Папа, мама, бабушка и восемь детей в Дании (сборник) - Вестли Анне Катарина. Страница 37

В том конце сарая, где лежало сено, Мортен Ларса не обнаружил. Он был в другом конце, там, где у него были всякие интересные вещи – старые телеги, розвальни и тому подобное, и Ларс их чинил, чтобы они стали как новые и ими можно было пользоваться. Когда пришёл Мортен, Ларс сидел на розвальнях и прикреплял один из полозьев, который немного отстал в последнее время.

– Привет, Мортен! Гуляешь? – спросил Ларс. – Заходи, заходи. Возьми там молоток и гвозди и начни сколачивать планки. Это важное дело.

Мортен был доволен. Он работал без передышки, не отставая от Ларса. Время от времени он поглядывал на Ларса и пытался так же, как он, что-то бормотать себе под нос. Два человека были заняты делом, и им было не до болтовни.

Часа через два Анна позвала их поесть, ни Мортен, ни Ларс не имели ничего против перерыва. Они ели не спеша, а после еды Ларс выкурил ещё и трубку. Мортен получил шоколадную сигару, и Анна поспешила вернуться к стирке, которую она ещё не закончила.

– Что ж, Мортен, надо опять приниматься за дело, – сказал Ларс. Он был доволен сегодняшним днём, потому что успел сделать многое, что собирался сделать уже давно. Кроме саней, он приготовил к весне телеги, и ему было приятно сознавать, что всё у него в порядке.

В дальнем углу сарая стояли старые сани. Ларс подошёл к ним, посмотрел, потрогал.

– Нет, – сказал он и покачал головой. – Вы уже слишком стары, оглобли сгнили. Надо будет порубить вас на дрова. Только место занимаете.

Мортен перестал вколачивать гвозди и смотрел на Ларса во все глаза. Он хотел что-то сказать, но слова как будто застряли у него в горле.

– Ну-ка посмотрим, – продолжал Ларс. – Надо вытащить вас поближе к свету. Эта оглобля вообще сломана. Я мог бы её починить, но, если запрячь в вас Гнедого, а он, по своему обыкновению, шарахнется в сторону, она сломается опять. Нет, надо перетащить вас в дровяник! Давай, Мортен, помоги мне столкнуть их с места, зато прокатишься на них от сарая до дровяника, а я в них запрягусь. И старые сани проедутся по снегу в последний раз, хотя и без лошади.

Мортен помог Ларсу толкать сани, вид у него был очень серьёзный. Даже когда он сел в них, а Ларс встал на место лошади и заржал, как ретивый конь, лицо у Мортена всё ещё было задумчивое. Конечно, весело прокатиться на санях по двору, но у него в глазах стояли слёзы.

Ларс с удивлением поглядел на него:

– Неужто я скакал так быстро, что от ветра у тебя потекли слёзы? Видел бы это Гнедой!

Ларс рассмеялся.

– Ну что ж, родные, – обратился он к саням. – Сейчас перетащим вас в дровяник. Слезай, Мортен!

Но Мортен не сдвинулся с места.

– Лучше тебе всё-таки сойти с саней, Мортен, – сказал Ларс. – Сани тяжёлые, с тобой мне будет трудно перетащить их через высокий порог.

– Я понимаю, – сказал Мортен, но не сдвинулся с места. – Послушай, Ларс, – начал он с таким серьёзным лицом, что Ларс остановился и внимательно посмотрел на него. – У тебя что, мало дров на зиму? – спросил Мортен.

– Да нет, дров у меня достаточно, – ответил Ларс. – Я всегда слежу за этим. У меня же есть лес, но ты сам знаешь, у нас в доме много печей и все надо топить. Нет, дров у меня хватит и на эту зиму, и на половину следующей. Странные у тебя вопросы, Мортен. Ты обо всём думаешь, ну прямо профессор. А ну-ка, профессор, слезай с саней!

Ларс открыл дверь дровяного сарая и снова взялся за оглобли. Но Мортен изо всех сил вцепился в сани и не пускал их.

– С чего это они вдруг стали такими тяжёлыми? – удивился Ларс. – Попробую всё-таки справиться с ними. – Он ухватился покрепче за оглобли, и Мортену пришлось уступить, ведь Ларс был очень сильный.

Он втащил сани в сарай и поставил возле козел для пилки дров. Однако пока он этим занимался, Мортен вдруг заспешил. Сначала он схватил большую пилу и куда-то убежал с нею. На дворе он бросил пилу и снова вернулся в сарай.

Ларс всё ещё пристраивал сани. Оглобли он положил на козлы. Чурбан для рубки дров стоял у него за спиной, и Мортен старался выдернуть воткнутый в него топор. Наконец это ему удалось, правда, он едва не повредил себе ногу. Топор Мортен тоже унёс из сарая. Теперь он боялся возвращаться к Ларсу. Он только прижался ухом к стене сарая и слушал, что там происходит.

Ларс возился в сарае. Что-то бормотал. Потом заговорил громче.

Когда человек начинает громко говорить сам с собой, он слов не выбирает. Услыхав проклятья Ларса, Мортен испугался и убежал к Анне в подвал, где она стирала бельё. Анна, склонившись над лоханью, стирала комбинезон Ларса, при этом у неё из крана в лохань текла вода. Мортен попытался докричаться до неё, но она его не слышала. Ему оставалось только потянуть её за юбку. Анна оглянулась, улыбнулась Мортену, но потом снова начала стирать.

Тогда он подёргал её за юбку несколько раз. Увидев отчаяние на лице Мортена, Анна перестала стирать, однако, пока из крана текла вода, слов его она разобрать не могла. Тогда Мортен закричал во всё горло, и Анна наконец закрыла кран.

– Неужели все старые вещи надо изрубить на дрова? – крикнул Мортен, держась за её юбку.

– Нет, конечно, с чего ты это взял? – удивилась Анна. – Кто тебя напугал такой чепухой? – Она прижала его к себе и гладила по голове, чтобы он успокоился.

Вскоре к ним пришёл Ларс. Лицо у него потемнело от гнева, и, не успев войти в прачечную, он крикнул:

– Анна, куда ты подевала мою пилу? И топор тоже?

Анна с испугом уставилась на него – она уже давно не видела Ларса таким сердитым.

Наконец она вспомнила слова Мортена и тоже рассердилась.

– Так это ты испугал мальчика своей болтовнёй о том, что старые вещи надо рубить на дрова? – крикнула она, сердито глядя на Ларса.

Ларс так удивился, что сразу же пришёл в себя.

– Рубить старые вещи? – повторил он.

Мортен плакал, уткнувшись лицом в юбку Анны, но вот он поднял голову:

– Ты сказал, что хочешь разрубить сани на дрова, потому что они старые! А их нельзя рубить! У тебя и без них дров хватает. Отдай их мне, у нас им будет хорошо. Они будут всегда стоять позади моей лошади и не думать о том, что стали старые и ненужные.

Ларс долго смотрел на него.

– Будь добр, принеси мою пилу и топор, пока я на минутку зайду в конюшню.

– Сейчас принесу, – послушно прошептал Мортен.

Анна пошла с ним, и они вместе нашли и пилу и топор, и насухо вытерли пилу, чтобы Ларс не боялся, что она заржавеет.

Ларс неспешно вывел Буланку из конюшни. На ней уже была надета сбруя. Другая сбруя висела у Ларса на плече.

– Подержи Буланку, Мортен, пока я схожу за санями, – сказал он. – Это будет их последний выезд с настоящей лошадью. Я взял Буланку, потому что она спокойнее Гнедого.

Ларс скрылся в дровяном сарае, привязал к саням верёвку, вытащил их из сарая и поставил позади Буланки.

– Садись в сани, Мортен! – сказал он. – И держи вожжи! А я буду идти рядом. Ты же, Буланка, иди осторожно, помни, ты везёшь хрупкий груз.

Буланка не возражала.

Ларс доехал почти до самого домика в лесу. Но вдруг он остановился, выпряг Буланку из саней и сказал Мортену:

– Ну вот, Мортен, если сумеешь сам доставить сани домой, они твои, и старая упряжь тоже. Пусть она послужит твоей лошади.И он повёл Буланку домой. А Мортен сидел на санях и раздумывал, каким образом перетащить их к себе во двор.

Огорчение Мортена

Мортену было странно неподвижно сидеть на санях. Он слез и попытался тащить их по дороге. Сначала это у него даже получилось, но при первом же небольшом подъёме сани показались ему слишком тяжёлыми. Между тем сани следовало притащить домой, иначе они погибнут. В этом не было никаких сомнений. Если Ларс придёт, увидит, что сани стоят на прежнем месте, он подумает, что Мортену они не нужны.

Мортен предпринял несколько попыток сдвинуть сани с места, но потом бросил оглобли и побежал домой. Пробежав через кухню, он ворвался в комнату к бабушке. Она всё ещё вязала свитер для папы, воротник и рукава были ещё не готовы.