Пианино на лямке - Берна Поль. Страница 17

— Я не знаю названий того, что играю, — со скукой в голосе сказал он. — Играю по памяти, что-то подбираю на слух… Как ты сказала — «На грош любви»?

— Да, — ответила Марион. — Я вам сейчас просвищу мотив. Это моя любимая песня — и ваша, наверное, тоже, вы её всё время играете…

Она сложила губы трубочкой и с безукоризненной точностью просвистела припев. Лицо слепого просветлело; обхватив руками аккордеон, он весь подался вперёд, ловя мелодию, которую возвращало ему это дитя улиц. Марион увлеклась; она свистела от всей души и видела, как смягчается лицо калеки.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил он. Марион не успела ответить.

Нанар насторожил уши. На маленькую группу упала чья-то тень. Марион оглянулась. Это был верзила в тельняшке. С виду очень недовольный.

Марион хотела увернуться, но было поздно. Тяжёлая лапа обрушилась на девочку и ухватила её за шкирку, как котенка. Марион отбивалась изо всех сил, брыкаясь и стараясь попасть противнику по колену. Нанар оскалился, готовясь прыгнуть. Верзила вынужден был отпустить добычу. Одним движением он отшвырнул Марион на десять метров.

— Катись отсюда! — процедил он сквозь зубы, не выпуская сигару. — И чтоб больше не совала нос в наши дела…

Марион поднялась, очень бледная, потирая разбитые коленки. Она не испугалась, но её иллюзии готовы были развеяться: нападение этого мордоворота и его угрожающий тон подтверждали правоту Зидора. Девочка с грустью посмотрела на слепого, безвольно обмякшего на своём стуле, и, не оглядываясь больше, пошла к шоссе. Сакко проводил её глазами, потом повернулся к примолкшему слепому.

— Что она тебе наплела? — спросил он подозрительно.

— Ничего, — буркнул слепой. — Говорили про музыку. Это та девчонка, которая привела собаку…

Сакко это, похоже, не успокоило.

— Ты не забыл, о чём предупреждал Большой Тео? — жёстко сказал он. — Такие дела, как наше, от разговоров-то и проваливаются. Намордник на тебя, что ли, надевать, чтоб не наделал глупостей?

Слепой покорно пожал плечами.

— Вообще-то я за тобой, — сказал здоровяк. — Идём домой прямо сейчас. Тео всё объяснит…

Кратчайшим путём они прошли к дому 58. Открыл им сам месье Тео.

— Вокруг нашего приятеля начинают крутиться какие-то сопляки, — с порога объявил Сакко. — И всегда одни и те же. Что это за девчонка, которая привела Тоби?

— Я не спросил, как её зовут, — скучающим тоном сказал месье Тео.

— А надо было!

— Она, кажется, живёт где-то по ту сторону вокзала, — добавил месье Тео. — Её называют собачницей…

— А теперь вот она норовит поговорить по душам с нашим маэстро! — проворчал Сакко. — Купили бы лучше подходящего кобеля на псарне, не такие уж большие деньги…

Месье Тео повернулся к слепому.

— Я был в комиссариате, — сказал он, понизив голос. — Олух-инспектор по-прежнему ни о чём не подозревает; он дал мне, сам того не ведая, одну зацепку, которая может пригодиться… Пойдёмте-ка в дортуар, там и обсудим.

Марион нашла своих товарищей в тупике; они поджидали её, лениво растянувшись в траве на теневой стороне.

— Ну как, слепой он или нет? — с ухмылкой спросил Зидор.

Все засмеялись.

— Слепой, — нахмурившись, ответила Марион. — Но реакция и хватка у этого слепого — ого-го! Лучше к нему близко не подходить…

И она рассказала о своём приключении, в том числе и о досадном вмешательстве человека в тельняшке.

— Больно расшиблась? — спросил Фернан.

— Да нет! — отмахнулась Марион: она никогда не жаловалась. — Такое ли ещё бывало…

— В общем, слепой он по правде, но при этом мошенник, у которого какие-то тёмные дела, — упрямо гнул свою линию Зидор.

— Этого я не говорила! — возразила Марион. — Просто несчастный человек, и вовсе не факт, что люди, которые о нём заботятся, затевают что-то преступное.

