Оранжевый туман - Лосев Анатолий. Страница 9

Тут я взобрался на гребень, увидел внизу зеленую комариную массу леса, сразу перестал волноваться и упал вниз.

ОЛЯ ПОЛУНИНА Я чувствовала, что дрожу вся. Я быстрее всех взобралась на холм, скатилась вниз и засела в лощинке, словно там можно было ничего не бояться. Так страшно мне не было даже тогда, когда у отца бывала белая горячка. А это, скажу я вам… Я очень боялась за Игоря, который еле волочил ноги и выглядел совсем плохо, боялась за Макса, который тащил его на холм тоже из последних сил и, я знаю, ни за что бы не бросил. Но выйти из лощины я не могла — духу не хватало. Когда мы продирались сквозь бузину, я изодрала об какие-то коряги свои штаны и ноги до колен. А теперь я сидела в этой лощине, и мне было холодно и больно, и я тихонечко заплакала. Скорее бы все кончилось. Но на то, чтобы выглянуть, меня все же хватило. Я высунулась и увидела на фоне звездного неба Макса. Он появился первым, потом показался Игорь. Он улыбался как ненормальный. Я думаю, ему было хуже, чем всем нам, он, считай, один построил тот огромный купол над пустырем. У него и лицо, и руки были исцарапаны. Игорь посмотрел вокруг, улыбнулся шире и упал. А потом в небо взлетел столб света: оранжевый пополам с синим. Гест заскулил и прижался ко мне. Он тоже спрятался. Ему было так же страшно, как и мне. Свет окрасил все небо так, что казалось, оно вот-вот упадет. Я никогда не видела фейерверка, но, думаю, это похоже. Только фейерверку люди радуются, а тут… Я подумала, как это все выглядит из города. Наверное, все решили, что какой-нибудь праздник. Правда, у нас по праздникам не бывает таких вещей. Но большинство людей, наверное, вообще ничего не скажут. У нас мало на что обращают внимание. Свет стал гаснуть. Я все ждала, что произойдет что-то ужасное. Но небо стало снова нормального черного цвета, и ничего не произошло. Я осмелилась вылезти из своего овражка. Только тут я заметила, как же я перепачкалась! Вся с ног до головы в комках земли, в листьях. Мы все столпились вокруг Игорька. Он приподнялся, все еще улыбаясь. Глаза у него были красные, с припухшими веками, да и все мы выглядели не лучше. — Оля, ты не посмотришь, что случилось с Вампиром и другими? Они где-то поблизости? Я снова присела на землю и прикрыла побаливающие глаза рукой. Я искала и не могла найти. Только поняла, что сейчас будет гроза. Я взобралась на холм и посмотрела вдаль. С северо-запада шли плотные темные пятна облаков. Они как будто хотели завернуться над нами в воронку. Над городом они подкрашивались снизу коричневым, и в них поблескивали зарницы^ Стал накрапывать дождик, рядом со мной оказался Макс. — Почему их нигде нет? — спросила я его. Он поглядел вдаль и снял очки, потому что капли дождя начали заливать стекла. Вдалеке блеснула молния. Макс протер очки носовым платком и сказал: — Горячая плазма — молния — совсем не изучена. Шаровые молнии тоже остаются белым пятном в физике… Я не знаю, что случилось с ними… ИГОРЬ КВАСЦОВ Я чувствовал себя приблизительно так, как будто меня запрягли и неделю на мне пахали. Потихоньку я начал приходить в себя. Все мы были такие же усталые, грязные, измотанные. Хорошо, что глаза стали заметно проходить, а то я испугался, что еще и зрение ни за что потеряю. Естественно, мы решили разойтись покалю домам, а уж утро вечера мудренее. Хорошо, я не забыл сказать Оле, что ее отец не в духе и домой ей лучше пока не возвращаться. — Спрячешься у меня, — тут же предложил ей Макс. Я подумывал, не спрятаться ли у него и мне. Кто знает, какой сюрприз ждет меня дома. И тем не менее мужественно отправился к себе. Было два часа ночи. Так поздно я еще никогда не возвращался. Но сейчас мне было на это наплевать. И Гест, бедняга, вымотался. Домой мы шли молча. Я даже и не предполагал, что смогу столько пройти, думал, рухну без