Колумб - Гурьян Ольга Марковна. Страница 15

— Как же можно медлить, если язычники жаждут познать нашу религию… — заговорила она и вдруг, сама себя перебивая, крикнула: — Пошлите за ним, верните его, сейчас же верните! О боже, он везёт во Францию все надежды на золото Индии, а они теряют время. Бегите, перестаньте же кланяться, бегите скорей, скорей!

Но и Квинтанила и Сантанхел уже успели поспешно покинуть приёмную королевы.

Колумб ехал на своём муле и пел. Он пел, он был счастлив. Утро было прекрасное, журчали ручьи, светило солнце. Он ехал во Францию и уже на полчаса пути успел удалиться от Гренады. Позади остались годы унижений, годы нищеты, годы слёзных молений и просьб. Он разорвал паутину, он пробил стену, но за этой стеной вновь явились ему тупость, скупость и дурак Талавера. Теперь он ехал во Францию.

За ним раздался частый топот копыт: всадник догонял его. Колумб посторонился, чтобы дать ему дорогу. Но всадник внезапно осадил коня и крикнул:

— Сеньор Христофор Колумб! Королева согласна на все ваши условия и просит вас вернуться.

Колумб мгновенье смотрел на него неподвижно. Потом он обвёл взглядом ясное небо, и холмы, и весеннюю, ведущую во Францию дорогу. Посланный стоял, дрожа от нетерпения. Его конь рыл копытом ямку. Колумб всё ещё молчал. Потом повернул мула к Гренаде.

Глава шестая

О том, что им рассказал нотариус

В середине мая Колумб приехал в Рабида. На этот раз Диего не встретил его у ворот. Диего остался в Гренаде.

Ведя переговоры с королевой, Колумб позаботился не только об условиях предстоящего плаванья, но и о судьбе остающегося в Испании сына. Он выписал к себе Диего. Знакомый погонщик мулов доставил мальчика в Гренаду. Колумб представил его королеве, а королева назначила его пажом наследного принца. Увлечённый своими новыми обязанностями, Диего рассеянно простился с отцом.

Маркена радостно встретил Колумба. Весь вечер он жадно расспрашивал, как живётся Диего, не скучает ли он и к лицу ли ему королевская ливрея. Колумб взволнованно и пространно отвечал на его вопросы. Они просидели до полуночи и всё время вспоминали шутки и проделки и весёлые словечки Диего и говорили о том, какие его ждут богатства и почести, когда Колумб вернется из Индии.

— По договору с королями, — сказал Колумб, — я имею право снарядить за свой счёт один корабль и получать за то восьмую часть барышей, не считая десятой части с индийских доходов.

— Вот превосходно! — воскликнул Маркена. — Это вдвое увеличило бы состояние нашего мальчика.

— Но где достать денег? — задумчиво сказал Колумб.

— У Мартин-Алонсо Пинсона, — ответил Маркена. — У него много денег. Зачем они ему? Нашему мальчику они бы лучше пригодились. Он, наверно, согласится помочь нам.

На другой день Колумб послал в Палос узнать, когда он сможет повидаться с Пинсоном. Посланный, вернувшись, сообщил, что Пинсон на несколько дней уехал из города, но к воскресенью обязательно вернётся.

В воскресенье 23 мая Колумб на своём верном муле направился в Палос. Там он постучался в окошко одного из домиков. Окошко тотчас распахнулось, и оттуда молниеносно высунулась узкая голова на узких плечах — нотариус города Палоса — и завопила:

— Бездельники, не миновать вам тюрьмы!

Но, узнав Колумба, нотариус заволновался и начал извиняться:

— Сеньор Христофор, вы не поверите, — ни одной минуты у меня нет спокойной. Эти палосцы уже пронюхали про королевский приказ и день и ночь бродят вокруг моего дома. Да, сеньор, они уже думать забыли, как два года тому назад их в наказание за мятеж приговорили к работам на двух вооружённых судах в течение двенадцати месяцев. Они уже решили, что это им так и сойдёт и приговор не приведут в исполнение, а теперь королевским приказом эти два судна с их командой отдаются в ваше распоряжение.

— Я знаю, — сказал Колумб.

— Вот я сейчас как раз собираюсь в церковь, после службы прочту им приказ. Им это не понравится, сеньор Христофор. Этот красавчик Раскон прямо пришёл ко мне и спросил, правда ли, что вы забираете его «Пинту».