— Да на их рожи посмотреть — вот тебе и доказательство, — иронически хмыкнул Татав. — Зидор правильно говорит, этот Фантомас такой же жулик, как они все. Может ведь мошенник ослепнуть — и всё равно мошенничать…

— Он не виноват, что его друзья такие страхолюдные! — Голос Марион предательски дрожал. — Мало ли кто рылом не вышел. Вон месье Манс о — посмотришь, точь-в-точь драный кот, а ведь хороший человек и к тому же мэр Лювиньи!

Этот пример рассмешил, но не смягчил ребят.

Марион, гневно вскинув голову, отвернулась и беззвучно расплакалась, закусив зубами платок. Её возмущало, что ребята относятся к слепому с таким предубеждением. Дух противоречия заставлял Марион вопреки очевидному верить, что загадочные действия Фантомаса и людей месье Тео имеют целью не преступление ради наживы, а нечто другое. А ребята просто не понимают, во всяком случае — пока не понимают, вот и строят дурацкие предположения.

— Между прочим, Марион дело говорит, — сказал Габи. — Самая обманчивая штука — поведение человека, которого застали врасплох. Вот, например, стоит у колонки оборванец и отмывает под струёй руки и нож, всё — в кровище. Мимо идёт некто, видит эту картину, сразу решает, что парень зарезал и ограбил какую-нибудь старушку, и бегом за легавыми. А вот дудки! Убийца всего-навсего обдирал кролика, чтобы накормить голодную семью. И единственный скользкий вопрос — краденый кролик или нет. Что, Зидор, не так разве?

Все рассмеялись, даже Марион, хоть и сквозь слезы, даже известный похититель кроликов Зидор. Несмотря на свои грубоватые замашки, Габи был довольно чутким и справедливым парнем. И ум у него был трезвый — Габи не давал воображению увлечь себя невесть куда.

Марион с благодарностью посмотрела на Габи, который так ловко вправил-таки всем мозги: злопыхатели сконфуженно примолкли. Хватило нескольких слов, брошенных небрежно, вроде бы в шутку, чтобы изменить настрой в команде и пробудить симпатию — пока ещё смутную — к слепому и его покровителям.

— Не плачь, старуха! — добавил Габи, ласково приобняв Марион за плечи. — Не обидим мы твоего слепого. Может, всё, что мы делаем, ещё и на пользу ему пойдёт.

— Это не мой слепой, — сказала Марион. — Это наш слепой… Кроме всего прочего, она не хотела, чтобы её друзья отказались от этого взывающего к их великодушию приключения.

Фернан поддержал её.

— Будем продолжать игру, — сказал он, — но не с тем прицелом, что месье Тео, слепой и их друзья — злодеи, а мы их разоблачим и прославимся. Мы не доносчики, и эти люди нам ничего плохого не сделали. Может, наоборот, у них проблемы, а мы сможем им помочь. Разные случаются беды; у этих громил, как и у всех людей, тоже могут быть неприятности. Просто в это трудно поверить, вот и всё!

Ещё не было и семи часов. Выкинув на время из головы слепого и его шайку-лейку, компания отправилась в карьер Вильмари — шлёпать по воде.

Совсем уже вечером, подходя к дому, Марион с огорчением обнаружила, что где-то обронила свою ярмарочную брошку — подарок Фернана.

Опасная игра

Июнь быстро катился к концу. Особенно это ощущалось в унылых стенах школы на улице Пио. Всех учащихся словно поразила какая-то эпидемия, от которой одни витали в облаках, а другие изощрялись в самых дурацких проказах. Зидор и Татав, например, устраивали полёты майских жуков, которые день-деньской гудели на весь класс. Каждое утро они приносили в школу эту многочисленную живность и высыпали в парты. Месье Жюст выходил из себя — он без конца открывал и закрывал форточки, орал, сулил налево и направо всевозможные кары, о которых, к счастью, через две минуты уже забывал: дотягивать учебный год ему было так же тяжело, как и его ученикам.

Жуан-Испанец часто приносил в ранце ручного воробья по кличке Пиколо, выдрессированного так, что можно было подумать, будто он телепатически улавливает команды хозяина. Выгнанный тряпкой в окно, воробей влетал в другое, с наглым чириканьем присаживался на классную доску, пренебрежительно ставил «кляксу» на диаграммы месье Жюста и шмыгал в ранец хозяина, когда дело начинало пахнуть керосином.