Остров кошмаров - Усачева Елена Александровна. Страница 10

Первая линия оборонительных укреплений от времени поросла травой и мхом. Глубокий ров отделял крепость от площадки, где были припаркованы самые невероятные автомобили. Грозных стражей здесь мы не встретили. Прошли по узкому мостику надо рвом, мимо двух низеньких башенок, стоящих справа и слева от дороги, со смешными шарами на остроконечных крышах. Из бойниц на стенах выглядывали жерла старинных пушек. В Гаване до сих пор стреляли. В девять вечера холостые залпы ознаменовывали, что закрываются ворота городских стен. Пора было поднимать цепь между Эль Морро и Де Ла Пунта. Хотя бы воображаемую.

Башенки с шарами на крыше обрывались новым рвом. Он был шире и глубже первого. И снова длинный узкий мост, запруженный людьми. Толпа втягивалась в арку оборонительной стены. За ней начиналась крепость — царство камня, узких коридоров и казематов. В стену вросли могучие деревья. Их стволы, похожие на корни, оплели старый камень. Словно многоножка, они цеплялись за землю. Постоянные сильные ветра заставили деревья навечно наклониться влево, от этого и сейчас казалось, что на острове бушует ураган.

— Это что за монстры? — дернула я Марсию за рукав.

— Это баньян. Дерево, — объяснила переводчица и заторопилась вперед, потому что Солидный Начальник уже начал взволнованно прибавлять шаг.

Баньян. Я смотрела на монстров, на свисающие вниз корни, и снова мне показалось, что вдоль сумасшедших стволов кто-то проскочил, сверкнули красные голодные глаза.

— Не стойте, не стойте! — подгонял Солидный Начальник. — Что вы там увидели?

— Деревья! — показала я рукой. Ткнула специально в то место, где за секунду до этого промелькнул вампир.

— Что деревья? — Солидный Начальник смотрел, но ничего не видел. — Еще скажите, что вы тень Че Гевары встретили.

Я потупилась и побрела дальше. Как все-таки неприятно, когда тебе не верят. Как тяжело, когда никому ничего не можешь толком объяснить. Возможно, после моей смерти они вспомнят, что я говорила, как не хотела идти, но сейчас… Что они обо мне думают? Что я сумасшедшая? А они тогда кто? Просто взрослые?

Свободное пространство между самим фортом и второй стеной занимала старая военная техника. На зеленых лужайках был устроен музей под открытым небом. Разбитый, покореженный металл субмарин и самолетов, кораблей и пушек. Около музея Че Гевары скучал охранник.

— Великий был человек, — сопит Поэт, — но редкостная дрянь!

Из окна на меня смотрит человек. Че Гевара стоит в своей знаменитой зеленой военной форме и темной беретке со значком. Борода, бакенбарды… настороженный взгляд.

— Что вы там увидели? — поинтересовался галантный Поэт. Он тоже смотрел на окна.

— Ничего, — отвернулась я. — Птица пролетела.

Форт — это лабиринт, бесконечные коридоры, где направо и налево идут входы в казематы — каменные мешки без окон, с покатыми сводами потолка.

Таблички на испанском кружили голову. Толпа, лица, лица. Длиннющие очереди к лоткам с бутербродами и газированной водой, дети со стопками книг. На шеях красные галстуки. Изолированный от остального мира Остров свободы жаждал новостей, хотел общаться. У них была только земля с пальмами, с потрясающими пляжами, с морем, с пропитанным солью и солнцем воздухом. У них не было денег, а в магазинах все продавалось по карточкам — и они как-то жили тем, что у них есть сейчас, здесь, в эту секунду. Они могли вдруг запеть и затанцевать, потому что у них было хорошее настроение, а потом неожиданно заплакать. Все спонтанно, все на одном дыхании. У них не было денег на еду, но они покупали книги. Вот такой парадокс. Скармливали тебя вампиру, а наутро приходили в гости как ни в чем не бывало.

Опять вспомнился мой монстр. Вздрогнула и тут же почувствовала на плече тяжелую руку.

— Елена Александровна, — заговорил Солидный Начальник, — вы сегодня не похожи на себя. Вздрагиваете все время, смотрите перед собой. Что происходит? Вы кого-то ждете?

— Нет, — слишком быстро для невинного вопроса ответила я. — Просто не выспалась. А вы?

— Я отлично спал. — Солидный Начальник убрал руку. — И погода сегодня хорошая.

Я потупилась. Пускай будет так. Спал он отлично, вампира под дверью не поджидал.

Мы пошли дальше.

Русские стенды располагались в глухом каземате, стеллажи с книгами терялись на фоне грубо побеленных каменных стен. Солидный Начальник молча взирал на выставку, и, уже наученная горьким опытом, я понимала, что впереди кого-то ждет нешуточная выволочка. На пресс-конференции вопросы задавали только мне. Видимо, журналисты еще не ознакомились с теорией Великого Поэта, что детской литературы в России нет. Поэзией местные почему-то не интересовались. Ушел Великий Поэт, не попрощавшись. Неужели обиделся?

Меня повели на другой конец форта для выступления. Просторное помещение было превращено в зрительный зал с лавками, веселые лампочки оживляли мрачные каменные стены без окон. Посмотреть на меня набежала толпа. Все гомонили, перекрикивали друг друга, Марсия не успевала переводить.

Дети были веселые и любопытные. Они поминутно взрывались жизнерадостным смехом, перекрикивали друг друга, рвались поболтать. Смелая девочка вышла, чтобы потрогать меня, дернула за длинный подол сарафана, погладила горячей ладошкой по руке.

Про Россию и Москву эти дети знали очень много, поэтому быстро получилось так, что я их стала спрашивать, просила рассказывать свои истории.

Оказывается, на Кубе живут великие любители историй. Я узнала множество сказок — о Бакальяо и о том, как он вырастил на спине своей лошади тыкву, о том, почему улицы Камагуэя такие запутанные, почему удав съел зайца, хоть тот и помог ему выбраться из ямы.

Истории, истории… Вдруг я стала чувствовать на себе чей-то внимательный взгляд. Очень и очень заинтересованный взгляд.

Ну, где же ты? Где? Неужели пришел сюда, где светло и много людей?

— Давайте выключим свет! — заторопилась я. — Будем рассказывать настоящие страшилки. Их только в темноте можно слушать. Чтобы пугаться.

Я думала, что придется долго упрашивать, но нет — дверь тут же закрыли, щелкнули выключателями, и каземат погрузился в абсолютную темноту.

Ни в городе, ни даже в деревне вы не попадете в такую темень. В городе полно огня — от окон, от фонарей и машин, от вывесок магазинов. В ночном лесу видны звезды и луна, отражает полумрак небо и вода. В каземате свету взяться было неоткуда. Полное его отсутствие. А когда ничего не видно, то мозг начинает подсказывать свои картинки, придумывать действительность.

Наверное, я все-таки не совсем выспалась. Беготни опять же было много. И конечно, первое, что я увидела, как только выключили свет, — красные глаза. Они висели в воздухе на расстоянии вытянутой руки от меня. Светящиеся глаза голодного вампира.

Ну, здрасте, вот мы и встретились! Значит, мне не показалось, что на меня смотрят. Смотрят! Да еще как! Дырки прожигают!

Я отступила, налетела на стол, опрокинула бутылочку с водой. В зале захихикали. Глаза мигнули и исчезли.

— Ну что, страшно? — дрожащим голосом крикнула я. На что получила дружное «no», и радостный голос Марсии перевел: «Нет, им не страшно!»

Дети затаили дыхание, ожидая, что будет дальше, и темнота снова выплюнула из себя два красных пятна. Почему их никто не видит? Почему? Ах да! Вампир повернут ко мне. Глаза не светят сквозь его затылок. С этой темнотой пора было что-то делать.

— А кто готов испугаться? — спросила я, замечая, что глаза стали приближаться.

Что придумать? Нужен свет, но немного…

— Поднимите руку с включенными телефонами!

Сказала и тут же запаниковала, поняв, что вряд ли у кубинский детей найдутся мобильные. Откуда? Все это очень и очень дорого для них.

А вот и нет. Один, два, три, четыре — телефоны включались, в каземате стало чуть светлее. Один сотовый бодро переходил из рук в руки, голубоватый свет плыл по ряду — каждый хотел показать, что готов пугаться. Телефон попал в руки последнего сидящего на лавке, осветил серую фигуру, прижавшуюся к стене, и отправился в обратный путь.