Чувства животных и человека - Милн Лорус Джонсон. Страница 68

Правда, многие люминесцентные пятна на теле животных так же тусклы, как и цифры на светящемся циферблате наручных часов. Они не могли бы служить фонариками, на какой бы части тела животного они ни находились. Однако есть люминесцентные органы, которые обладают достаточной силой, и для доказательства этого надо лишь в темной комнате посадить на газетный лист обыкновенного светлячка. При каждой вспышке света возле всего тельца насекомого, кроме головы, видны напечатанные слова. А ведь сигнал светлячка довольно прост, у этого насекомого нет линз, концентрирующих энергию в узкий пучок света. Каждый раз, когда в особых клетках животного соединяются два сложных химических вещества, излучается свет. Он проходит через прозрачные окошечки в нижней стенке брюшка, и его интенсивность увеличивается благодаря существованию зеркального слоя, покрывающего верхнюю часть люминесцентного органа.

Морские ракообразные и рыбы обладают гораздо более совершенными системами люминесценции. У большей части из этих систем имеется зеркальная задняя стенка, многие снабжены прозрачными линзами. Некоторые системы напоминали бы шахтерскую лампочку, освещающую предметы в поле зрения, если бы не то, что люминесцентные органы возле глаз животных обычно либо слишком слабы, либо излучают свет в тех направлениях, в которых глаз уже не может видеть. У некоторых ракообразных, напоминающих креветок, люминесцентные органы расположены на глазах-стебельках таким образом, что любое движение стебелька и глаза сопровождается изменениями в направлении света. Известно, однако, что никто из этих животных не использует свои люминесцентные органы как прожекторы, для того чтобы найти жертву или рассмотреть ее перед нападением.

При исследовании глубоководных животных ученые с удивлением обнаружили, что у некоторых рыб люминесцентные органы светят им, по-видимому, прямо в глаз. Выиграет ли зрение от тусклого света фитилька, подобного тому, который применяют в устройствах, сжигающих газ? Многие органы чувств реагируют на стимулы, каждый из которых не адекватен, если они накладываются один на другой в короткий промежуток времени. Подобно тому как огромные льдины подчас формируются из накапливающихся из года в год остатков нерастаявшего снега, нервная система может накапливать подпороговые сигналы, из которых возникает ощущение. Если глубоководное животное посылает почти незаметный свет в собственные глаза, когда мимо него проплывает какое-то слабо светящееся существо, которое может стать добычей, то этот свет скорее всего поможет животному раздобыть пищу.

Несмотря на миллиарды светлячков, пойманных детьми, и светлячков, истертых в порошок химиками, которые пытались побольше узнать о соединениях, рождающих свет, тайна животной люминесценции, маня и поддразнивая нас, остается неуловимой, как блуждающий огонек. Хочется сделать вывод, что немногочисленные животные, которые используют люминесцентные органы для поисков себе пары или для общения друг с другом, представляют исключение, а во всех других случаях люминесценция играет такую же малую роль для животных, как и для бактерий или грибковых растений. Тем не менее мы продолжаем исследовать новые факты, связанные с люминесценцией, и искать нечто такое, что даст нам удовлетворительное объяснение видимого нами света.

Глава 21

Выживание

По-видимому, ни человек, ни животное не используют полностью всех своих возможностей, чтобы добиться преимуществ перед соперниками. В частности, это утверждение справедливо в том, что касается области применения чувств. Каждый вид животных реагирует лишь на малую часть той богатейшей информации, которая достигает его нервной системы, и не обращает внимания на множество других изменений окружающей среды.

Нередко мы замечаем подобное самоограничение у известных нам животных, но не видим его в собственном поведении. Как по-разному мы смотрим на открывающийся перед нашими глазами мир! Так, глядя на участок холмистой земли где-нибудь в Пенсильвании, фермер видит гектары, занятые определенными сельскохозяйственными культурами, и судит о том, как они растут. Натуралист думает о растениях и животных, населяющих эти места, и изменчивых взаимосвязях, которые существуют между этими двумя царствами. Художник восхищается пастельными тонами, которыми так богат этот пейзаж: от различных оттенков земля на переднем плане до цвета неба. Геолог, рассматривая землю со своей точки зрения, обнаруживает признаки эрозии почвы, по которым он воссоздает в своем воображении прошлое этого края и может предсказать его природное будущее. И наконец, строитель оценивает рельеф местности, раздумывая о том, как армия машин сможет возвести новые дома на подходящем для коммуникаций расстоянии от ближайшего города.

Так где же искать общий знаменатель всех реакций человека на одно и то же раздражение зрительного чувства? Как мог утверждать Ницше, что «от чувств исходит все, внушающее доверие, — вся чистота совести и все доказательства правды»? Должны ли мы сделать вывод, что доверчивость, совесть и правда имеют столько форм, сколько людей на Земле? Не существует и не может существовать единого представления о нашей Вселенной, одинаково убедительного для всего человечества, ибо каждый из нас живет в своем собственном мире. Всякое сенсорное впечатление мы оцениваем очень специфически, индивидуально, на основе своего жизненного опыта. Нам не найти и двух людей, которые имели бы одинаковый жизненный опыт, даже если они воспитаны в одной семье. Никогда два человека — если только они не однояйцовые близнецы — не будут совершенно одинаково воспринимать мир. Мы редко отдаем себе отчет в том, насколько эти индивидуальные различия ограничивают наш кругозор.

Еще с большими расхождениями мы сталкиваемся при оценке сенсорного мира животных. Мы можем обмануться и ощутить чувство, близкое нам, при виде курицы, спешащей вызволить из клетки с тонкими матерчатыми стенками невидимого цыпленка, чей писк она слышит. Мы приписываем ей человеческие чувства, и наша ошибка становится очевидной, когда та же курица перестает обращать внимание на цыпленка, который на сей раз помещен в стеклянную клетку со звуконепроницаемыми стенками. Цыпленок может видеть курицу, да и она его видит, так как попытается проникнуть сквозь стекло, стоит только под ноги цыпленка насыпать зерна. Но в этом случае курица реагирует исключительно на пищу — на что-то такое, что возбуждает ее зрительные центры. Слух же является единственной дорогой к родительскому инстинкту, который заставляет курицу защищать своего цыпленка.

Иногда нам трудно принять простую систему связи такой, как она есть. Мы абсолютно уверены, что должны существовать еще какие-то тонкости, о которых нам пока ничего не известно. При этом мы часто забываем, насколько необычна обстановка, в которую помещают животное во время опытов, и как мало мы знаем о таких ограничениях, которые имели бы для него значение в условиях свободного поведения.

А бывает и так, что мы принимаем как должное сложное поведение животных в диких условиях, не задумываясь над тем, как оно управляется. Какая птица, к примеру, руководит полетом стаи голубей? Как эти летуны добиваются слаженности в своем трехмерном балете? Их устремленность вперед ничем не напоминает беспорядочного кружения опадающих осенних листьев. Голуби тщательно избегают столкновений, даже когда некоторые участники полета, как бы игнорируя остальных, занимаются воздушной акробатикой; с радостной непринужденностью упиваясь своей свободой, они кувыркаются и делают сальто. Но радость ли это? Можно ли создать породу животных, обладающих чувством свободы? Голубеводы, которые вывели породу кувыркающихся голубей, не берут на себя смелость делать такие заявления. Быть может, эти голуби кувыркаются из-за каких-то дефектов в координации их полета, которые периодически дают о себе знать?