Сказочные повести. Выпуск третий - Алексин Анатолий Георгиевич. Страница 37

— Занятно, — сказал король Мур. — Во всякой нелепости можно, оказывается, найти смысл. Ладно, Петя. Оставайся в Мурлындии. Только эти самые чернила тебе придется бросить. Пей что-нибудь другое. У нас их отродясь не бывало, да и заводить не стоит.

— Почему не стоит заводить? — удивилась Лидка.

— Начнут жители их пить, — объяснил его величество, — потом писать попробуют. А где пишут — там и читают. Это вредно.

— Мне все равно! — храбро сказал Петька. — что-нибудь другое придумаю пить. Мало ли отравы на свете!

— А ты чем увлекаешься? — спросил король наконец меня.

Я показал, чем я увлекаюсь…

Король вскочил со своего кресла, постучал кулаком в стенку и крикнул:

— Дылда! Дылда! Пойди сюда, Дылда! Что-то покажу!

Зашла королева Дылда, длинная и худая, как береза. Платье на ней было до самого полу, а в прическе блестела какая-то брошь.

Королева спросила:

— Что ты мне покажешь? Не расцвел ли твой георгин?

— Можешь выкинуть георгин на помойку, — решительно сказал король Мур. — Теперь он ни к чему. Миша, изобрази для королевы!

Я снова стал играть «Чижики», а король тем временем рассказал корабле Дылде, кто мы такие и как очутились в Мурлындии.

Дылда похвалила меня:

— Очень приятно кушать. Это настоящая музыка.

— Не научиться ли и мне такому искусству? — задумчиво спросил его величество и посмотрел на королеву.

— Нет уж, — не разрешила королева. — Побереги свою голову. Мише все равно, он рядовой житель, а ты единственный король на всю Мурлындию, твоя голова еще может пригодиться жителям. И вообще, опять ты снял корону. Надень сию же минуту!

Печальный король поднял корону, надел ее и сказал со вздохом:

— Происхождение обязывает… Ну ладно. Не в этом счастье… Пойди, ваше величество, покорми новеньких обедом. Они в Лабаз еще не приняты, пищи не имеют.

— Покормлю, — сказала королева. — На кухне должно быть полкастрюльки похлебки, если кошке не вылили. И каша оставалась.

На прощанье король Мур сказал мне:

— Заходи в гости!

— Спасибо, ваше величество. Зайду обязательно.

Знал бы я тоща, сколько раз мне придется заходить к королю!

Митька-папуас проводил нас на королевскую кухню.

Пришла Дылда, засучила рукава и налила по миске горохового супчика. Лидка кушала медленно и деликатно, а Петька все выхлебал вмиг.

— Отличный суп, — сказал Петька. — Между прочим, дома я всегда горохового супу по две тарелки ел.

Королева поняла тонкий намек и налила ему еще мисочку. Потом положила нам каши.

— Был еще черничный компот, — сказала королева, — но его величество весь выпил. Впрочем… Митька, слетай в сад, сорви гостям по яблочку.

Мы быстро доели вкусную кашу и стали грызть яблоки. Мурлындские яблоки оказались чуть покислее бабушкиных. А может, они просто еще не дозрели.

— Хорошо жить в стране, где все можно! — воскликнул насытившийся Петька и задрал ноги на стол.

Лидка даже покраснела от такого невежества. Мне тоже стало стыдно за Петьку, и я, чтобы отвлечь внимание, спросил у королевы:

— А что это за муравьи, которых вы ловите в Мурлындии? И что это за Лабаз, в который нас еще не приняли?

— Разве вам Митька не объяснил? — удивилась королева.

— Не успел, — сказал Митька. — Других разговоров много было.

— Завтра вас примут в Лабаз, познакомитесь с Главным комендантом Степаном Кузьмичом и все узнаете, — сказала королева и улыбнулась нам. — Я бы и сама рассказала, да мне некогда. Вон сколько посуды немытой.

Мы поняли, что пора прощаться, поблагодарили за питание и пошли с Митькой-папуасом на улицу.

Сторож Кирюха все так же драил ногти. Наступил вечер.

Тетрадь 3

Ночевали в Митькином доме.

— Вот вам сено, мешок и одеяло, — сказал Митька. — И спите как умеете.

