Дальние края - Линь Ван. Страница 15

— Вот, пожалуйста, приехала в твой госхоз и сразу стала «незаконно присваивать общественное добро». Я только несколько орехов подобрала, они все равно бы там валялись и пропали!

— Я тебе верю, — успокаивал отец. — Знаю ведь, ты ничего плохого не сделаешь.

— Ты-то мне веришь, ну, а ребята? Они думают иначе.

— Правильно. — Отец подошел к ней и ласково пригладил ее мягкие черные волосы. — То, что я тебе верю, еще не все. Нужно, чтоб и ребята тебе так поверили. Вы должны понять друг друга. А для этого тебе надо побольше общаться с ними, завести друзей. Ну-ка скажи, с кем ты здесь подружилась?

— С Минь, Ли Тхыонг Киетом и Ни Ай…

— Что за Ли Тхыонг Киет?

— Это его так ребята прозвали, а вообще его зовут Кук.

— A-а, знаю, отец его работает в первой бригаде. Где же вы с ним познакомились? Уж не он ли принес тебе эту птицу?

Отец показал на клетку, висевшую над крыльцом.

— Он. Я его встретила, когда мы с тобой ходили в Шон-фаунг. Помнишь, я тогда заблудилась…

— Ну и что ты о нем думаешь? Да и о других тоже?

Хоа на секунду задумалась.

— Кук очень вспыльчивый, но прямой и, по-моему, смелый, Минь очень добрая. Ну, а про Ни Ай ты сам знаешь, она хорошая, только вот капризуля и попрошайка.

— Видишь, ты ведь давно уже здесь, а знакомых у тебя мало. Большинства ребят ты не знаешь, и они тебя тоже не знают. Что ж удивительного, если они неправильно тебя поняли?

Хоа резко повернулась к отцу.

— Нет, папа! Нгок как раз меня правильно понял. Он просто подло мне мстит.

— Мстит? Ты что, поссорилась с ним? — удивился отец.

— Ни с кем я не ссорилась. Но тогда, в библиотеке, я сказала, что стыдно быть нескромным. Он хвалился, что он все равно как Чан Хынг Дао.

— Ты, кажется, говорила, что он хорошо читает стихи?

— Да, стихи у него здорово получаются…

— Но ведь ты тоже любишь стихи! Я думал, это поможет вам лучше понять друг друга и подружиться.

Но Хоа не дослушала его. На крыльце показалась чья-то высокая фигура, и Хоа с радостным криком бросилась к дверям.

— Дядя Тоан! Где же вы так долго пропадали? Совсем про меня забыли!

Дядя Тоан засмеялся, снял свою кепку и нахлобучил ее на голову Хоа.

— Ну вот, сразу критику наводишь! Это тебя ругать надо. Я-то на работе целыми днями занят. У нас каждый должен работать за двоих, а то и за троих. Только тогда мы достойны названия нашего госхоза «Единение». А вот ты все бегаешь туда-сюда!

Неожиданно он дернул кепку за козырек, и она съехала Хоа на нос.

— Она у нас не бегает, все больше дома сидит, до сих пор себя гостем чувствует, — сказал отец.

— Не может быть! — воскликнул дядя Тоан. — Какой она гость! Она ведь наша, из «Единения», просто пока учится в Хайфоне.

— Нет, нет, — пыталась возразить Хоа. — Я ничего такого не говорила, я вовсе не считаю себя гостьей…

— А коли не гостья, так хозяйка, верно?

Хоа молча кивнула. Дядя Тоан привлек ее к себе и усадил рядом.

— Послушай-ка, Ван, — повернулся он к отцу Хоа, — хотел тебя спросить кое о чем. Вот высадили каучуковые на этих холмах, ведь там высота почти тридцать пять метров, а они так здорово пошли в рост.

— Дело ведь не в высоте. И высокие склоны можно использовать. Все зависит от удобрений и орошения. Если высаживать террасами и проложить дороги для подвоза удобрений, все будет в порядке.

— Да там все склоны усеяны валунами и щебнем, — как тут развернуться?

— Ничего, наш Тхай понаторел по части техники, все из нее выжмет. Когда там сажали деревья, он велел заглублять борозды, чтобы пройти слой щебня…

Хоа прислушивалась к их беседе. Разговоры эти уже не казались ей, как первые дни, чем-то далеким и неинтересным. Она знала теперь, сколько труда вложено в каждое деревце, в каждое растение.

