лёг у ручья.

Рад шёл по крутой каменистой тропе и тянул за уздечку коня. Лес поднимался в гору. Каждое дерево стремилось ввысь. Только отдельным лучам солнца удавалось пробиться сквозь густой зелёный заслон.

Рад — вытянутый и худой. Его лицо такое коричневое, словно загорело не на солнце, а побывало в гончарной печи. Тёмная чёлка припечаталась ко лбу. Живые выпуклые глаза, похожие на глаза оленёнка, смотрели на мир с тревожным интересом. Лихо заломленная форменная егерская фуражка, грубая куртка, годная на все случаи жизни, тяжёлые сапоги делали его похожим на взрослого. За спиной, на брезентовом ремне, висело ружьё.

Где-то впереди раздался выстрел. Эхо отозвалось в горах трижды. Рад прибавил шаг.

Лес кончился, и перед юношей возникло каменистое плато с отвесной базальтовой стеной, у которой сиротливо стоял козлёнок.

Самой же косули не было.

— Убили мамку? — тихо спросил козлёнка Рад и отпустил коня. — Уж третью мамку убивают.

Он протянул руку к козлёнку. Тот пугливо отбежал в сторону и снова замер на своих тоненьких, негнущихся ножках.

В это время на тропе показались два всадника, похожих на ковбоев.

— Эй, Рад! — осаживая коня, крикнул пограничник с маленькими, цепкими глазками. — Всё по лесу разгуливаешь?

— Косулю убили, — отозвался Рад. — В лесу появились браконьеры.

— На четырёх ногах эти браконьеры, — усмехнулся невысокий, с облупленным носом.

— Думаете, барс?

— Бери выше! — сказал Костин, — Где Дед?

— В городе.

— Что ж ты малышей одних бросил?

— Они привычные: лесные жители. Ничего им не будет.

— «Ничего им не будет»! — повторил Костин. — А ты знаешь, что у вас на кордоне расхаживает лев?

— Шутите! — усмехнулся Рад.

— Нам с тобой шутить нет времени. Мы почтальона встретили. Он видел льва.

— Может быть, ему померещилось? Ему иногда… мерещится.

— Зато нам не мерещится, — сказал Костин. — Мы сегодня на вспаханной полосе видели следы льва. Красивые следы, похожие на фиалку.

— Что же мы медлим? — встревожился Рад.

Он быстро взял в руки ружьё, словно лев был рядом и надо было стрелять без промедления, и вскочил на коня.

— Мы с тобой! — крикнул Костин.

Но Рад уже мчался по каменистому плато.

Пограничники переглянулись и поскакали следом.

Три коня пронеслись вдоль базальтовой стены, словно участвовали в охоте, изображённой древним художником. Потом свернули на пролесок и, наконец, исчезли в зелёной пучине горного леса.

Ещё долго звучала дробная россыпь копыт.

Хотя лев был огромным и тяжёлым, он вошёл в дом так тихо, что даже не скрипнула половица. Миновал сени. Переступил высокий порог и очутился в большой комнате. В комнате было тихо, и лев решил было, что дом пуст, но тут он заметил двух маленьких детей, которые спали на диване.

Лев сделал ещё несколько шагов и остановился у стола. На блюде лежал большой кусок мяса. Лев посмотрел на аппетитное угощение, и к его ногам упала тяжёлая капля слюны. Тогда он легко поднялся на задние лапы, а передние поставил на стол. Под его тяжестью стол качнулся, но устоял. Лев взял зубами мясо и опустился на пол. Для льва этот кусок был крохой, но и им можно было заморить червячка. Лев съел мясо и долго облизывался. Потом он подошёл к спящим детям и внимательно обнюхал их. Они спокойно спали. И никакое воображение не могло бы нарисовать им то, что сейчас происходило в доме, возле них. Рядом со львом Ромка и Ева казались крохотными и хрупкими. Стоило льву только поднять и опустить лапу — и участь детей была бы решена.

Но лев, обнюхав их, пошёл прочь. Он тихо вышел из дома, попил воды из ручья и перемахнул через плетень.

…Рад и его спутники свернули с просёлочной дороги и очутились в зелёном тоннеле. Здесь копыта звучали глуше, а всадникам пришлось пригнуться, чтобы низкие ветви не сбили с них фуражки.

Тоннель неожиданно оборвался, и перед всадниками возник залитый солнцем островок — кордон. Пограничники придержали коней, Рад же пришпорил своего, и конь легко взял барьер — перемахнул через низкий плетень. В руках юноша держал ружьё, готовый вступить в бой с грозным хищником.

— Ромка! — позвал Рад. — Ева!

Никто не отозвался. Только из-за дома вышла коза и приветственно заблеяла.

— Ром-ка!..

Рад соскочил с коня и направился к дому. Пограничники подстегнули коней и тоже перемахнули через ограду. Костин снял с плеча автомат и взвёл затвор.