Индийские сказки - Автор неизвестен. Страница 32

Когда все было готово, царь сказал женщине-змее: «Сердце мое! Пойдем, исчезнем с тобой на весь день в саду! И обед там сами себе приготовим!»

Она, ничего не подозревая, согласилась. И они долго гуляли по саду, смеялись и шутили; а когда проголодались, принялись за работу и стали готовить себе обед.

Раджа затопил печь и стал месить тесто, но дело не спорилось у него в руках, и он попросил красавицу помочь ему испечь хлеб. Она сначала отказалась, говоря, что терпеть не может стоять у огня, но когда царь упрекнул ее, что она, верно, не любит его, если не хочет исполнить его желания, она нехотя согласилась и понесла сажать хлеб в печку.

Но не успела она нагнуться над устьем печки, как отшельник, подстерегавший ее, толкнул ее в огонь, захлопнул дверцу и крепко-накрепко завернул замок.

Бешено закрутилась и завертелась в огне огромная змея… Неистовые скачки ее так потрясали печь, что, не будь крепких цепей, печь, конечно, со змеей вместе вылетела бы из сада! Но вырваться из печи змея не могла: отшельник крепко держал ее могучими заклинаниями. Так прошло несколько часов; наконец все смолкло; внутри печи все успокоилось.

Отшельник подождал, пока печь остынет и открыл заслонку. Женщина-змея исчезла без следа; лишь в одном углу оказалась куча золы, а в ней маленький круглый камень. Старец подал его царю: «Возьми, о царь! Это вещество – сущность женщины-змеи. Все, до чего бы ни коснуться этим камнем, превращается в золото».

Царь несколько минут задумчиво смотрел на камень. «Нет, святой отец», – твердо сказал он: «не хочу я этого камня: жизнь человека ничто перед таким сокровищем! Сколько зависти, распрей и крови повлечет за собой обладание им!»

И он взял волшебный камень и унес его далеко оттуда, и там бросил в глубокую реку, чтоб не мог он сеять вражды и раздора между людьми.

Царский цветок

У одного раджи умерла жена, оставив ему двух малолетних дочерей. Раджа вскоре после того женился на другой и с тех пор заботы о девочках представил всецело молодой супруге. Новая царица очень равнодушно относилась к падчерицам и даже нередко обижала их так, что девочки далеко не были счастливы. Раз старшая сказала младшей: «Что нам здесь делать? Мы никому не нужны, уйдем отсюда. Будем жить вдвоем, где-нибудь в джунглях». Они ушли из дворца и скрылись в соседней чаще. Несколько дней бродили они усталые и голодные, питаясь дикими кореньями и плодами, наконец, добрели до какого-то жилища. «Знаешь ли, сестрица», – сказала младшая царевна: «это верно дворец какого-нибудь людоеда-ракшаса. Но, кажется, дверь открыта и никого нет. Пойдем, поищем, не найдем ли чего поесть». Они вошли. Дом действительно оказался пустым. Они нашли немного вареного риса, с удовольствием съели его, потом вымели пол, прибрали все в комнате и уже располагались отдохнуть, как вдруг послышались тяжелые шаги: то возвращались домой людоед с женой! Девочки стремглав пустились бежать, пробрались на самый верх дома и оттуда на крышу и спрятались там за кучкой снопов. С этой крыши открывался вид на внутренний двор с одной стороны и на открытое поле с другой. Это было любимое местопребывание супругов людоедов. Здесь любили они отдыхать в знойные летние вечера; здесь сушили они белье; здесь обмолачивали и веяли зерно. В одном углу лежала еще большая куча необмолоченных снопов и царевны были за ними в полной безопасности.

Ракшас вошел в дом, посмотрел вокруг и с удивлением спросил: «Кто это дом убирал? Что-то уж очень чисто, и все так красиво расставлено… Жена, ты, что ли?» – «Нет. Ума не приложу, кто мог это сделать!» – с недоумением отвечала жена людоеда. «Посмотри-ка, и двор выметен!» продолжал людоед. «Это ты?» – «И не думала! Кто бы это мог быть»? Ракшас-людоед уже стоял во дворе и поводил носом во все стороны. «Постой-ка. Я чую кого-то… Кто-то здесь есть. Я чую живую кровь и мясо. Кто-то к нам забрался». – «Ну, вот, пустяки! Тебе всюду кровь мерещится! Весь день рыщешь, и народ сотнями гложешь, не мудрено, что кровью пахнет!» Некоторое время слышно было, как они шумели и бранились. «Ну, ладно, будь по-твоему, я пить хочу. Пойдем к колодцу напьемся». Они подошли к колодцу и стали спускать туда тяжелый сосуд. Только этого и ждала младшая царевна, наблюдавшая с крыши. Она быстро сбежала вниз, улучила минуту, когда оба ракшаса, стоя на цыпочках, наполовину свесились в колодец, ловко схватила и того, и другого за пятки и разом толкнула в колодец. Там они и утонули.

