Волшебная трубка капитана - Полетаев Самуил Ефимович. Страница 5

Ребята в растерянности уставились на капитана: может, капитан слыхал что-нибудь о раздвоении и переселении? Но капитан молчал. Тогда не выдержал Диоген:

– А зачем человеку превращаться в микроб? Какая ему польза?

– О, какое мракобесие! – застонал Рубик, хватаясь за голову. – Раньше все мракобесы так рассуждали: зачем микроскопы? Зачем телескопы? Какая от них польза? Разве от этого больше будет еды? Тебе неинтересно про переселение душ, так ты и рассуждаешь, как мракобес!

Диоген сразу же стушевался: не хватало ему еще и мракобеса, достаточно с него того, что его обзывали и Хрум-хрумом, и Пирожком, и Жиртрестом – как кому в голову взбредет! Рубик был страшно обидчивый человек. Лицо его и шея покрылись красными пятнами.

– Иван, принеси ему воды, пусть успокоится, – сказал Марк и погладил Рубика по плечу, но Рубик отшвырнул его руку в страшном гневе.

Не избежать бы крупного скандала, если бы не Данька, обладавший гипнотическим талантом. «Рубик, успокойся! – стал внушать ему Данька, телепатическим взглядом проникая в его мозжечок. – А теперь возьми себя в руки! Вот так! Тихо! Еще тише! Порядок!»

Рубик сразу остыл. Он был очень отходчив. И потом, сердился он вовсе не на Марка или Диогена, а только на их взгляды. А против Диогена, имевшего такой выдающийся музыкальный талант, к тому же открывшего ласточек на катере, он вообще ничего не имел.

– Хорошо, – сказал Рубик, поглаживая взъерошенный затылок и совершенно не догадываясь, откуда в него вошло спокойствие. – Я тогда объясню, и вам станет ясно, для чего переселение душ. Представьте, что появилась неизвестная болезнь. И люди умирают от нее, как мухи. И никто не знает, как от нее спастись. И может погибнуть все человечество. Теперь представь, – обратился он к Марку, – что ты министр здравоохранения и от тебя зависит жизнь всех людей, что ты будешь делать?

– Это я министр? – удивился Марк, не ждавший такого почета.

– Да, ты министр. Что ты будешь делать, чтобы спасти людей?

– Может быть, сослать больных на остров, чтобы они не заражали других?

– Хорошо, – согласился Рубик с терпением наставника, знающего, куда он ведет ученика. – А дальше что?

– Дальше надо собрать умных докторов и посоветоваться…

– Но ты же министр! – закричал Рубик, опять выходя из себя. – Ты же самый умный человек! Поэтому тебя и сделали министром!

– Все же надо запросить научные центры, – сказал Марк, несколько сбитый с толку. – Мало ли что – министр!

– О, бюрократ! – застонал Рубик и некоторое время даже молчал, не находя нужных слов. – Но ведь, пока ты будешь запрашивать научные центры, бюрократ ты несчастный, все люди умрут! Все человечество умрет!

Ребята растерялись: а вдруг и в самом деле умрет все человечество? Даже капитан задумался и покачал седой своей головой – положение!

– Вообще зря ты его сделал министром, – сказал капитан и погладил Рубика по взъерошенной макушке. – Надо скорее спасать человечество. Так что лучше сам назначь себя министром и скажи, что делать…

Рубик сразу успокоился. Он пригладил встрепанную макушку и прправил очки. Он не удивился, что его назначили министром.

– Очень просто: я превращусь в микроба, чтобы попасть в организм больного человека, и там все разузнаю!

Мальчики уставились на капитана – все-таки он больше всех жил на этом свете и был единственным человеком, который мог бы сейчас сказать что-то вразумительное. Капитан внимательно вгляделся в Рубика, представляя, наверно, что тот уже превратился в микроба, крохотного такого микроба с взъерошенным хохолком на макушке.

– Но… как же ты расскажешь о том, что узнал? Разве микробы могут рассказывать?

Рубик рассмеялся счастливым смехом хитреца, который все рассчитал наперед.

– Так я бы снова стал человеком! Переселяться можно туда и сюда сколько угодно!

– Это упрощает дело, – сказал капитан. – Если снова стать человеком, тогда – конечно. Тогда и Диоген согласится побывать в шкуре микроба. Согласишься?

