Духи реки - Прозоров Александр Дмитриевич. Страница 5

Он подхватил девочку под мышки, пятясь протащил через последние стебли и через пляж из окатанных камней до травы, уронил на землю и сам обессиленно упал рядом.

— Всё, больше не могу!

— Моя нога, Пыхтун, — продолжала сквозь слёзы хныкать Снежана. — Она совсем… как деревянная…

Паренёк, чуть отдышавшись, сел, опустил глаза — и сразу понял, что ночное пребывание в холодной воде и без того больной конечности не пошло ей на пользу. Ниже колена голень опухла так, что стала вдвое толще бедра, приобрела мёртвенно-белый цвет, пальцы же и ступня совершенно исчезли под бесформенным наплывом. Пыхтун осторожно коснулся больного места пальцем, потом нажал сильнее.

— Ничего не чувствую! — ещё громче заплакала девочка. — Пыхтун, я хочу домой, к маме!!! Пыхтун, пошли домой!

— Как пойдёшь с такой-то ногой? — кашлянул он. — Ты же на неё и встать не сможешь.

— Ма-ама… — продолжала плакать Снежана. — К маме хочу! Пыхтун, позови ма-аму!

— Да не плачь же ты! — недовольно буркнул Пыхтун. — Нас скоро найдут!

Он был совершенно уверен в том, что племя Мудрого Бобра не бросит их на произвол судьбы. Ведь сила рода в том, что все, от мала до велика, держатся вместе и всегда помогают друг другу. Сильные вступаются за слабых, слабые помогают сильным добиваться победы. Для общего блага важен вклад каждого, даже самого маленького и слабенького члена племени. Только так можно одолеть опасности большого мира: не стать добычей хищников, не умереть от голода, пережить зимние морозы или летние ненастья. Племя не может бросить без помощи кого-то из своих. Это будет нарушением заветов Мудрого Бобра, о которых шаман не раз рассказывал во время обряда почитания предка.

Пыхтун не знал, что охотники племени, успешно загнавшие в верховьях реки гигантского лося, как раз сейчас разделывают добычу и обжаривают её на кострах, чтобы в сохранности доставить в селение. И раньше завтрашнего дня отправляться в путь не собираются.

Детей пытались найти только женщины, что вчера в конце дня вернулись с болота. Но и они смогли дойти по берегу лишь до Дальней топи. Дальше пешим пути просто не было.

— Хорошо хоть не болит, — утешил девочку Пыхтун, выпрямляясь во весь рост.

С небольшого лужка, окружённого куцыми берёзами и ивами, Воды Заката разглядеть не получалось: озеро полностью загораживали высокие камыши. Зато здесь не дул ветер, а солнце с чистого голубого неба припекало так, что быстро развеяло воспоминания о долгом пребывании в воде. Даже захотелось снова искупаться. Пыхтун заметил слева крупный валун, величаво возвышающийся среди камушков размером чуть больше человеческой головы, отправился к нему, забрался наверх, выпрямился.

Теперь он возвышался над коричневыми кисточками и легко мог увидеть воду до самого горизонта. Но куда важнее сейчас было разглядеть берег.

Оценив обстановку, паренёк спрыгнул вниз, вернулся к Снежане:

— Слева зелень светлая. Берёзы, ольха и ивы, насколько глаз хватает. А вот справа тёмные пятна над лесом видны. Ели растут. Значит, возвышенность. Туда надо идти. Там должно быть сухо. А здесь, в сырости к вечеру холодно будет и комары заедят. Да и вообще… В сыром месте жить трудно.

— Кушать хочется, Пыхтун, — пожаловалась Снежана, перестав, наконец, шмыгать носом. — Нас найдут, Пыхтун? Мы не пропадём?

— Чего тебе бояться? — удивлённо пожал плечами паренёк. — Ведь я с тобой. Я уже взрослый охотник, мне двенадцать лет. Когда рядом мужчина, женщине бояться нечего.

— Тогда пойдём? — Девочка поднялась, ойкнула, тут же свалилась набок и привычно захныкала: — Не слу-ушается-а-а…

— Не плачь, сейчас я всё сделаю…

Пыхтун оценил высоту ближних берёзок, выбрал ту, что немногим превышала его ростом, потянул к себе, рывком повис на ней всем своим телом. Стволик толщиной всего в два пальца лопнул с громким щелчком.

Осталось несколькими рывками порвать кору, и шелестящая крона легла рядом со Снежаной:

— Забирайся.

Девочка перекатилась на ветки, крепко вцепилась в них руками. Пыхтун взялся за комель и потянул спутницу за собой.

