Гнилое яблочко - Бернс Т. Р.. Страница 15

Вращение замедляется. Я зажмуриваю глаза. Анника начинает произносить страшное, кошмарное слово, которое – хотя я до сих пор не могу в это поверить – описывает меня.

– У-у-у-умелый стрелок!

Мое сердце останавливается.

Умелый стрелок.

Не убийца.

– Добро пожаловать в команду Снайперов! – добавляет Анника.

Зал взрывается криком. Я распахиваю глаза. Лучник, который за сотню метров поразил в яблочко крутящуюся мишень, стоит прямо передо мной.

– Синус Хинкль! – говорит он с усмешкой. – Думаю, вместе мы сотворим грандиозную пакость.

Глава 9

Моего куратора зовут Айк, и он не хочет терять времени даром. Как только луч прожектора смещается на Аннику, он уводит меня со сцены, и мы спешим наружу.

– Ты уверен, что церемония уже окончена? – Мне приходится бежать, чтоб не отставать от него. – Может, стоит остаться неподалеку, чтобы ничего не пропустить?

– И пожертвовать стартовым преимуществом? Ну уж нет.

Айк сворачивает налево, к небольшой стоянке, где припаркован гольфмобиль. Он запрыгивает внутрь и хлопает по сиденью, приглашая меня присоединиться. Я останавливаюсь в нескольких шагах от машины и оборачиваюсь. В серое утреннее небо над павильоном взмывают фейерверки.

– Чего ты боишься? – спрашивает Айк.

Того, что Анника назвала меня «умелым стрелком», а не «убийцей» только затем, чтобы не пугать зрителей. Того, что на Айке не серебристая куртка с эмблемой факультета, как на всех остальных кураторах, а черная с пустой нашивкой. Того, что он уже убивал людей из своего лука и готов сделать это снова. И того, что если я сейчас уеду с ним, то не будет свидетелей, который расскажут папе и маме, как все было на самом деле.

– Когда-нибудь катался на гольфмобиле?

Я поворачиваюсь обратно.

– Один раз. С папой, в парке развлечений.

– Вы разгонялись до шестидесяти километров в час за восемь и две десятых секунды?

– Мы не разгонялись даже до шести километров в час за десять минут.

Айк улыбается и кивает на свободное сиденье.

Позади нас разрываются фейерверки. Я напоминаю себе, что в рюкзаке у меня лежит Килтер-планшет. Если что, я могу написать Лимону или Аннике короткое сообщение и рассказать, что происходит. И я забираюсь в машину.

Скорость не единственное отличие этого гольфмобиля от того, на котором катались мы с папой. У этого изогнутая прозрачная крыша. Сиденья обиты мягкой белой кожей. Деревянная приборная панель такая гладкая, что я могу увидеть в ней, как у меня дрожат губы – точно так же, как всякий раз, когда я испуган, но пытаюсь это скрыть. Прозрачные ремни безопасности автоматически затягиваются вокруг пояса и груди. Теперь, когда я пристегнут, на приборной панели появляется 3D-карта. Я успеваю различить Кафетерий и учебный корпус. Потом Айк касается края карты. Появляется увеличенное изображение пустого поля, окаймленного деревьями. Айк дотрагивается до картинки, переворачивает ее и еще раз щелкает по экрану.

– Готов? – спрашивает он.

Я киваю.

– Погнали!

Я совершенно уверен, что шины оторвались от земли, хотя я слишком крепко держусь, чтобы наклониться и проверить. Гольфмобиль пулей вылетает со стоянки и лавирует между деревьями и зданиями. Я пытаюсь улыбнуться Айку, чтобы показать, как мне нравится сумасшедшая скорость, но меня с силой вдавливает в кожаное сиденье.

Потом гольфмобиль резко останавливается. Мы на краю поля, которое только что видели на экране. Но вопреки карте поле не пустое. На нем выстроилось около двадцати фигур, одетых в юбки и блузки, свитера и военную форму. Сначала мне кажется, будто это настоящие люди, но когда мы выходим из гольфмобиля и приближаемся к ним, я понимаю, что это манекены. Только на месте пластиковых голов у них красные яблоки.

Я останавливаюсь как вкопанный. Айк оборачивается ко мне.

