Дмитрий Русский - Столярова Наталья. Страница 17

Он заглянул к Ване в комнату, тот сидел с книжкой в руках. Митяй подошёл:

— Вань, помоги: не могу выйти в Инет.

Иван как будто сжался, но отложил книгу и поднялся:

— Пойдем. Только я ведь тоже… не слишком-то разбираюсь.

— Всё равно лучше, чем я.

Они вышли в общую комнату и Ваня сел к компьютеру, Митяй встал позади.

Минут пять Ваня настраивал программу, потом экран на секунду погас и на нем засветился знак вопроса. И пошли эти знаки в несколько рядов — в глазах зарябило. Ваня уже не прикасался к клавиатуре, сжал кулаки. Митяй положил ему руки на плечи.

Рябь на экране превратилась в мелкие волны. Казалось, что сам монитор плавится и колышется. Из глубины возникло лицо, оно приближалось, как будто всплывало из-под воды. Становилось всё чётче. Иван бросил руки на клавиатуру, чтобы выключить комп, но Митяй сжал ему плечи, и Ваня понял: пока не надо.

Лицо, искажённое гримасой, приблизилось и уже выходило за границы экрана… Рот раскрывался в беззвучном крике. А руки Вани погрузились в клавиатуру. Она напоминала вязкий кисель, и уже не было видно пальцев…

Иван молчал и, закусив губу, изо всех сил пытался освободиться. Митяю показалось в лице на экране что-то знакомое, но черты расплывались, как будто смывались водой… Митяй не выдержал и резко дёрнул за шнур. Монитор погас.

Митяй взял Ивана за руку и повёл в комнату. Тот весь дрожал. Сели на кровать, Митяй спросил:

— Давно это началось?

— Недели две назад.

— Когда я приехал?

— Немного раньше. Сначала — звонок… Знаешь, бывают такие на велосипедах?

— Они на старых великах были, а сейчас для прикола иногда ставят.

— Я думал, с колонками что-то: вдруг прозвенит, и всё… А когда ты приехал, уже появилось это лицо. Два раза. Я больше к компьютеру не подходил.

— А ещё кто-то видел его?

— Нет, ты первый. Я один раз Лину просил посидеть со мной. Все случилось так же, как сегодня, а она ничего не увидела. Правда, я почти сразу комп выключил. А с клавиатурой никогда такого не случалось.

Он снова побледнел и передёрнул плечами. Митяй помолчал. Потом спросил:

— А тебе не показалось, что он хотел удержать тебя?

— Ещё как показалось! Я же вырваться не мог. Меня прямо втягивало туда. Если бы не ты…

— А знаки вопросов?

— Да, и они… Я тоже думал: не просто же так?

И Митяй вспомнил, наконец, чьё это лицо! Ведь Борис говорил: у Тимура есть вопрос! Понемногу всё выстраивалось в схему. В ней слишком много нестыковок, но общий каркас вроде появился. Или так ему казалось? Ване он, во всяком случае, сказал:

— Ты не бойся. Всё не так страшно. Просто ему нужно задать нам вопрос. Иначе он просто не может.

— Это я знаю. Догадался. Но всё равно страшно. Одному.

— Теперь ты не один.

Ваня серьёзно посмотрел на него:

— Митяй, помоги. Я знаю, ты можешь…

— Чем? Как?

— Понимаешь, я здесь чужой. Всегда и везде…

— Тогда начнём с самого начала. Что ты помнишь?

— Наверное, я никогда не был маленьким. Ну, как остальные дети. Я знаю всё и обо всём.

— В смысле? Как можно знать всё?

— Сам не понимаю. Знаю все языки. Мировую историю. Всё, что в науке сделано. Музыку могу писать. И стихи.

— Не может такого быть.

— Я тоже думаю — не может. Мне плохо… от этого.

— Ты хочешь быть… как все?

— Больше всего хочу! Но не могу, не умею… Я стараюсь.

— Ты учился в какой-то особой школе?

— Это не школа. Я там был подопытным кроликом. Тогда ещё не умел…маскироваться.

— А сейчас умеешь?

— Учусь. Вроде бы получается. Но всё-таки боюсь…

— Боишься?

— Что узнают, какой я на самом деле. Что я — не как все.

— А чего ты хочешь?

— Чтобы ты помог. Может быть, я из другого мира? Я догадался, ты — проводник. Или что-то вроде того… Пожалуйста, найди мой дом.

— Я…попробую. Ты потерпи. Ладно?

Ваня вскинул на него глаза. В первый раз Митяй увидел их такими — распахнутыми. И вспомнил слова психолога Веры: «Уроды? Хотя в некотором роде… да».