задних ног прямо на дороге. И уговаривал себя: ну же, парень, два шага, а потом я тебе обещаю, повалишься спать хоть в лужу! А в итоге делал еще два шага, а потом еще, а после еще целых три и сам удивился, когда преодолел всю дистанцию, а там было километра два! Я отпер калитку своим ключом и вошел. Было темно и так тихо, что я испугался: неужели дома никого нет? Я подошел к дому и заметил, что на кухне горит свет. Я подумал, все, крышка. Отец меня ждет, сейчас головомойку устроит. А я так спать хочу. Обычно, когда я опаздывал домой или прогуливал уроки и об этом узнавали, я заранее придумывал, что буду говорить. Так не очень страшно возвращаться: знаешь, что отвечать. Тут я не придумал ничего достойного. Что ж, скажу все как есть: мол, похитили нас инопланетяне, а мы их подорвали на пустыре. Пусть будет что будет. Правда все равно обнаружится! Я отпер дверь своим ключом и осторожно заглянул внутрь. Гест тоже просунул голову в дверной проем. В прихожей было темно. Я подумал, что все еще может обойтись, и осторожно прошел мимо двери кухни к лестнице наверх. Пусть лучше скандал будет завтра, когда я высплюсь! Я не убегаю от трудностей, но есть же предел человеческим возможностям! — Игорь, — ледяным голосом позвали меня из кухни. Все оказалось значительно хуже, чем я ожидал. На кухне сидели отец и мама. У отца лицо было суровое, у мамы — трагическое. Лучше бы я погостил в инопланетном зоопарке! ОЛЯ ПОЛУНИНА Я проснулась, как обычно, рано утром. Погода была плохая, и радио сломалось. Совершенно не хотело включаться. Я принялась готовить завтрак. Макс еще спал у себя в комнате. Только я поставила сковородку на плиту, как кто-то позвонил в дверь. Я не знала, открывать или нет. Посмотрела в «глазок». На лестничной площадке стоял милиционер. — Вам кого? — спросила я через дверь. — Здесь живет Максим Крейц? — спросил милиционер таким тоном, будто он приходит сюда каждое утро и спрашивает Макса. — Да, его позвать? — Желательно, — сказал милиционер с презрением. Мне даже показалось, он меня узнал. Он один раз приходил к моему отцу. Пришлось разбудить Макса. Мы сели на кухне втроем. Я поставила чай. — Ты тут один живешь? — резко перешел на «ты» милиционер. — С дедом, — не моргнув глазом ответил Макс. — И где он? — Уехал ненадолго. — Так-так-так… Значит, так. Дело в том, что вчера около полуночи на пустыре наблюдалась вспышка света неизвестного происхождения, — начал выдавать по памяти протокол милиционер, — и около того же времени гражданка Савченко заметила тебя идущим в город со стороны пустыря. Странно, почему тетя Даша «около полуночи» взялась наблюдать за теми, кто ходит по улицам? — Ты там был? — Простите, я могу задать вам вопрос? — Задавай. В голосе милиционера мне послышалось раздражение. Наши старожилы не любят «больно умных», которые разговаривают вежливо и правильно, а не как все. — Почему вас это интересует? Разве вспышки неизвестного происхождения находятся в компетенции милиции? Я думаю, Макс зря так сказал. Он, конечно, из большого города, и наши люди ему кажутся простоватыми, поэтому он может над ними подтрунивать, иронизировать, как он сам говорит, но с милиционером так делать, наверное, не стоило… — В «компетенции» милиции находится все! — оборвал его милиционер. — Из-за тебя весь город без света остался, а ты мне про «компетенцию»! Он сердито отхлебнул чаю. — И вы считаете, это как-то взаимосвязано? — пропустил Макс его слова мимо ушей. — Ты там был или нет?! — стукнул чашечкой о стол милиционер. — Да, я там был. — Один? Макс взглянул на меня вопросительно. — Я там тоже была, — тут же сказала я. — Очень хорошо. Больше там никого не было? Я не знала, что говорить. И тогда Макс ответил: — Не уверен. — Так-так-так… По-хорошему не получается. Придется идти в отделение. Милиционер посмотрел на нас выжидающе: что получится. Макс мило