Звездочёт из Нустерна и таинственный перстень - Гир Александр. Страница 48

Король Аранеус исподлобья посмотрел на старого герцога и спросил:

– Что все это значит?

– Ваше величество, – отвечал растерянный герцог, – я пытался его вразумить, но…

– Так вы все знали? – тяжело проговорил король. Больше он ничего не сказал, взял на руки свою бесчувственную дочь и, ни на кого не глядя, вышел из храма.

Народ на площади был в волнении. Потом некоторые горожане рассказывали, что молодой герцог Карабус выбежал из церкви сам не свой, обернулся золотым жуком и улетел прочь. Из уст в уста среди горожан передавалась одна и та же новость: «Перстень мастера Аурса не пришелся впору! Молодой Карабус отказался от принцессы!» Но когда на площадь вышел король Аранеус с дочерью на руках, гул голосов стих. В полном безмолвии прошел правитель Арахнид к своему дворцу и, даже не обернувшись, скрылся в нем. Народ на площади больше не шептался. Опечаленные и сконфуженные горожане разошлись по домам. Угасли радуги, пропали цветы, дома приняли свою будничную и даже несколько более мрачную окраску.

Принцесса довольно скоро пришла в себя. Она не сразу вспомнила, что произошло, и недоумевала, куда подевался ее жених. Но вспомнив, сделалась беспокойной. На вопросы лекаря Аранея отвечала, что причиной обморока, скорее всего, стала страшная боль, которую внезапно причинил ей перстень. Перстень хотели, было, снять, но не смогли: он будто прирос к пальцу принцессы. При внимательном рассмотрении на нем обнаружилась точно такая же трещина, как и на перстне молодого Карабуса. Король немедленно потребовал к себе золотых дел мастера Аурса и как только тот пришел, обрушил на него свой гнев:

– Вы, мастер, явно перестарались! Перстень, который вы изготовили, чуть было не лишил жизни принцессу!

– Ваше величество, – возразил мастер, – я создал талисманы, охраняющие счастье принцессы. Они призваны улавливать тончайшее движение души и укреплять подлинную любовную связь, каковая естественным образом должна возникнуть в сердцах принцессы и ее суженого согласно «Песни жизни» каждого их них. Это лучшая моя работа.

– Но перстень принес принцессе страшную боль. Вы посмотрите, камень в нем дал трещину.

Мастер взглянул на перстень принцессы и помрачнел.

– На это я могу сказать только то, что герцог Карабус не может быть мужем принцессы.

– Но ведь вы изучали душу принцессы! – воскликнул король. – Как же вы не смогли распознать ее настоящей душевной склонности?!

– Я, ваше величество, ювелир, а не прорицатель. И потом тон, в котором вы разговариваете со мной, я нахожу оскорбительным. Не потрудитесь ли изменить его?

– Не потружусь, – мрачно ответил король.

– Ах так. Тогда прощайте, ваше величество, – проговорил оскорбленный мастер. – Одно лишь хочу сказать вам: гнев никогда не служил украшением мудрости.

Золотых дел мастер Аурс повернулся и вышел из дворца. С тех пор его никто не видел в Арахнидах. Принцесса и мы, приближенные, пытались образумить короля, но он был упрям в гневе. Увы, и с мудрейшим из магов и благороднейшим из королей это временами случалось. Пустыня проникла в самое сердце Магонии.

День, от которого ждали всеобщей радости, обратился в один из мрачных дней королевства. Не прошло и двух часов после разговора с мастером Аурсом, как во дворец пришла весть о том, что страшная беда постигла старого герцога Карабуса: он слег в постель и теперь опасно болен. Причиной тому, кроме всего прочего, послужило исчезновение его сына Самюэля. По словам мага, молодой герцог, прилетев в свой дворец, обнаружил там какое-то письмо. Прочитав его, он точно обезумел, взял первого попавшегося коня и умчался на север, в пустыню.

Выслушав эту весть, король не проронил ни единого слова, но принцесса была потрясена рассказом мага.

– Бедный Самюэль, – говорила она. – Он погибнет. Ах какой он доверчивый и простодушный! И такой робкий! Почему, почему, он не рассказал мне обо всем сразу?

– О ком ты плачешь, дочь моя? – проговорил король. – О человеке, который оскорбил тебя перед всем городом и королевством!