Диоген был готов на что угодно ради капитана, готов был реки повернуть в обратную сторону, осушить все болота, переловить всех браконьеров, уничтожающих природу, но стать микробом? Увольте!

– А чего я не видел в шкуре микроба? – обиделся Диоген. – Мне и в своей шкуре не плохо.

– Ну не ты, тогда другой, – усмехнулся капитан, – желающие всегда найдутся. И проблема сразу снимается – истребление микробов силами других микробов не представляет никакого труда. Так я тебя понял?

– Ну конечно! – воскликнул Рубик. обрадованный сообразительностью капитана. – Кому же не ясно?

– Вот только, – помедлил капитан, – я хотел бы задать тебе один вопрос…

– Пожалуйста, – великодушно разрешил Рубик.

– А это самое переселение, как ты думаешь, скоро можно будет осуществить?

Рубик наморщил лоб и стал шевелить губами, производя какие-то расчеты.

– Думаю, лет через двенадцать-пятнадцать. Пятнадцать – это максимум, – сказал он твердо.

– Ну тогда спасибо. Ты меня очень порадовал. Я надеюсь, что еще доживу.

– Конечно, доживете, – заверил Рубик. – И вообще люди скоро придумают бессмертие, – добавил он, чтобы еще более осчастливить капитана. – Это вопрос не очень далекого будущего…

– Тогда еще один вопрос… А как ты понимаешь бессмертие?

На этот раз Рубик задумался несколько дольше, чем обычно. Вопрос оказался слишком сложным. Рубик потрогал книгу Фабра, но отодвинул ее. Там едва ли можно было найти ответ. Он стал теребить свой нос, пытаясь таким образом помочь процессу мышления. Капитан переводил взгляд с одного на другого: а вы что думаете на этот счет?

Диогену снова не терпелось отличиться, а поскольку своих мыслей о бессмертии у него не было, он уставился на Даньку, настроив свои музыкальные уши на подсказку. Но Данька про бессмертие еще никогда не думал, а только вспомнил, как однажды одна старушка во дворе сказала другой: «Бессмертие в наших детях». И только он об этом вспомнил, как Диоген закричал:

– А вот одна старушка сказала: бессмертие в наших детях!

Данька изумленно поглядел на Диогена: вот это да! Впрочем, удивляться было нечего: однажды Диоген по его телепатической подсказке наизусть читал на уроке большой отрывок из «Мцыри», а тут он стоял почти рядом и специально подслушивал его мысли, чтобы снова заработать леденец!

– Да, да, – сказал капитан задумчиво, – в словах старушки что-то есть.

В это время Рубик оставил в покое свой нос и поднял на капитана сверкающие мыслью глаза.

– Бессмертие – это знаете что?.. – Он сделал паузу. – Это когда человек делает открытие в науке! Если открыть новый закон, тогда не страшно умереть, тогда ты все равно останешься, правда?

– Да, да, – согласился капитан, – в этом тоже что-то, безусловно, есть. А вот как быть людям, которые не открывают новых законов? Или тем, у кого нет детей?

Ребята опять задумались, но в голову ничего путного не приходило.

– Может быть, есть какое-то бессмертие и для них? – спросил капитан, переводя глаза с одного на другого. – Может, для них оно в том, чтобы просто хорошо и честно прожить свою жизнь и оставить о себе добрую память? Ты согласен со мной, Даня?

Данька почувствовал странное беспокойство. Глаза его стали рассеянными и невидящими. Он согласен, конечно, и со старушкой, и с Рубиком, и с капитаном. Но в то же время он догадывался, что есть еще и другое бессмертие, но вот какое именно, пока еще толком не знал. Чувствовал, что есть, но не находил подходящих слов. И капитан понял, что Данька думает о чем-то важном, но не торопится свои мысли облекать в случайные слова. Он вытащил из коробки леденец, сдул с него крошки и вручил Даньке, хотя тот так ничего и не произнес.

– Это тебе аванс, – сказал капитан. – А Рубику, так и быть, выдадим самый большой леденец. За то, что своими микробами навел нас на такую замечательную тему. Об этом, между прочим, скажу вам по секрету, думали и думают лучшие умы человечества. Ну, кто еще в нашем диспуте хочет сказать свое слово?