Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки - Бианки Виталий Валентинович. Страница 93

— Не-ет! — сказала Майка.

Весёлая новогодняя ёлка не удалась. Расстроенная бабушка весь вечер то и дело прикладывала к глазам кружевной платочек. Дед Иван Гервасьевич задумчиво курил из старой, длинной-длинной трубки.

Майка еле дождалась, когда, наконец, с ватного деда-мороза сняли мешок, а из мешка вынули куклу с закрывающимися глазами, кукольный сервиз, лото с картинками из сказок, красную шапочку, маленького мишку из золотистого плюша — и всё это подарили ей. Потом Майка поблагодарила деда с бабушкой, простилась с ними и отправилась спать.

— Вставай, внученька, вставай! — будил дед. — Встречай первое утро года. «Мороз и солнце — день чудесный!»

— Я не маленькая, — спросонья бубнит Майка. — Чудес всё равно не бывает…

— Конечно, ты большая, — соглашается дед. — Да ведь большим чудеса ещё больше надобны, чем детям. Вставай-ка, вставай! Куда я тебя поведу-то!.

— А куда, дедушка?

— Пойдём мы с тобой к лешачку в гости. А живёт он не за горами, не за долами — рядом с нами: там, где лето с зимой встретились, — в зимнем, значит, летечке.

— Глупости какие!.. — говорит Майка. — А он очень страшный?

— Лешачок-то мой? — смеётся дед. — Да он росточком не больше сосновой шишки. А сторож леса что надо! Первый мне помощник.

— Ну, ладно! — соглашается Майка.

Быстренько оделась, чаю напилась, и они с дедушкой пошли. Солнце зашло за тучки. С неба начали медленно-медленно опускаться, порхая, большие снежинки. Вошли в лес. Остановились. Дед вынул из кармана платок.

— Ну, внучка, теперь я завяжу тебе глаза. Сказка любит, чтобы с ней в жмурки играли. Вот так, — сказал дед, завязав платок у внучки на затылке. — Только по-честному: не подглядывать! Давай лапку, я тебя поведу.

Долго ли, коротко ли шли дед с Майкой, усадил её дед на какую-то лавочку и спрашивает:

— Слышишь ли?

— Слышу, дедушка.

— Что слышишь?

— Вроде как водичка плещется.

— Она и есть.

— Это ты нарочно так делаешь… Зимой лёд.

— А тут — летечко! Мы уже пришли. Снимай повязку.

Майка стянула с головы платок и ахнула.

Они с дедом сидят в беседке среди леса, с крыши свисают сосульки, а внизу под ними весело бежит речка в зелёных берегах. С неба летят снежинки, но долетают только до половины большой ели — и исчезают, тают на лету. . На зелёных лапах ели нет снега. И речка плещется, как летом. На дне её зелёные длинные травы колышутся, колышутся — косы русалкины! По берегам — изумрудная травка-муравка. Вот подорожник. И вереск в лиловых цветочках.

— Деда! — шепчет Майка. — А кто это там, на ветке, над речкой?

— Птичка-то? — так же шёпотом спрашивает дед. — С толстой головой и длинным носом?

— Птичка?! Это—ёлочная? Никогда не видела таких красивых! Ай!. Она кинулась вниз головой! Она утопилась?

— Что ты, что ты, внученька! Это зимородок, водяной воробей. Вон вынырнул! И рыбка в клюве. Семицветная птичка из сказки.

— Правда? — всё шёпотом спрашивает Майка.

— Конечно же! Эта сказка — чистая правда. А ты под ёлку-то под ёлку глянь! Видишь пенёк под ней? Он был пустой внутри, а мой лешачок в нём домик себе устроил. Видишь крылечко-колечко из тонких еловых веточек?

— Вижу, дедушка, вижу! Ой! Кто это из пенька выскочил? Не то мышка, не то птичка! Коричневенькая! И хвостик торчком.

— А это и есть мой помощничек-лешачок. Подкоренничок-птах. Ещё задери-хвостом прозывают. Он боевой. Вишь, вишь — на елушку вспорхнул. Солнышко, гляди, вышло. Сейчас, значит, запоёт.

Вот — слышишь?

Смолкла песенка.

— И лешачок куда-то пропал, — говорит Майка. — И волшебный ныряльщик куда-то исчез. Дедушка, а они были?

— А как же, внученька! Ты что же, своим глазам не веришь? Видишь: кругом зима, а речка бежит, бежит. . Зелёная травка на берегах.

— А я думала — это всё нарочно… Никогда таких птичек не видела. Никогда не знала, что лето зимой бывает..

— Вот ты и расскажи своей Октябрине Серафимовне, какое оно, зимнее летечко, бывает. Придётся и ей в несказки-сказки поверить, во всамделишные сказки, без обмана. А теперь пошли домой. Мороз ведь. Вон у тебя уж носишко побелел — потри-ка, потри лапками!

— Скоро как. . — вздохнула Майка. — Ну, завязывай глаза.

— Зачем завязывать? — удивился дед. — Я тебе только что открыл глаза на сказку, зачем же я их закрывать буду? Гляди: уж вот он — наш дом. Всего-то ничего мы от него отошли, а в сказке побывали. Вон и бабушка на крыльце.

Майка кинулась на крыльцо, раскинула ручонки.

— Бабуся, дедушка мне всамделишную сказку показал — зимнее летечко!

— Да, желанная ты моя, — растроганным голосом заговорила бабушка, обнимая счастливую Майку. — Умница моя! Куда это ты, Иван Гервасьич, водил её? Уж не в беседку ли над речкой, над Горячими ключами?

— На ключи, матушка, на Горячие. Теперь знает, какие в жизни настоящие-то сказки бывают.

НЕВИДИМКИ

Весной Майка перешла во второй класс и поехала в лес к дедушке и бабушке на всё лето.

Дед Иван Гервасьевич каждый-каждый день, как ляжет Майка в кровать, рассказывал ей разные сказки про зверей и птиц. Недаром же он был лесничим и так хорошо знал свой лес.

Под конец лета Майка и говорит:

— Теперь-то я всех наших зверей и зверюшек хорошо знаю.

— Ой ли? — улыбнулся дед. — Ну-ка, вот расскажу тебе про одну зверюшку, — скажи, как ей имя-прозваньице!

— Очень просто догадаюсь.

— Ну-ну! — больше дед ничего не сказал. Подоткнул под Майку одеяло и начал.

Был октябрьский вечер. В нашем саду начало уже темнеть.

Бесшумно, как сова, пронёсся над самой землёй ястреб, вдруг взмыл и сел на ветку дуба. Уселся на ней поудобнее, у самого ствола. Дуб ждал зимы, но не скинул с себя ещё ни одного своего разрезного листа. Сидевший на ветке у самого его ствола был хорошо скрыт от всех глаз. Славное местечко для спокойной ночёвки! Да и для засады очень неплохо. .

Пригнув плоскую голову, ястреб заглянул в окошечко между листьями. Увидел потемневший от дождей ствол другого дуба и в нём — небольшое круглое дупло. Ястребу вдруг показалось, что в дупле на миг показался чей-то розовый носик.

Холодные жёлтые глаза хищника вспыхнули. Ястреб стал дожидаться, когда зверёк вылезет. Тут он выскочит из своей засады — скогтит добычу. Но розовый носик больше не показывался. Ястреб был сыт: только что плотно поужинал отбившимся от стаи скворцом. Глаза его сами закрывались: пора спать! Раз этот зверёк тут живёт, в дупле, значит, утром ястреб сумеет его поймать себе на завтрак.