– Я думал, что стоит начать с более близкого расстояния. – Он пожимает плечами. – Но ты можешь стрелять и отсюда, если хочешь.

Я качаю головой и делаю шаг назад:

– Я не могу.

– Воспринимай это как тренировку меткости и глазомера. В конце концов, стрельба из лука на девяносто девять процентов состоит из этого. – Как и я, он смотрит на манекены с яблоками вместо голов. – Я знаю, что ты привык использовать это как оружие, а не как мишень, но Анника сказала, что этот навык ты уже отточил и теперь готов к чему-то более серьезному. И более интересному, кстати говоря.

Я смотрю на него:

– Это Анника просила привести меня сюда?

– Нет.

Я вздыхаю с облегчением. Конечно, не она. Она слишком тактична, чтобы предложить что-нибудь в таком роде.

– Она сказала мне дать тебе порезвиться в саду Академии. Но я решил, что лучше начать на открытом пространстве и снизить вероятность несчастных случаев.

У меня обрывается сердце. Айк поворачивается на каблуках и идет дальше. Я оглядываюсь в поисках укрытия, но вокруг нас ничего нет. Даже если мне удастся сбежать, куда мне идти? Решив, что лучше не злить человека с оружием, я направляюсь вслед за Айком.

– А что делает куратор в Академии для хулиганов? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. Айк распаковывает свой арсенал в полутора метрах от невинного манекена в длинном бордовом платье.

– То же, что и везде. Помогает тебе чему-то научиться.

– И ты поможешь мне научиться лучше стрелять из лука?

– В том числе.

– Но я никогда раньше не стрелял. Может быть, у меня сразу хорошо получится, как знать?

Мне действительно интересно, зачем мне куратор в таком деле, за которое я никогда не брался, но Айк перестает полировать свой лук и смотрит на меня, как будто я строю из себя умника. А я не строю, честное слово.

– Хороший вопрос, – говорит он. – Есть лишь один способ выяснить.

Он наклоняется к спортивной сумке и достает оттуда красный пластиковый лук и стрелы с присосками на конце. С такими игрушками пятилетние дети изображают ковбоев и индейцев. Наверное, мне не удается скрыть удивления, потому что Айк объясняет:

– Каждому надо с чего-то начинать. По мере твоих успехов будет меняться и твое оружие.

Я не хочу делать успехи. Я не хочу даже приниматься за это. Но серебряные стрелы моего наставника все еще свешиваются у него с пояса, и вблизи они кажутся еще острее. Поэтому я беру тренировочное оружие и стараюсь сделать вид, будто мне это по душе.

– Правый локоть назад, – командует Айк. – Выпрями левую руку. Сожми пальцы. Держи его крепко.

Я делаю все, как он говорит. Крепко держать оказывается труднее всего, потому что я дрожу всем телом.

– Просто целься в манекен, – говорит Айк. – Забудь о яблоках.

Проще сказать, чем сделать. Но я зажмуриваюсь и выпускаю стрелу. Она ударяется во что-то с глухим стуком.

– Неплохо, – замечает Айк.

Я открываю глаза. Стрела попала в манекен – наконечник присосался к носку его черного начищенного ботинка.

– Не то чтобы хорошо, правда… но мы над этим поработаем.

Весь следующий час я следую инструкциям Айка и перемещаюсь от одного манекена к другому. Мне удается попасть в каждый, но все мои стрелы не стали бы для противников роковыми, будь на месте резиновых присосок острые наконечники: они вонзаются в пальцы рук и ног, в плечи и в голени. Если Айк и разочарован моим дилетантством, то не подает и виду. Он на удивление спокоен и постоянно меня приободряет. Если бы это были обычные уроки физкультуры в Клаудвью, я бы даже получил от наших занятий удовольствие.

Во время перерыва Айк просит прощения и говорит, что ему нужно ответить на K-mail, а я усаживаюсь на валун в нескольких метрах от линии огня. Я достаю из рюкзака собственный планшет и загружаю сообщения. Только я собираюсь открыть письмо от Гудини насчет задания по математике на следующую неделю, как где-то рядом вдруг раздается хлопок – такой громкий, что птицы срываются с деревьев.