Лиза-Лу и сказочник - Фармер Милен. Страница 3
«С тех пор как исчезла бабушка, математика ее нервировала).
«Но школа жизни – вот это да!»
Лиза поворачивается к Лу, она притихла…Но Лу не реагирует, Лу не слышит. Разве это важно?
Лиза, у которой слух такой, что и на четверых хватит, вздрагивает.
1 – 4
Пианино..которое дремало в углу, начинает играть! Отрывки из произведений Вагнера, Шопена, Малера, отрывки, в которых явственно слышаться страдания и смерть…и эта боль пронзает воздух…
Это достаточно для того, чтобы отвлечь Лизу и вызвать в памяти какой-то волнующий момент…Это все помогло преодолеть тупиковое состояние, ведь она не знала как выбраться.
Рассмеяться?
ДА!
И выпалить: «Тем не менее…На дворе трава на траве дрова!»
«Лу! А если подумать о том, чтобы носом достать до ног!» – восклицает она и начинает смеяться, думая о брюзгливом выражении лица взрослых….
Вкрутиться в землю как
Дождевой червяк,
И в смех вдруг окунуться,
Едва не задохнуться…
Лу смеется про себя…
Пианино замолчало…Дети тоже. Одинокие холодные ноты зазвенели по паркету, говоря о печали…те, кто теряет крылья, падают и разбиваются.
«Чистота прежде всего!» – говорила бабушка, когда Лиза отказывалась мыть уши.
«Все должно сиять как звезда, что вела пастухов!»
Сказано – сделано!
Веник и совок…прекрасно! Как считалочка!
Итак, прошел день, Лиза открыла для себя, как можно прыгать с кресла на кресло, и какие книги говорят о развлечениях и печали…книги в кожаных переплетах…
Лиза и Лу не видели, что снаружи растаял снег и показалась нежная трава, и на лицах жителе расцвели улыбки. Люди, казалось, стали более легкомысленными, будто это они освободились от тяжести белого покроя…
Как жаль! Зима так красива, когда она облачена в белоснежные одежды, «Человек», судя по всему, нуждается в том, чтобы чувствовать себя уверенно в тепле, и в то же время – чего-то бояться, больше чем любой зверь…
«Зима мешает им ходить и они бояться льда», – шепчет Лизе бабушка, теперь обитающая на кладбище…она тихонько смеется…этот смех так тяжело услышать…он едва различим…Конечно, Лиза не слышит. В этот момент она держит в руке льняной платок, который бабушка как-то ей подарила одним зимним вечером.
Великолепный подарок, потому что она был предназначен для того, чтобы спастись от слез.
«Если текут слезы, нужно их собрать и сделать ожерелье!» – говорила бабушка.
«Но не из крокодиловых слез, дитя мое. Это будет не колье, а булыжники на шее», – предупреждала она, «Нет, это должны быть слезы отчаяния, боли, или же слезы, вызванные смехом…жемчужины…сияющие капли дождя…
И твои слезы
Очень нужны,
Для океанов
Они все важны,
Землю питают,
Чтоб не умерла,
Чтобы внутри тебя
Сила жила…»
Лиза не помнит, чтобы бабушка грустила…Может быть, она была Богиней и у нее не было проблем, которые обременяют смертных? Не испытывала она боли и страдания? Но если она была бы Богиней, но жила бы она среди нас, смертных?
Боги используют силу иначе…
Они, тем не менее не могут быть хрупкими…Нет, это невозможно! Богиня – это миф! Бабушка – такая же бабушка, как и все бабушки, ибо она покоится на кладбище. Конечно! Она просто ушла, когда выплакала все слезы.
Лиза не чувствует себя одинокой среди пустоты…Здесь Лу и все вокруг освещено! Солнце нежно, ласково сияющими лучами осветило дом волшебным светом…Свет игриво целовал окна, проник в комнату…(Двое влюбленных где-то ощутили прилив счастья и, не теряя времени, открыли друг другу сердца).
День прошел. Произошло очень важное событие. Теперь в этом доме появилось двое новых друзей, и дом обрел жизнь.
Ночь
Ночь, которая не умеет волновать, это бесполезная ночь.
Лиза не спит, глаза ее то и дело перебегают с места на место, она ждет чего-то, уже неважно чего именно (Весело!).
«И все же, он описывает какого-то призрака?» – громко говорит она, чтобы разбудить спящего Лу.
«В романах все кажется пугающим, потому что все возвращается!» – упорствует он (и Лу наконец-то просыпается).
Но Лиза не боится призраков, она не испытывает страх не перед оборотнями, ни тем более перед горгульями, и еще меньше боится она скелетов, которые только и умеют что клацать зубами.
(NB – две последние фразы предназначаются для детей, но часто вызывают смех у родителей).
«Они мертвы, но не поэтому у них нет прав. Если они хотят вернуться, нужно их принять», – говорит Лиза, зевая.
Лу не чувствует себя готовым к ласковым прикосновениям призраков. Он предпочел бы воздержаться от этого и заснуть. Но Лиза не слышит его, ее голова занята другим.
«Вставай, вставай!» – кричит она во все горло.
«Вставай, вставай!» – подстерегает бессонница.
И вот этот момент все и перевернул: крик, шум, вся суматоха, о которой я говорила, разбудил книги, они начали падать! (что-то произошло в библиотеке).
Лиза поняла это… у нее зачесался нос. Одним прыжком Лу вскакивает, Лиза берет его за руку и вдруг она слышит: «Спустись вниз по лестнице, поторопись, пожалуйста! Не бойся невозможного, мы все живые! Открой свою душу, и мы станем друзьями! Так выпей же с нами, ты нас освободила!»
Голос льется потоком…Лиза слышит их… Они поют… Все быстрее, все сильнее, еще и еще, пока девочка, открыв свою истерзанную душу, бежит навстречу новым друзьям.
Лу бежит за ней, он падает на нее, но ведь он такой легкий! Лиза, лежа на полу, видит ноги.. потом поднимает глаза и…перед ней…
КРОЛИК
ПАУК
ЧЕРВЯК
Все немного помятые, это Лиза заметила, уже встав…
«Все в порядке», – говорил земляной червь, который замечает насмешливый взгляд девочки, «Книга была слишком зажата и…как я сказал? О, да, она немного нас помяла…Мы были, я и мои друзья, в неудобном положении, и нам казалось, что нас забыли…»
«О, у меня тоже было ощущение, что меня все покинули», – перебивает его Лиза, «Когда бабушку похоронили! Но у меня есть Лу и…»
«Прошу прощения!» – говорит червяк, «Но честное слово..я хотел бы представить себя и своих друзей. Вы мне позволите выступить с речью?»
Лиза, которая была настолько задета, что ее прервали, ничего не говорит…тон червяка напоминает скрежет костей…Его манера говорить, переставляя слова, чем-то напоминает ей летящие капли воды на картинах Пабло.
«Ах, да! Пабло Пикассо! Он очень известен и он не страшный!» – думает Лиза.
….(Я не хотела бы причислять себя к тем, кто только и говорит о разных вещах, но как автор, взявший перо, я попросила бы тебя Лиза, послушать, и соблюдайте дисциплину! Потому что я желала бы быть единственной хозяйкой моего воображения!)
«Прошу прощения!» – говорит совершенно сконфуженная Лиза, «Я усвоила урок» – Вот, и тон пониже…
«Гм…Итак…я..» – говорит червяк, «Меня зовут Хамфри!»
«У него Эго просто огромное. И его Я чрезмерно!» – тихо констатирует Лиза.
«И не говори, он готов кажется сам себя цитировать! И никакого образования!» – доверительно сообщает Лу.
Но ничего не может остановить Хамфри: «Справа от меня – Паук. Арахна* утра – как печаль, Арахна вечера – тоска…О, поэма! Я – Верлен, Рембо!»
Пока он все это говорит Лизе, Паучок сидит производя акробатические действия ногами.
«О! Ты хочешь сказать – Мольер кладбища! Он забыл откуда он сам!» – ворчит Паучок, который однако не обижается.
Но как бы то ни было, Хамфри продолжает: «Слева – кролик Мартин. Мы неразлучны, мы любим странствовать!»
Лиза и Лу представляются в свою очередь, не без юмора.
«Пожжем друг другу руки, лапы и козырьки!» – говорит она и улыбается.
Ах, я забыла важную вещь…почему козырьки? А дело в том, что у червяка была очень смешная шляпа! Он говорил что…
И кто бы что там ни считал,
Но в глубине души он знал,
Пусть даже солитер, ну что ж,
Другого лучше не найдешь!
«Уже поздно, пора спать!» – командует Лиза (Лу и девочка слишком взволнованы, и у них глаза стали..будто сливы – такие огромные!»