Анвар и большая страна - Бахревский Владислав Анатольевич. Страница 2
И совсем не обидно, что маленьких посёлков нет на карте. Большая страна помнит о них. Анвар теперь это знает.
Мальчик, янтарь и богиня Юрата
Одно было давно, другое — недавно. Жила богиня Юрата на дне моря в янтарном дворце. Рыбак Каститис жил на берегу, и дом у него был деревянный. Ловил Каститис много рыбы, и Юрата сердилась на него. Она посылала рыбаку бури, но Каститис не боялся их, даже самой чёрной. И так уж случилось: полюбила Юрата отважного рыбака. Взяла к себе в янтарный дворец, и были они счастливы. Были бы они счастливы долгие годы, но узнал о любви Юраты и простого рыбака бог богов Пе?ркунас. Бросил Перкунас молнию в янтарный дворец и разрушил его. Убил Перкунас Каститиса, а богиню Юрату приковал цепью к развалинам янтарного дворца.
Когда приходит на море буря, когда расступается море до самого дна, выбрасывают седые волны на белый песок обломки стен янтарного дворца. А когда тихо на море, когда приходят и уходят спокойные волны, на берегу остаются жёлтые песчинки. Это — слёзы Юраты.
Каждый день бродит Янис по дюнам. Забирается на самые высокие и смотрит в море. Ждёт Янис счастливую волну. Прикатит волна и оставит на берегу янтарь, рыжий, как солнце, большой, как голова телёнка.
Бродит Янис по белым дюнам в дождь и при солнце, в безмолвие и когда ветер ударяет друг о друга колючие вершины сосен. Янису девять лет. Он иногда не верит старой сказке о богине Юрате, а иногда верит.
Янис не говорит морю слов. Если Юрата и вправду богиня, она должна понять: не для корысти нужен Янису большой янтарь, не сладостей он хочет за него, не лодку под парусом. Хочет Янис, чтобы вернулась к одному человеку сила. Этот человек — брат Яниса, Юзас. Работает Юзас в янтарном комбинате. Все говорят, что он хороший мастер. И ещё говорят, что пропала у Юзаса сила. Янис-то знает, куда она девалась. Ездил брат на тёплое море. Привез оттуда шишку от кипариса и фотографию. Шишку он подарил Янису, а фотографию никому не показал. Только ведь Янис знает. Знает он: красивая девушка с тёплого моря ушла на большом корабле в далёкое плавание по далёким океанам. Сначала Юзас был весёлый. Посмотрит тайком на фотографию — и весёлый. А потом прошло время, и стал он грустным: нет Юзасу писем из далёкого плавания. Писем нет, янтарь пошёл мелкий, и пропала сила у художника Юзаса.
На комбинате Яниса любят. Он обходит оба этажа, комнату за комнатой. Здесь янтарь делают красивым. Из моря выносит его в чешуе. Плавает на волнах коричневый, морщинистый чурбачок. Кто не знает, тот и не догадается, что это янтарь.
Янтарь — древняя смола. Лет ей — сорок миллионов. А ещё бывают инклюзы. Когда Янис в школе делал доклад про янтарь, он так и сказал — инклюзы. Слово трудное, учёное. А на самом деле — это мошки и жучки, которые сорок миллионов лет назад завязли в смоле и с той поры сидят себе в камне как живые. И крылышки у них, и ножки, и усы. А ещё бывают пузырьки воздуха. Смешно даже. Можно подышать воздухом, которому сорок миллионов лет, которым дышали динотерии — древние слоны. А высотой они были в пять метров!
На комбинате янтарь обтачивают на дисках. Сначала на металлических, потом на дисках из валенка, а потом из материи. Становится янтарь прозрачным, весёлым. А бывает он и не прозрачный, белый совсем. Его так и называют — костяной.
Однажды Янис спросил Юзаса.
— Юзас, — спросил он, — почему у тебя пропала сила?
А Юзас сказал:
— Никуда она не пропала. Мне бы только достать большой янтарь. Величиной с голову телёнка.
Пришла буря. Янис с мальчишками побежал на дюны ловить янтарь. Море поднялось как на дрожжах. Оно прикатывало к дюнам и шипело на мальчишек, а те бросали в него камни.