ему улыбнулся: в отделение так в отделение. Я вышла в другую комнату и достала из кармана передатчик для разговора с Гестом. «У нас милиция, выпытывают насчет пустыря, что у тебя?» «Почти то же самое, — усмехнувшись, ответил Гест, — мы с Игорем под домашним арестом». «У нас спрашивали, не было ли на пустыре кого-нибудь с нами. О вас говорить?» «Лучше не надо, Игорю и так не больно-то повезло… Если родители узнают, что им еще и милиция интересуется…» «Я тоже об этом подумала». — Эй, как тебя там, Оля, да? — крикнул с кухни милиционер. «Извини, тут…» «Да, я понял, счастливо!» — Да? — я вошла на кухню. — А ты почему не дома? — с подозрением посмотрел на меня милиционер. — У Оли проблемы, ее бьет отец, — сказал за меня Макс и так выделил последние слова, что мне стало ясно: в том, что творится у меня дома, он упрекает милиционера. В представлении Макса это его забота. А у нас к подобным вещам так привыкли, что никто уж и внимания не обращает, считают, так и надо… — Этот отец торчит в отделении с самого полшестого и требует, чтобы мы вернули его дочь! — И что же вы обязаны делать? Следить, чтобы все дети сидели по домам своих родителей или чтобы им ничего в их собственном доме не угрожало?! Вот это Макс выдал совсем зря. Нашей милиции такого просто не понять. Через пятнадцать минут мы были в отделении. Я увидела своего отца и спряталась за Макса. — Это и есть твой отец? — спросил меня Макс, еле сдерживая улыбку. Действительно, моего отца нельзя назвать очень сильным и представительным. Он немного пониже меня и выглядит старше своих лет. Увидев меня, отец грязно выругался и заорал, чтобы я шла домой и что он еще поговорит со мной о моем «ухажере». Макс стал серьезным и вежливо, обратившись к отцу по имени и отчеству (к нему никто так не обращается), потребовал, чтобы тот не смел больше меня обижать. — А я тебе говорю, ты пойдешь домой! — И отец больно схватил меня за руку. — Погоди, — вмешался милиционер, — из-за них в целом городе электричества нету! Сперва разберемся, а уж потом забирай ее куда хочешь! — Она домой не вернется! — кричал, бледнея, Макс. Отец орал ругательства на весь город и не хотел выпускать мою руку. Я заплакала. Вдруг Макс поправил на носу очки, размахнулся и ударил его со всей силы в челюсть. От неожиданности отец выпустил меня и, не удержавшись, упал. Я, все еще плача, бросилась к Максу, умоляя его не бить отца. Я очень боялась за Макса. А отец поднялся, не отряхиваясь, и я ясно прочитала в его мыслях: нож. У него в кармане нож. ГЛАВА X Собраться вместе! ИГОРЬ КВАСЦОВ Ну и досталось же мне вчера! Конечно, было обидно, но лично я своих предков понимаю, я действительно не совсем хорошо поступил. Но это ж от меня не зависело! Меня опять отругали за вранье, а я же не врал! Если б я сказал, что всю ночь играл на компьютере у Макса или что я попробовал пива, мне бы поверили! Сказали бы: «Свинья ты, больше так никогда не делай». И все. Ну, отлупили бы слегка, чтоб запомнилось, ничего особенного. Мамка плакала, говорила, растили младшего, чтоб в институт поступил, а он по ночам шляется неизвестно где, да еще врет — не краснеет! Я сидел в своей комнате с Гестом, и он грустно на меня смотрел. Жалко, он не может подтвердить, что я говорю правду! — Игорь, не огорчайся, у меня есть хорошая новость. Хочешь, расскажу? — Давай, — уныло согласился я. Хоть у кого-то что-то хорошее происходит! — Я только что понял, каким образом ваша энергия закрепляется за личностью. То есть как уберечь нас от Вампиров. — Ты что-то такое рассказывал. В смысле, это то, зачем ты летел на Землю? — Ну да! — Так это ж классно! Гест подал мне лапу, и я ее пожал. Я был рад за него, но за себя не очень. Я подумал, что теперь он сможет спокойно уехать с нашей планеты, и я, наверное, буду очень скучать по нему, хотя мой дог останется у меня. И как я буду