Царевны завладели домом и зажили спокойно. Они нашли там много золота и драгоценных вещей, а также целые кучи всевозможных богатых одежд, награбленных людоедами. Около дома были сараи для скота и обширные пастбища. Каждое утро младшая царевна выгоняла скот в поле и возвращалась только к ночи, а старшая оставалась дома, готовила обед и прибирала в доме. Младшая, самая умная из сестер, часто, уходя в поле, говорила сестре: «Сестрица, берегись, чтоб кто тебя не увидел. Ты такая красавица! Смотри, если вдруг позовет тебя кто-нибудь, воды кто попросит, или нищий какой забредет, выйди, если хочешь, только прикрой себя лохмотьями, да лицо, хоть сажей, мазни, чтоб не похитили тебя, мою голубку, не разлучили бы нас с тобой?». – Не бойся, сестрица, все сделаю, как велишь. Время шло, и никто не проходил той стороной. Раз, однако, младшая царевна только что ушла в поле, как вдали показалась толпа охотников. То был царевич той страны со своими приближенными. Они уже несколько дней охотились в джунглях вдали от жилья, сильно устали и хотели пить, а воды нигде не оказывалось. Царевич первый заметил красивый дом. «И кому это пришла охота строить такой дворец среди глухого леса?» – воскликнул он. «Впрочем, для нас же лучше: наверно не откажутся владельцы дать нам глоток воды». – Нет, нет, нельзя туда идти!» – заволновались придворные, «там, верно ракшасы живут». – «Посмотрим и увидим», – решил царевич. «Не думаю, чтоб там скрывалось что-либо ужасное: нигде не шелохнется, никто не показывается». Он стал стучать в закрытую дверь: «Отзовись, хозяин! будь милостив, дай воды испить мне и моим людям!» Но все по-прежнему было тихо. Царевна слышала голос и побежала в свою комнату наскоро вымазать лицо сажей и прикрыть лохмотьями свой блестящий наряд. Царевич тем временем потерял терпение и гневно дергал дверь, приговаривая: «Эй вы там, отворяйте скорее не то дверь выломаю!» Маленькая царевна смертельно испугалась; едва успев мазнуть себе лицо, она сбежала по лестнице с кружкой воды и, открыв дверь, молча поднесла ее царевичу; говорить она не решалась, так была напугана. Царевич взял кружку, поднес ее к губам. «Что за странное явление!» – подумал он, глядя на дрожащую девушку. «Даже была бы недурна, только уж очень грязна, да и одежда не в особенном порядке. Что за черные пятна у нее на лице и на руках? Что-то тут подозрительно». И, недолго думая, царевич плеснул водой прямо в лицо царевне. Девушка вскрикнула и отскочила: потоки грязи струились по ее лицу и открывали нежные прелестные черты… Она хотела бежать, но царевич крепко держал ее за руку. «Кто ты? говори правду? Откуда пришла? Кто твои родители? Отчего ты одна так далеко в пустыне? Отвечай, или я голову тебе снесу». И он сделал движение, будто хочет выхватить меч. Царевна так испугалась, что едва слово могла выговорить; кое-как пробормотала она, что она дочь раджи, что бежала от мачехи в джунгли, что нашла дом пустым и поселилась там. И она горько зарыдала. «Не плачь, прелестное дитя, прости мою грубость. Не бойся, я возьму тебя с собой в свой дворец, ты будешь моей женой». Но она от страха даже не слышала, что он ей говорил, и продолжала неутешно рыдать. Про сестру она ничего не сказала царевичу, даже не упомянула о ней. «Этот злодей грозит убить меня. Он и сестру убьет, если узнает, что у меня есть сестра». Бедная маленькая царевна! Царевич, напротив, был очень добрый человек и, знай он, что у царевны есть сестра, он никогда не решился бы разлучить ее с ней. Но он ничего этого не знал, а видел только, что царевну никакими словами не успокоишь и потому распорядился, чтоб ее осторожно посадили в паланкин и несли во дворец.