Мелкого янтаря было много, но Янис не собирал его. Он сидел на одном месте и ждал.
К нему подошёл семиклассник Владас:
— Что сидишь? Смотри, сколько я набрал!
Он показал на тугой карман брюк.
— Мне мелочь не нужна, — сказал Янис. — Мне нужен большой янтарь. Для Юзаса.
— Говорят, у него сила пропала?
Янис не ответил. Пришла волна, рассыпалась у ног пухом, и остался на песке огромный янтарь.
— Вот я и дождался, — сказал Янис.
Он встал, но Владас уже держал янтарь в руках.
— Я первый увидел!
— Да нет же, — сказал Янис. Потом он сразу сел и стал смотреть в море. Он был такой маленький и такой гордый, что Владасу стало стыдно за себя. Он, семиклассник, накинулся на этот янтарь, обманул маленького… Ну хоть бы Янис сказал что-нибудь! Но Янис молчал, и пришлось уйти.
Буря была чёрная, и ночь наступила раньше времени. Все мальчишки уже сидели по домам. Владас прокрался лесом к дюнам и увидел: маленький Янис всё на том же месте, совсем один.
А Янис был не один. Вдруг прикатила стеклянная волна. Янис наступил на неё, поскользнулся, и его понесло в море. Он хотел закричать, но увидел, что море застыло. Остановились волны, даже брызги замерли в воздухе. Тут кто-то взял Яниса за плечи, и он перестал скользить. Перед ним стоял рыбак Каститис.
«Здравствуйте, — сказал Янис, — значит, это неправда, что бог Перкунас убил вас?»
«Ну конечно, неправда, — сказал Каститис. — Видишь, я живой. А ты смелый парень. Не боишься ни темноты, ни бури. Я тоже никогда не боялся бури. Держи-ка! На память обо мне».
Он положил в руки Янису янтарь величиной с голову телёнка. И вдруг — зазвенело!
«Скорее к дюнам! — крикнул Каститис. — Это падают брызги. Море оживает…»
«А вы?»
Каститис улыбнулся и развёл руками. Янис побежал к дюнам. Он слышал, что его настигает пробудившееся море. Осталось совсем немного, и тут…
— Что же ты спишь здесь?
Это был Юзас.
— Вот! — сказал Янис и протянул брату янтарь. И когда он увидел у себя в руках янтарь, то удивился этому и посмотрел на море. По морю шли бесконечные волны. Янис посмотрел на лес. Лес был чёрный.
В музее есть большой янтарь. В янтаре, в самом его сердце, лицо Юраты. А позади Юраты море и парус.
Всем очень нравится янтарь. Все стоят и думают, как удалось мастеру проникнуть в сердце янтаря. А про это знает художник Юзас. И Янис про это знает.
А Владас тоже знает кое-что.
Зелёная игрушечная шишка
Всё было тогда загадочно и просто. Люди были добрыми или злыми. Было страшно или хорошо. Больно или хорошо.
Лужа, которую мы переходили с мамой шесть раз в день, была нарядная, как петушиный хвост. Она мне сразу понравилась. Всё вокруг было серое: и небо, и таявший снег, и дома, а лужа была как петушиный хвост.
Мы всё ехали и ехали. Где-то в Рязани нас ждал отец. А мы приехали в серый город с красивой лужей возле столовой, и дальше ехать было не на чем.
Мы жили в Доме колхозника и ждали попутной машины, которая перевезла бы нас через Волгу, к железной дороге. Но машины проходили в обратную сторону. Все ждали, что Волга вскроется не нынче если, так завтра, и боялись её.
Неужели в сером городе нам придётся жить целых две недели, пока не сойдёт лёд, пока не наладят паром?
Город был серый, а я всё-таки радовался. Мы ехали на новое место. Старое осталось позади, запомнилось плохо — значит, и жалеть не надо. Старый дом был высокий. Вокруг него всегда стояли лужи, неинтересные, мутные. По лужам с утра до вечера бродили на ходулях мальчишки. У нашей хозяйки была дочь. Она сидела со мной, если взрослые уходили. Дочь была некрасивая и жадная. Она таскала из буфета сахар. Я никому не говорил об этом, и меня ставили в угол. Ставили потому, что я всё хватаю без спроса и могу вырасти жуликом.