Но на этот раз деловой разговор был недолгим. Дядя Тоан, оказывается, зашел специально за Хоа, чтобы показать ей госхоз.

Сначала наведаемся в буфет, выпьем молока. У нас здесь молоко парное, просто замечательное. Да и пирожки в буфете вкусные.

Буфет был совсем не похож на городские кафе в Ханое или Хайфоне. Здесь были простые столы и стулья, да и расставлены они были не так красиво, но народу было ничуть не меньше, чем в городе. Люди все время входили и выходили. Никто подолгу не засиживался, все торопились на работу.

Поев вкусных, горячих пирожков и выпив молока, дядя Тоан и Хоа вышли на улицу.

— Прокачу-ка я тебя сегодня на тракторе, — сказал дядя Тоан. — Кто знает, может тебе и самой скоро придется водить трактор.

— Правда? — обрадовалась Хоа. — Поедем на тракторе?!

— Правда, правда. А в следующий раз и на комбайне покатаю.

— Ой, когда я его в первый раз увидела, — Хоа вспомнила историю с комбайном и засмеялась, — я никак не могла понять, что это за машина такая… А здесь есть женщины-трактористы?

— Конечно, есть. Да ты их увидишь.

— Можно, я вас еще об одном спрошу?

И тут же, забыв о том, что обещала спросить «об одном», она засыпала дядю Тоана множеством самых разных вопросов. Ведь ей все в госхозе казалось новым, необычным и интересным.

А у ребят на уборке арахиса случилось вот что.

Сразу после того как Хоа ушла, Кук подошел вплотную к Нгоку и сказал, чтобы тот извинился перед Хоа. И как можно скорее. Но Нгок отвечал, что имеет на этот счет свое мнение и жить чужим умом не собирается.

Однако большинство ребят поддержали Кука.

— Правильно, Нгок, извинись перед ней, ведь из-за тебя все началось.

— Что вы, ребята, ведь я пошутил, — пробовал оправдаться Нгок.

— Так не шутят. Ты сегодня историю про зайца рассказывал, помнишь, как там все было по справедливости! А сам обидел Хоа ни за что ни про что.

— Глупые у тебя шутки, — добавил Кук.

— Балда! — огрызнулся Нгок.

— Что-о-о? А ну-ка повтори!

На шум прибежал Бан и затрубил в горн, словно уже началась драка.

После этой истории Нгоку было над чем призадуматься.

Он и сам уже раскаивался — не к лицу такое столичному жителю, да еще зовущемуся Чан Хынг Дао. Просто ему хотелось взять реванш за то происшествие в библиотеке, но он и самому себе не решался в этом признаться. Приличней уж было сослаться на неудачную шутку.

Нгок мучительно думал, как бы ему помириться с Хоа. Сделать это нужно было так, чтобы не только ребята остались довольны, но и его авторитет не пострадал.

После полудня события развивались так.

Хоа сидела на тракторе рядом с дядей Тоаном.

Сегодня его трактор разрыхлял верхний слой почвы, чтобы легче было выбирать арахис. Машина шла легко, оставляя за собой глубокие борозды и выворачивая крупные комья земли, пронизанные корнями арахиса и травы.

Трактор приближался к участку, на котором трудились пионеры. Ребята, побросав работу, встретили его радостными криками. Каково же было их изумление, когда рядом с трактористом они увидели Хоа!

Трактор шел медленно, и Хоа разглядела почти всех друзей: Кука — он стоял подбоченясь и молча смотрел ей вслед, Минь, которая что-то радостно кричала, размахивая руками, и звала Хоа. Даже Нгок приветственно помахал рукой, но это, скорее всего, относилось к дяде Тоану.

Трактор проехал мимо, и ребята снова разошлись по местам. Издалека они напоминали трудолюбивых пчел, собирающих пыльцу с цветов.

Пионерский участок остался позади. Трактор перебрался через дорогу, миновал лесозащитную полосу и повернул к другому участку. Вдруг Хоа поднялась.

— В чем дело?

— Я сойду здесь…

— Что, уже надоело? Значит, не быть тебе трактористом!

— Нет, мне не надоело… Но я… я хочу пойти работать к ребятам. Они там все вместе… И Минь мне все время махала…

А Минь уже бежала навстречу подруге.

— Ну вот! Пошли скорее. — Она схватила Хоа за руку. — Будем с тобой работать на одной борозде. Теперь у нас дело пойдет, потому что трактор разрыхлил землю…

Они работали уже довольно долго, как вдруг, откуда ни возьмись, перед ними вырос Нгок.