Шум и Шумок - Ильина Елена Яковлевна. Страница 5

— Тик-так, тик-так. Сколько часов прогулял, сколько минут потерял! Посмотри на календарь. Время-то летит…

Посмотрел Серёжа на календарь, а на листке календаря уже не воскресенье, а понедельник, и уже не восемнадцатое декабря, а девятнадцатое.

— Целый день потерял, — говорит календарь, — целый день!

— Что потеряно, то найти можно, — отвечает Серёжа.

— А вот попробуй поищи вчерашний день.

— И попробую, — говорит Серёжа.

Только он это сказал, что-то подняло его, и очутился он на улице. А на улице ещё светло, как днём, только не поймёшь — сегодня это или вчера. По мостовой мчатся машины. Отбежал Серёжа в сторону и видит — подъёмный кран тащит кверху стену с дверью и окнами, новый дом растёт всё выше и выше, и строители тоже поднимаются всё выше и выше.

Закинул голову Серёжа и кричит:

— Дяденьки! Не видать ли вам сверху, куда вчерашний день ушёл?

— Вчерашний день? — спрашивают строители. — А зачем он тебе нужен?

— Уроки сделать не успей, — отвечает Серёжа.

— Плохо твоё дело, — говорят строители. — Мы вчерашний день ещё вчера обогнали, а завтрашний нынче обгоняем.

«Вот чудеса! — думает Серёжа. — Как же это можно завтрашний день обогнать?»

И вдруг видит — мама идёт.

— Мама, — говорит Серёжа, — где бы мир вчерашний день найти?

— А зачем он тебе? — спрашивает мама.

— Понимаешь, я его как-то нечаянно потерял… Только ты не беспокойся, мамочка, я его найду.

— Вряд ли найдёшь, — говорит мама. — Вчерашнего дня нет, а есть только его след.

И тут же на панели — прямо на снегу — развернулся серебристый ковёр с красными цветами.

— Вот наш вчерашний день, — говорит мама. — Этот ковёр мы вчера на фабрике соткали.

Хотел Серёжа разглядеть цветок получше, как вдруг ковёр зашевелился, концы его поднялись, и Серёжа увидел перед собой не ковёр, а настоящий самолёт с серебряными крыльями.

Смотрит Серёжа — и цветы уже не цветы, а красные пятиконечные звёзды. Так и горят на крыльях!

И вот Серёжа уже сидит в кабине самолёта.

— Товарищ лётчик, — говорит Серёжа, — как хорошо, что вы меня на самолёт взяли! Давайте вчерашний день догоним! Часы говорят, что время летит, а мы ещё быстрей полетим.

— Как бы ты быстро ни летел, а вчерашний день никак не догонишь, — говорит лётчик. — Его вчера ловить надо было.

Завёл он мотор, самолёт набрал высоту, и земля осталась далеко-далеко внизу…

Посмотрел Серёжа в окошко, видит — плывет, догоняет их облачко, а на облачке стоит будильник.

— Динь-дилинь! — смеётся будильник. — Куда летишь, мальчик?

— Вчерашний день ищу, — отвечает Серёжа.

— Кто вчерашний день ищет, сегодняшний теряет, — говорит будильник.

— Как так? — спрашивает Серёжа.

— Так-так, — отвечает будильник.

И вдруг Серёжа видит — облачко уже не облачко, а календарь, и на нём уже не девятнадцатое декабря, а двадцатое, и не понедельник, а вторник.

— Вторник! — так и ахнул Серёжа. — Я два дня потерял!

Тут в самолёте что-то стукнуло, самолёт завертелся, Серёжа вскрикнул и открыл глаза.

Над ним стояла мама.

— Что с тобой, сынок? Ты чего испугался?

— А какой сегодня день? — спрашивает Серёжа.

— Воскресенье.

— Вот хорошо! — говорит Серёжа. — Значит, я ещё не совсем потерял вчерашний день, то есть сегодняшний?

— Почти потерял, — говорит мама. — Ну да уж ладно. Догоняй его, пока он и вправду не стал вчерашним.

— Так-так, — сказали часы.

Календарь ничего не сказал, но думал то же самое. Это был очень умный отрывной календарь. Он много знал, да помалкивал.

Семь рассказов

Первое сентября

— Бабушка, мама уже дома? — спросила Катя Снегирёва, кладя в передней на стул школьную сумку.

— Нет ещё. Она сегодня работает с утра, — сказала бабушка.

— А Таня?

— Ну, Таня вернётся ещё не скоро.

— А Миша?

Бабушка пригладила маленькой морщинистой рукой растрепавшиеся Катины волосы.

— Только что привела его, — сказала она, любуясь своей загорелой светловолосой внучкой. — Сидит рисует. А ты пойди переоденься. Формочку повесь в шкаф. И Мише скажи — пусть переоденется.

Но Кате хотелось сейчас не переодеваться, а рассказывать про то, что было сегодня в школе.

— Знаешь, бабушка! — начала она. — К нам новенькая поступила, Наташа. Она на год старше меня. Ей одиннадцать лет. Мы с ней уже подружились.

— Это хорошо, — сказала бабушка. — Знаешь, что старая пословица говорит: «Нет друга — ищи, а найдёшь — береги».

Катя кивнула головой и продолжала:

— Людмила Фёдоровна говорит, что я стала коричневая, как жёлудь. А Настенька Егорова ещё больше загорела, чем я, — она в Артеке была! В Крыму! А Наташа Рябинина, новенькая, учится ещё и в музыкальной школе!

Кате хотелось обо многом рассказать бабушке, но в эту минуту в переднюю вбежал Миша.

Это был круглоголовый мальчик с тёмной чёлкой на лбу. В курточке с белым отложным воротником и в длинных отутюженных брюках он выглядел настоящим школьником.

— Мне бабушка книжку подарила! — закричал он. — Называется «Пушкин». А Наталья Петровна сказала, что я немножко грамотный. «Немножко» тоже считается! Она меня похвалила за стихотворение! А один мальчик — Шаповалов, такая у него фамилия, сказал, что он грамотный, а он только одну букву знает: «О». Но всё-таки его тоже похвалили. За стихотворение и за сидение.

— Как это за «сидение»? — спросила Катя.

— Он сидел хорошо.

— Эх ты, первачок-новичок!.. — сказала Катя.

— А ты у нас больно взрослая! — оборвала её бабушка.

Но Миша не обиделся на Катю.

— Когда урок кончился, — продолжал он, — Наталья Петровна нам сказала: «Идёмте на перемену». Мы пошли, а наперемена — длинная-предлинная, прямо как улица!

— Это ещё что за «наперемена»? — спросила Катя и переглянулась с бабушкой.

— Коридор, — объяснил Миша. — А хочешь, я покажу тебе, что я нарисовал?

И Миша потащил Катю за руку в комнату.

— Вот смотри! