Боцман Штормтрап (СИ) - Востоков Станислав Владимирович. Страница 8

Так проплыли Анды, океан показался. Потом острова пошли тихоокеанские, Гавайи. Мы только угольку в топку добавляем. Тут ветер изменился, и понесло нас на южную оконечность Австралии. Это одно слово — южная, а холодно там, доложу вам, как на севере. Разве что пингвины не ходят. И стал наш шар отставать постепенно, опускаться. Начали мы парусом маневрировать, чтобы опуститься, куда надо. А здесь воздушных шаров — тьма. Разных форм и конфигураций. Ну, в конце концов, опустились!

Только сплоховали в самом конце. Парус передержали, и нас на берег сдуло, в Мельбурн. Грохнулись у самого причала, на улице какой-то. Хорошо, никого не повредили. Только фонарный столб погнули. Смотрю: народ к нам бежит. Поздравляет. Медали вешает. Я-то думал, наслышались о наших небывалых подвигах, ан нет. Оказывается, у них там соревнование воздушных шаров проходило. Так мы первое место получили. За оригинальность. Да-с.

Глава последняя,

в которой боцман Штормтрап и помощник Балласт чуть не становятся

жертвами особенностей австралийской фауны и возвращаются домой

О том, чтоб судно починить, даже и речи быть не могло. Там не судно уже, а обломки кораблекрушения. Вытащили мы свои вещи. Народ разошелся. Стоим посреди улицы. Вечереет. Холодок пробирать начал. Балласт переминается с ноги на ногу и интересуется, куда теперь? Тут подумаешь — куда. Нам еще, как-никак, треть пути пройти надо. Ну, думаю, Австралию по морю огибать — только время терять. Лучше мы ее поперек пересечем. Правда, там пустыня, да это — пустяки. После холода хорошо даже. Согреемся. И пустыня все-таки — не горы. Местность ровная. Идти легко. Хотя там — песок. Ну, мы эту проблему тоже решили. Нам среди прочего лыжи подарили. Две пары. У них там, на самом юге, снег бывает. И они на лыжах катаются. По снегу кататься нам недосуг, а по песку пройти — почему бы и нет? Консистенция у снега и песка похожая — сыпучая. Так что тут они нам пригодились наилучшим образом.

Итак, встали на лыжи, пошли в северо-западном направлении, с таким расчетом, чтоб к Порту-Дарвину выйти.

Город там такой. Только почему такое название точно не скажу. Помнится, он не города строил, а биологией занимался, Дарвин-то. Ну да чего не бывает. Может, однофамилец прорабом был. Идем, значит. День, два… Жара стоит. Хоть из кожи вон. Разделись до плавок и все равно жарко.

Идем себе, в плавках, на лыжах. Представляете себе картину? Я-то ничего еще, хоть при моей комплекции в пустыне и не климат. А вот Балласт совсем сдавать начал. «Верблюды! — кричит, — Верблюды!». Я уж думал у него горячка началась. Откуда в Австралии верблюды? А потом, гляжу, действительно, на горизонте стадо верблюдов. И вспомнил, что австралийские первооткрыватели себе «кораблей пустыни» из Африки выписывали. Вот бы, думаю, нам одного поймать. Мы б на нем за сутки до места добрались. И командую: «Добавьте, помощник, пару! Нам одно животное изловить надо.» И, знаете, он добавил. Так добавил, что я еле за ним поспевал. Забрались на горку на какую-то, и оттуда лишь пару раз палками оттолкнулись и к верблюдам — с огромной скоростью. Прямо большой слалом, куда там! Стадо врассыпную, но у нас-то скорость побольше.

Выбрал я одного покрупнее и за ним. Ой, думаю, сейчас догоню! Но вдруг, хлоп куда-то, и с лыж кувырком. Балласт за мной. Опять темно стало среди бела дня. Что за притча? А с собой, как на зло, ни фонарика ни спичек.

Начали ощупывать вокруг — мягко, и, вроде, то ли мох, то ли мех какой-то. Я сначала, признаться, подумал мы в гнездо какое-то угодили. Хорошо — кабы в птичье, а кабы — в змеиное? Но тут я ручки нащупал, будто от хозяйственной сумки, и все понял. Кенгуру в землю, от жары, понимаете, зарылся, а мы прямехонько в его сумку хлопнулись. Это, думаю, даже еще лучше верблюда. Удобнее, да и быстрее. Объяснил все помощнику и приказал использовать вынужденную передышку с максимально возможной пользой. Отоспаться то есть. Ну, просидели день, а вечером наш кенгуру из песочка выбрался и по холодку — к побережью. Как леса пошли, он фрукты с деревьев по дороге срывал, и — в сумку. Голодать не пришлось. Под утро, когда светать начало мы из сумки пейзаж наблюдать принялись, все веселее. Между прочим, объяснил помощнику, откуда у кенгуру сумка. Вы, молодой человек, может тоже не в курсе? Тогда послушайте. Здесь, в Австралии, все с сумками. Потому что не выжить иначе.

Вот, допустим, вы приплыли в Австралию, где будете жить? В лесах? На побережье? Оно, конечно, можно, да только тут всем места не хватит. А куда идти? Только в пустыню. А в пустыне какая жизнь? Ни овощей, ни фруктов. Да что фрукты! Вода, и та не всегда бывает. Какой выход из создавшейся трудной ситуации? С собой все брать, с побережья. А куда класть? Тут и ты себе сумку вырастишь, коли жить захочешь. Поэтому все на этом континенте и обзавелись этими хозяйственными приспособлениями. Кроме верблюдов, конечно. Зачем им сумки? У них горбы вроде канистр. Да-с.

Ну, завершил я свой рассказ об особенностях местной биологии, а тут Балласт обращает мое внимание, на то, что за нами гонятся. Озираюсь, и правда, скорость намного больше стала, а сзади, понимаете, преследует стая динго. Вы не знаете динго? Тогда объясню: это одичавшая собака местного разлива. Когда-то аборигены с собой привезли, а она от них, взяла да и убежала, то ли по недосмотру, то ли еще как. Уж не знаю. Только я как думаю? Какая же собака добровольно от хорошего хозяина уйдет? В общем, «озверела» вконец и стала на всех, кто в пустыне живет, охотиться. Сумки-то у нее не было, чтобы загодя провизией запасаться. Вырастить, понимаете ли, не успела. Вот и бросается на всех, с голоду. И за нашим кенгуру такие припустили. Вижу — настегают. И тут сумчатое животное несколько неблагородный поступок совершает. Берет и из сумки нас вытряхивает. Надо понимать, чтобы динго отвязались. Приносит нас в жертву, так сказать. Мы хлоп, посреди какого-то лужка и прям хищникам под нос. Ни встать, как говорится, ни сесть. И вот, окружили нас голодные пасти, наступают. Клыки блестят, глаза горят. В общем, ясно — съедят. Балласт стоит — с жизнью прощается. А я — нет еще, креплюсь, отхожу, озираюсь, но в панику не впадаю. И наступил вдруг на сухую веточку. Вот она-то у меня в памяти кое-какие воспоминания и вызвала. Я тогда хватаю палку, понимаете, размахиваюсь и ее кидаю. При этом кричу голосом на пределе возможной мощности: «Апорт!».

Динго эти хвостами завиляли и как по команде — за палкой. А я схватил Балласта за шиворот и — в противоположную сторону. Вот вы, молодой человек, наверное, удивились такой реакции хищников? Или даже не поверили? А напрасно. Элементарные кинологические знания говорят о том, что любая, даже самая захудалая, пусть и одичавшая, собака знает несколько самых простых команд. Хотя бы — «Сидеть!» или «Дай лапу!»… Которые хорошо-плохо, но выполнит. Ну, лапу просить было несколько не к месту, а «Апорт» подошел, как нельзя лучше. Вот так-то.

Итак, продолжаем путь к северо-западной оконечности континента, питаемся фруктами, корешками и дня через два выходим к морю. Из-за собак пришлось к западу сильнее забрать и, знаете, попали из огня, да в полымя, как говорится. Та же пустынная местность. И есть нечего. Только вместо песка — камни. А нам, признаться, без разницы — что песок, что камни. Какая разница, если есть нечего? И посудина какая-то разбитая на берегу. И так уныло, да еще она тоску наводит. Пришлось ремешки, так сказать, подтянуть. Я и говорю помощнику: «Сегодня пищу уже все равно не найдем. Давайте спать. И силы сэкономим, и о еде меньше думать будем». Согласился он, конечно, и мы залезли на этот почти-корабль. Мало ли. Вдруг дождь. А на посудине этой единственное что осталось — кубрик и спасательный круг. Мы его на манер подушки приспособили и улеглись. Я с одной стороны, Балласт — с другой. Это еще ничего. Суворов, вон, Александр Васильевич, вообще на шинели спал и не жаловался.