— Мы домой, да? — вполне даже весело уточнила Снежана.

— Нет, к елям. Там холмики, там сухо. На болоте оставаться нельзя. От сырости заболеть можем. И вообще… Неуютно.

— Почему не домой? — возмутилась она. — Я хочу домой!

— Далеко. Нам не дойти.

— Почему?!

— Ты сама вспомни, — остановился Пыхтун. — Нас вчера чуть не весь день несло, ночью несло, и ещё полдня. Течение у Большой Реки такое, что взрослого охотника обогнать может. День, да ночь, да ещё половина. Кабы тропа ровная да удобная назад к селению вела, так и то три дня пришлось бы шагать. А без тропы, через лес, нехоженым путём… — Паренёк запнулся. В его уме примерный срок возвращения выходил где-то дней в тридцать, но… Увы, племя Мудрого Бобра ещё не успело придумать определения для столь большого числа, и потому Пыхтун смог оценить время только так: — Много дней придётся идти. Очень много. С этим же, — он кивнул на сломанную берёзу, на которой удобно примостилась спутница, — с волокушей и вовсе не пробраться. Ждать надобно, пока найдут. Посему сухое, удобное место выбрать потребно, да терпением запастись. Охотники нас найдут.

Он снова взялся за ствол и поволок берёзу по влажному каменистому пляжу, тянущемуся между травяной кромкой и камышовыми зарослями.

Время от времени особенно крупные волны выкатывались до самой травы и смачивали камни, но это было даже хорошо. По влажному волокуша скользила лучше.

— Говорил, к елям нужно, на сухое место, — недовольно хлюпнув носом, укорила его девочка. — А сам по берегу и воде идёшь.

— А вдруг там рысь, медведь или волки окажутся? — оглянулся на неё Пыхтун. — А у меня ни копья, ни дротика, даже ножа с собой нет.

Хотя, какое там оружие? Сейчас он не имел вообще ничего! Ни обуви, ни одежды, ни простенького шила или хотя бы верёвки подвязать волосы! Голые руки, босые ноги и больной ребёнок за спиной. Тут не то что волки — обычная осока, и та путнику кровь пустить может!

— Подожди, — забеспокоилась девочка. — Так ведь звери и сюда прийти могут! Воды попить или на запах. Они нас загрызут, да?

И Снежана опять хлюпнула носом, готовясь зареветь.

— Здесь не страшно, здесь вода рядом, — с натугой ответил Пыхтун, перетягивая волокушу через поваленную полусгнившую лесину. — В любой миг на глубину уйти можно. Мы ведь из племени Бобра, забыла? У реки или озера нам никто на свете не страшен. Звери лесные — они воды боятся, не любят. Шерсть у них в воде мокнет, уши и нос для неё открыты, в пасть она к ним заливается. У нас же шерсти нет, нам бояться нечего. Мы хоть по шею войти на глубину можем и твёрдо ногами на дне стоять, и нос у нас такой, что в него волны не захлёстывают. Волк же, рысь, росомаха или даже медведь такого не умеют, они уже на малой глубине лапами барахтаются, плывут как могут. Коли кто подберётся — руку протяни да топи его без опаски. Ни клыков, ни когтей зверь плывущий использовать не способен… — Паренёк и не заметил, с какого мгновения перестал говорить сам и начал повторять слова шамана племени, услышанные во время поклонения предку. — Не страшен никто детям Мудрого Бобра в воде, любой враг в дитятю беспомощного превращается. Ну, а коли слишком длинноногий враг попадётся — так всегда нырнуть можно и пропасть. На такое чудо и вовсе только люди да братья-бобры способны. Посему при опасности людям к воде поближе следует держаться. Особенно слабым детям и женщинам. В общем, ближе к берегу нам нужно удобное место искать. В лес далеко не забираться.

Чахлый березняк вскоре сменился не менее чахлого вида болотцем, из которого в сторону озера сочилась через камни бурая склизкая вода. Местами эти потоки соединялись в мелкие ручейки, один из которых выше по течению густо зарос рогозом. Пыхтун, оставив девочку на камнях, ринулся в заросли, выдёргивая как можно ниже молодые стебли, очищая у основания белые листья, а аппетитную коричневую сердцевину, пахнущую прелой листвой и чуть сладковатую на вкус, жадно пихая в рот. Немного насытившись, он надёргал изрядную охапку, отнёс Снежане, вернулся, глубоко проваливаясь в мох, и вскоре полностью разорил уютный уголок.