— Хорошая каравелла, — сказал Колумб. — Так вот, когда вы покончите с делами, зайдите к Пинсону. Может быть, вы понадобитесь.

— Не премину заглянуть, — ответил нотариус, и Колумб поехал к дому Пинсонов.

Этот дом был самый большой и красивый в Палосе. Его строили несколько поколений смелых и удачливых мореходов, и сейчас там жили семьи всех трёх братьев Пинсон.

Мартин-Алонсо сам встретил Колумба, проводил его в парадную залу, усадил на почётное место — покрытый ковром помост. Потом крикнул:

— Эй, Санчика, Альдонса! Тащите вино, да только не этот негодный Гвадальканал, который так и отдаёт гипсом. Пейте, дон Христофор.

Затем он сам присел на угол помоста, вопросительно поднял свои толстые и чёрные, как пиявки, брови и замолчал.

Несколько мгновений Колумб колебался, как начать разговор. Потом просто сказал:

— Мартин-Алонсо, мне нужно пятьсот тысяч мараведисов. Короли дают мне два корабля. Я хочу снарядить третий. Это даст мне восьмую часть прибылей.

— Я дам вам эти деньги, — так же просто ответил Пинсон. — Какие у вас обеспечения?

— Никаких, — сказал Колумб. — Моё слово, если я останусь жив. Можно составить нотариальный акт, но в случае моей гибели он не будет стоить того пергамента, на котором написан.

— Это так, — подтвердил Пинсон и задумался.

Колумб ждал и напряжённо смотрел на его полное резкое лицо, короткое, коренастое тело, волосы, начинающие редеть. Пинсон всё молчал и только шевелил бровями. Наконец он сказал:

— Наша семья привыкла рисковать всем своим достоянием, доверяя его отплывающим в далёкие моря кораблям. В ваш план я твёрдо верю. Я недавно был в Риме и видел там карты и документы, подтверждающие ваши идеи. Поэтому деньги я вам дам. Но в вознаграждение за риск я хочу принимать участие в прибылях…

За окном вдруг раздался глухой вопль. Он ширился, повис в воздухе, тянулся бесконечно, медленно и грозно нарастая.

— Что это? — крикнул, вскакивая с подушек, Колумб.

— Палосцы прочищают глотки, — равнодушно ответил Пинсон. — Горластые ребята!

Вопль стихал, сменяясь глухим гулом. Гул, постепенно удаляясь, смолк.

— Конечно, я согласен на ваши условия, — сказал Колумб, — хотя я предпочёл бы лучше платить известные проценты. Я согласен и благодарен вам. Как вы думаете, составить ли нам бумагу и…

В дверь застучали быстро и тревожно.

— Ну, уж это безобразие, — сказал Пинсон и, в свою очередь, поднялся. — Я привык к тому, чтобы палосцы шумели, но колотить в мою дверь…

Дверь стремительно распахнулась, и вбежал нотариус, растрёпанный и расстроенный.

— Выпейте вина и успокойтесь, — посоветовал ему Пинсон.

Нотариус залпом осушил кружку вина и вздохнул, потом выпил вторую и пригладил волосы, наконец сел и сказал:

— Ничего подобного со мной не случалось за всю мою жизнь.

Потом, немного отдышавшись, он начал рассказывать, как после проповеди он обнародовал королевский приказ собравшимся в церкви палосцам. Палосцы сидели совершенно спокойно и слушали. Но, как только нотариус кончил читать, вдруг откуда-то сзади раздался хриплый и насмешливый голос:

— Посылают вас на верную гибель!

В церкви был полумрак, и разглядеть говорившего было невозможно. Палосцы зашевелились, стали переглядываться, но молчали. Почти тотчас с этого же места снова раздался голос, но на этот раз женский, сразу пронзительно эавопивший:

— Сыночки мои, для того ли я родила вас и растила, чтобы съели вас людоеды, завлекли сирены, потопила буря, затянули водовороты, вихрь унёс, пучина поглотила!

В ответ закричали и завопили все бывшие в церкви женщины. Тогда откуда-то сверху послышался крик:

— Не пойдём на верную гибель и смерть!

После этого уж все палосцы стали кричать:

— Не пойдём на смерть!

В дверях образовалась давка, какой-то парень бросился было бить нотариуса, но его удержали, и завязалась драка. Нотариусу едва удалось убежать, и то в толчее насажали ему синяков, но он человек аккуратный, он обещал притти и пришёл. Чем он может быть полезен?