– Ах отец, – отвечала принцесса, – не говорите так. Самюэль добрый и честный, он никогда не причинит мне зла, в том я ручаюсь. В его поступке нет ничего оскорбительного. Причина - в его нерешительности, но она лишь доказывает его деликатность. Он не нашел сил открыть мне свою тайну до венчания. Как, должно быть, он мучился, бедняжка!..

– Так ты его уже простила? – изумленно спросил король.

– Да я и не сердилась на него. Разве можно винить его в том, что он полюбил другую девушку? Ведь я люблю его и желаю ему только счастья. Если бы он сразу мне во всем признался, я бы поняла и с радостью вернула бы его обет.

– Куда глядели мои глаза! – воскликнул король. – Куда глядели глаза моих придворных! Вдобавок ко всему она его не любит! И никогда не любила. Милое дитя, да разве это любовь? Так любит сестра брата, так привязаны друг ко другу друзья, но любовь… – король вдруг замолчал и, тяжело дыша, потупил очи.

– Может, вы и правы, отец, – сказала принцесса. – Но сейчас надо думать о другом. Что будет с Самюэлем? Ведь он пропадет.

– Не беспокойся, Аранея, – ответил король. – Во-первых, он – мужчина, а во-вторых, выветрит печаль и вернется домой.

– Нет, вы его не знаете! – с чувством проговорила Аранея.

– Дочь моя, – устало сказал король, – сегодня был тяжелый день. Пойди лучше отдохни, прошу тебя.

Принцесса удалилась. Король отпустил приближенных и, оставшись один, предался тяжелым думам.

А вечером того же дня дворец потрясла страшная весть: пропала принцесса Аранея! Отпущенная королем она ушла в свои покои, и никто не видел, чтобы она оттуда выходила. Спустя же несколько часов кормилица не нашла ее на месте. Не оказалось принцессы ни в саду, ни где-либо еще. На постели ее лежало письмо, адресованное королю. Когда Аранеус прочел его, то сделался бледен.

– Вот, когда приходится расплачиваться за прошлые ошибки, – проговорил он.

Было приказано обыскать весь дворец, пядь за пядью, и допросить прислугу. Вскоре нашелся свидетель – конюх. Он рассказал, что ближе к вечеру принцесса попросила запрячь для нее лучшего коня, объяснив, что хочет совершить вечернюю прогулку, но он даже не подумал, чем это может обернуться.

– Все ясно, – сказал король. – Письмо – не шутка, не каприз. Она отправилась на поиски Самюэля Карабуса.

Он немедленно послал вдогонку людей, чтобы отыскать и вернуть принцессу. Нужно ли говорить, что в ту ночь во дворце никто не сомкнул глаз? Везде горели факелы и светильни. Придворные и челядь собирались по углам и шепотом гадали, чего теперь ждать. Я, пишущий эти строки летописец Магноциус, неотлучно находился при короле и могу засвидетельствовать, что король был страшно подавлен и потрясен. Беда сделала его разговорчивым, и он, поминутно каясь в своих ошибках, поведал мне во всех подробностях о событиях, происшедших много лет назад, когда жила еще во дворце вещунья Филистена, о событиях, страшные отзвуки которых мы наблюдали теперь. Но я опускаю рассказ короля, ибо он достоин отдельного повествования.

Едва правитель закончил свою горькую исповедь, как ему доложили, что его аудиенции срочно просит фея Дендрина. Король велел принять ее немедленно, ибо всякая весть была сейчас дорога. Однако новость феи Дендрины хотя и пролила свет на события злополучного дня, но не принесла королю утешения.

– Приветствую славнейшего из королей и мудрейшего из магов! – сказала фея, входя в тронный зал.

– Ах, оставьте все эти эпитеты, милая фея, – ответил печальный король. – Они мне ненавистны в эту минуту.

Фея удивленно посмотрела на короля, потом обвела взглядом присутствующих и воскликнула:

– Неужели я опоздала! Так и есть. Я слишком долго была занята молодыми березовыми рощицами в Базилейском царстве. Но где принцесса? Надеюсь, с ней все в порядке?

– Увы… – начал было король, но голос его задрожал, и мне, его верному слуге, пришлось рассказать фее Дендрине о том, что произошло.