по-идиотски выглядеть, когда по привычке попытаюсь с ним поговорить. Я принялся думать об этом и совершенно расслабился. Вдруг Гест вскочил и ощетинился. — Что случилось? И тут, когда я меньше всего этого ожидал, откуда-то, как мне почудилось, прямо из розетки выскочил оранжевый шарик размером с футбольный мяч. Я зажмурился: глаза-то все болели! — Думал, отделался?! — застучал в голове голос. А голова тоже болела. Я стал судорожно соображать. Конечно, я знал, как от него защититься, но спалить собственный дом мне как-то не улыбалось. — Помогите! — заорал я во всю глотку и хотел сигануть в окно. Несмотря на то, что второй этаж. Дверь была на замке. А вот окно — открыто. Если я вылезу быстрее, чем он успеет что-то со мной сделать, то в огороде я смогу плеваться огнем сколько угодно. Эх, досадно, что я один! Вокруг меня появился слабый туман, готовый вот-вот замкнуться. Опять ловишь?! Как же ты мне надоел! У меня не оставалось выбора. Я собрался с силами, притянул Геста за ошейник и окружил себя пламенем. Жалко, конечно, но что же мне оставалось? Деревянное покрытие потолка занялось моментально. Ничего. Будет время, починю потом. Но гасить надо как можно скорее. И тут мою бедную голову посетила идея. Ну и обрадовался же я! Крикнув Гесту: «За мной!» — я подбежал к двери, поднатужился и высадил ее совсем, с петель. Надеюсь, родители меня поймут. И вообще, я же все починю. Ненормальным галопом я пробежался по лестнице, ворвался в кухню и схватил висевший там на стене огнетушитель. Мама завизжала. Сначала: «Как ты посмел выйти?!», потом, когда увидела, зачем я вышел: «Сынок, родной, что случилось?!» — Ничего, — говорю, — не случилось, пришельцы мою комнату подожгли. Зря я и это сказал! Мамка кинулась за мной так быстро, как только смогла. По счастью, она у меня не худышка и подниматься по лестницам ей тяжеловато. Из моей комнаты вовсю валил дым, и навстречу мне из двери метнулся оранжевый шар. Я среагировал моментально: включил огнетушитель, и шар с шипением унесло обратно. Горел весь потолок и стена у окна. Во двор валил жирный черный дым. Хорошо еще, что у меня в комнате нет пластмассы, а то мы все задохнулись бы. Гесту я велел оставаться внизу и мамке крикнул, чтоб уходила отсюда. Но она углядела Оранжевого, и, пока я из последних сил ворочал тяжеленный огнетушитель, поливая потолок и стены, выспрашивала у меня, что это за «желтенькая штучка» летала в моей комнате. Тут уж у меня хватило ума не поминать пришельцев. Кстати, и версия неплохая, почему все загорелось! — Шаровая молния! — крикнул я ей и полил розетку. Лампочка, висевшая у меня под потолком, звонко взорвалась, разнеся заодно и стеклянный абажур, который, по странной случайности, был еще цел. По проводке вдоль стен пошли голубоватые искорки, я напугался и выбежал из комнаты. Мамка была уже внизу. К счастью, она не терпит запаха горелого. С грохотом разлетелся включенный в сеть приемник, который я в свое время с таким трудом собрал, и все стихло. Я снова вбежал в комнату и продолжил щедрой рукой поливать все вокруг. Сам я давно был в невесть откуда взявшейся пене. Огонь сменился отвратительным дымом, я закрыл лицо рукавом майки. Дым скоро унесло в окно — с этим мне повезло, иначе пришлось бы совсем туго. Но зато теперь все соседи в курсе, что у меня был пожар. Я залил тлеющие обои там, где они были еще сухими, и с чувством выполненного долга присел на кровать. Сверху меня осыпал жирный пепел. Ну и видок был теперь у моей комнаты! Учебники, которые я только на той неделе получил, теперь нуждались как минимум в просушке. Их было жальче всего — казенные все-таки! Балки потолка только обгорели. Побелить — пара пустяков. Вот обои придется новые покупать — это серьезно. Мать только-только из области вернулась, меня отец туда не отпустит и сам, естественно, не поедет. А у нас хороших не купить.