И почему его сюда занесло? Что же это творится? Ни дня без сюрпризов. Будто попал в Страну Чудес, где всё идет по своим законам и по какому-то, бог весть, кем определенному сценарию.

Митяй похлопал Ваню по плечу:

— Ничего, прорвёмся. Ты ведь теперь не один. Ложись, давай, спать. Поздно уже. А ты сейчас… не боишься?

Ваня улыбнулся:

— Нет. Не боюсь. Потому что понял причину: мне сделан запрос, и я должен дать информацию. Просто форма странная, необычная. Но бывает и такое. Буду думать. Непонятно только — кому нужен ответ…

— Ну, ладно, думай. Спокойной ночи.

Митяй рухнул на кровать. Спал он прошлой ночью или нет? Усталость навалилась тяжёлым пластом, давила сверху. Отложить всё на завтра? Не думать ни о чём? Но снова встало перед глазами странное лицо, приблизилось к нему вплотную, и снова забренчал в коридоре всё тот же велосипедный звонок…

Он пересилил себя: сходил и умылся холодной водой. Сел к столу, взял ручку и лист. Когда Митяй размышлял о чем-то сложном, то рисовал бесконечные стрелки, смыкая их в один, только ему понятный рисунок-схему. И верное решение обычно приходило.

И сейчас он чертил геометрические фигуры, помещая в круги и квадраты то, с чем ему пришлось столкнуться. Вот квадратик «Маша», рядом «Борис». Они уже в стороне, вышли из игры. Хотя, кто знает… Стоит лишь вспомнить сегодняшний сон.

Иван, Лина, близнецы. Тимур.

Оберег. Четыре сегмента есть. Последний из них — серебряное копытце — даёт ему шанс попасть в прошлое Ивана. Значит, так тому и быть.

Как обычно, дождался полуночи. Прошёл к шкафу, поднял Оберег. Перешагнул порог и снова оказался в коридоре. Но другом. Он тянулся бесконечно, и был абсолютно пуст. Стены покрыты светлой серой краской, металлические, плотно закрытые двери.

Навстречу Митяю шёл человек в белом халате. Прятаться некуда. Митяй прижался к стене и приготовился к вопросам. Но мужчина прошёл мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Митяй сообразил, что стал невидим. Отлично. Для Наблюдателя это — лучший вариант.

Он тут же пошёл за мужчиной — след в след. Тот прислонил карточку с чипом к двери, и они вошли в большое светлое помещение, похожее на научную лабораторию.

Людей немного, человек пять. К вошедшему обернулись все. Подошли и встали кружком. Он тихо заговорил:

— Я узнал точно: наша лаборатория и все архивы должны быть уничтожены в течение двух часов. Я полагаю, и нас не оставят в живых.

Все молчали. Никто ни о чём не спрашивал. Похоже, это сообщение не стало новостью. Мужчина продолжил:

— Мы отлично знали, на что шли. Мы сделали этот рывок в науке. И обогнали время. А за это всегда приходится платить.

Пожилая женщина тихо спросила:

— Детей мы можем спасти? Вынести отсюда?

— Нет. Для них дети — лабораторный материал. Впрочем, как и мы… Всё оцеплено, выходы заблокированы. Не уйти… До кого-то там, наверху, дошла мысль о масштабах открытия. И они приняли решение.

— А Ваню? Как быть с Ваней? Этот опыт невозможно повторить — мы создали гения.

— Когда-нибудь повторят. Лет через сто. Всё равно учёные будут это делать.

— Но…Я попробую?

— Напрасно. Ты ведь знаешь, у Вани — знак. Его не спрятать. Они его найдут в любом месте.

Та женщина, которая задала вопрос, резко повернулась и вышла в смежную комнату. Митяй — за ней. И чуть не споткнулся от неожиданности: обычная детская. Деревянная кроватка, масса игрушек. На стенах — весёленькие обои, на окнах яркие занавески.

А в кроватке спал голенький младенец. Женщина взяла его на руки и крепко прижала. Мальчик открыл глаза и улыбнулся. Она вынесла его в лабораторию.

Только сейчас Митяй внимательно рассмотрел пробирки и сосуды разных размеров. Во всех — человеческие эмбрионы. Они плавали в мерцающей жидкости и у кого-то уже шевелились ручки и ножки. Тихо гудела аппаратура, здесь шла своя особая жизнь.

Митяй чуть не упустил из вида женщину, которая уже выходила в коридор с мальчиком на руках. Остальные не задерживали её. Просто стояли и молчали.