Садовник Флоренций - Каспаравичюс Кястутис. Страница 4

Однако медведя Бродяги нигде не было видно. Бродит, должно быть, по уединённым и запутанным переулкам Мишкограда, решил Садовник. И надо же — только Флоренций свернул за угол, как сразу же нос к носу столкнулся с тем, кого отправился искать. Медведь Бродяга робко топтался у дверей ратуши и никак не мог решить, войти ли ему в эту дверь или лучше не надо.

— Вот хорошо-то, я как раз тебя и ищу! — обрадовался Флоренций.

— Чего уж тут хорошего… Когда меня кто-нибудь ищет, ничего хорошего ждать не приходится. Так уж оно есть, и всё тут, — ответил медведь, поглядев на Садовника сонными и бесконечно печальными глазами.

— Это смотря кто ищет! Лично я всего только и хочу, что спросить у тебя про чёрные розы. Может, ты когда-нибудь видел их или хотя бы слышал про такие? Ты-то ведь побывал и там, куда никто никогда не забирается. — С этими словами Флоренций вытащил из кармана передника булочку со сладким вишнёвым вареньем и протянул её Другу.

Глаза у медведя Бродяги сразу перестали быть печальными, и Флоренцию даже показалось, будто в них засветились маленькие, но яркие огоньки.

Некоторое время медведь наслаждался вкусной булочкой, ничего вокруг себя не видя, а потом проговорил:

— На мою долю выпадали чёрные-пречёрные часы, мне случалось холодными и сырыми ночами спать на лавочке в парке, прикрывшись газетой, а ведь известно, что пишут в этих газетах. А сколько пасмурных дней мне пришлось провести, укрываясь от бесконечного дождя под большой чёрной ольхой и передумывая всякие не дающие покоя мысли. Куда пропадает время? Кто глотает час за часом и даже целые дни? Почему так неприятно, когда мокро, и почему птицы осенью куда-то улетают, и почему вместо них налетают чёрные тучи и заволакивают всё небо, и вместе с ними тёмной тенью наползает грусть?..

— И всё-таки как насчёт чёрных роз? — попытался Флоренций увести разговор в нужную сторону.

— Кажется, эта штука намного хуже всего того, что мне пришлось вытерпеть, — неожиданно сказал медведь Бродяга и решительным тоном прибавил: — Вот что: больше я и слышать ничего не желаю ни о чёрных розах, ни о чёрных днях, ни даже о тёмных солнечных очках.

Глаза его вспыхнули таким ослепительным светом, какого ещё никогда никому видеть не доводилось, — и Флоренций свои собственные даже лапой прикрыл, чтобы не ослепнуть.

За разговором они не заметили, как из окна, под которым оба стояли, высунулась голова медведя Бургомистра. Он давно уже наблюдал за стоящими у двери посетителями и в конце концов, не вытерпев, окликнул:

— Что вам угодно, господа?

— Скажите, многоуважаемый, это здесь меняют фамилии? — спросил медведь Бродяга.

— Да, у нас как раз есть несколько новых, совсем неношеных.

Медведь Бродяга живо прошмыгнул в полуотворённую дверь, а Садовник ещё немного постоял на улице в задумчивости, размышляя о странных словах, которые только что услышал от друга. И потихоньку двинулся домой, но по дороге завернул к соседке.

Медведица Певица топталась в прихожей перед зеркалом, примеряя новое розовое платье, — то одним боком повернётся к зеркалу, то другим, то спереди на себя посмотрит, то со спины, — и, похоже, никак не могла что-то для себя решить.

— Привет, Флоренций! — обрадовалась она гостю. — Как, по твоему, к этому платью больше подойдут розовые или белые туфельки?

Медведь Флоренций чуть было не сказал, что больше всего подойдут чёрные, просто еле удержался. Но вовремя вспомнил, что весёлой и беззаботной Певице нравились только радостные цвета, и понял, что чёрные туфельки она вряд ли согласится надеть. И потому, немного подумав, ответил:

— По-моему, лучше всего к нему надеть серебряные туфельки — под цвет твоего голоса.

А сказав слово «серебряные», вдруг сообразил, что кому-кому, а медведице Певице незачем знать о чёрных вещах и уж тем более о чёрных розах, быстренько попрощался и пошел домой.

На следующее утро Флоренций решил ещё раз перерыть свой книжный шкаф.

Почти все книги в нём были уже читаны-перечитаны, а сочинение под названием «Как приготовить медовый торт» — даже целых пять раз. А что это там за невзрачная, затрёпанная книжонка, засунутая на самую верхнюю полку? Вот это да! Дедушкины записки — как же они раньше-то ему на глаза ни разу не попались?

На титульном листе книжечки стояло название:

А сбоку дедушкиной рукой было приписано: «Выращивать категорически не советую».

Флоренций незаметно бросил взгляд на дедушкин портрет, висевший над камином. Дедушкино лицо показалось ему каким-то суровым и ничего хорошего не обещающим, но отступить он уже не мог: мысль о чёрных розах к этому времени полностью завладела умом Садовника.

— Ура!!! Наконец-то я её нашёл! — воскликнул Флоренций, весь раскрасневшись от волнения, вскочил и немедленно взялся за дело.

Медведю не пришло в голову взглянуть перед тем на дедушку, и он не заметил, как дедушка на портрете зажмурился, словно даже и видеть не хотел, что будет дальше.

Для начала надо было приготовить таинственную настойку.

Первое, что входило в её состав, далеко искать не пришлось. Видимо-невидимо всяких поганок росло около дома соседки Певицы: хозяйка куда меньше заботилась о зелёной лужайке, чем о своей шубке, — вот она-то всегда должна была оставаться пушистой и блестящей.

Флоренций отыскал в траве несколько подходящих грибочков, отнёс их домой и недрогнувшей лапой выжал из них в кувшин весь чёрный сок.

Чтобы заплакать от боли, тоже особенно стараться не пришлось: медведь изо всех сил впился зубами в свою левую лапу, и у него из глаз потекли самые настоящие Слёзы Боли.

Куда труднее оказалось заставить себя расплакаться от злости, ведь Садовник был очень добродушным и злиться не умел совершенно. Ему едва удалось выдавить из себя одну-единственную злую слезинку, да и ту — только потому, что страшно разозлился сам на себя. Слёз от Злости явно не хватало, но где ж их взять…

От такой неудачи Флоренций расстроился и даже расплакался, так что Слёз Печали мгновенно накапало полкувшина.

Он хорошенько всё перемешал палочкой чёрного дерева, которая внезапно нашлась в переднем кармане дедушкиного костюма с портрета над камином, сел в кресло, уставился на кувшин и стал ждать, пока стемнеет.

А когда наступила ночь, взял кувшин с чудодейственным средством и спустился в сад. Темно было — хоть глаз выколи, даже луна и та куда-то пропала, даже звёзды не светились на небе, как обычно.

Где-то неподалёку резко заухала сова, и Флоренцию отчего-то сделалось страшно.