Одеяло отдали Лидке, а мешком мы с Петькой прикрылись вдвоем, и я сразу заснул, как провалился, и спал без всяких сновидений до самого утра.

Дома, просыпаясь, я слышал запах кухни. Как раз в это время бабушка готовила завтрак. А здесь, проснувшись, я почувствовал запахи травы, теплой земли и полевых цветов. Это было здорово, как в сказке. Ночью Петька, конечно, стащил с меня мешок. Но мне было тепло и радостно от утреннего солнца, от беспредельной свободы, и я не щелкнул по носу Петьку. Я был добр просто до неприличия. «Пусть, — подумал я, — спит, пока сам не проснется. Пусть спит, пока не надоест. Может, ему сейчас снится интересный сон. Пусть смотрит и веселится. Спи, Петька, спи, глотатель фиолетовых чернил, тысячу раз поротый материнским ремнем угнетенный землекопатель, а ныне вольный житель страны Мурлындии Петька! Сопи носом, подлец Петька, стащивший мешок с товарища и завернувшийся в него сам! Спи, дуралей, я тебя прощаю».

Постель Митьки-папуаса была пуста. Лидка сидела у входа, гляделась в зеркальце и расчесывала свои желтые волосья. Услыхав, что я поднимаюсь, она сказала:

— Хозяин дома оставил нам лепешку и соли в тряпочке.

— А сам куда делся?

— Пошел собирать грибы-поганки, — сообщила Лидка. — Ему доктор заказал целое ведро жидкости от клопов и паразитов.

— Неужели в Мурлындии так много клопов?

— Меня не кусали.

— Меня тоже. Давай выкладывай Митькину лепешку!

— Сперва умойся, — сказала Лидка, не переставая глядеться в свое зеркальце. — Ручей рядом.

Мне не понравился ее тон. Я произнес строгим голосом:

— Днем пойдем купаться. Гони лепешку!

— Топай, топай, — спокойно сказала Лидка. — Не хватало мне еще с немытыми за стол садиться.

Раздался Петькин голос:

— Где стол? Какой стол? Уже завтракают, что ли?

— Поднимайся, лодырь! — скомандовал я. — Пошли умываться.

Когда мы, умытые и голодные, прибежали домой и хотели схватить куски, Лидка снова нас остановила:

— Мальчишки, сделайте костер. Согреем водички и попьем, как будто чай…

— А в чем согреем?

Лидка показала сверкающий медный котелок.

— За домом нашла. Сама вычистила! — похвасталась она.

Мы кусали посыпанную крупной солью лепешку и по очереди прихлебывали из котелка. Таких вкусных завтраков я не ел никогда…

— Исполнились мечты! — воскликнул Петька и растянулся на траве. — Можем делать все что захотим! Жаль, нет гитары. Я бы сел посреди улицы и заиграл. Пошли купаться? — предложил он.

— Сегодня нам надо сперва поступить в Лабаз, — сказала Лидка.

— Что бы это могло быть такое? — задумался Петька.

Лидка сказала:

— Я знаю только одно: там дают еду и всякие вещи. Я договорилась с Митькой, что он после поганок отведет нас к Главному коменданту.

— Тогда подождем, — сказал Петька. — Это хорошее дело.

Мы дождались Митьку и напомнили ему, что надо отвести нас к Главному коменданту.

— Ладно, — сказал он. — Пойдем к Главному. Жидкость потом сварю.

Дом Главного коменданта выглядел среди других самым оригинальным, потому что он был обыкновенной формы и некрашеный. Внутри дома тоже все было обыкновенно и привычно: стулья, лавки, стол, деревянная кровать и даже шкаф. На столе пыхтел медный самовар, кое-где помятый и начищенный до блеска. Три жителя сидели у самовара и гоняли чаи.

— Опять ты, Митька, оригинальничаешь, — сказал один с нечесаными волосами, похожий на цыгана. — Кого привел?

— Новенькие, из-за канавы, — сказал Митька. — Знакомьтесь.

Мы познакомились.

Похожий на цыгана оказался важным лицом — занимал в Мурлындии должность зампотеха, и звали его Федя.

— Что такое «зампотех»? — спросила любопытная Лидка.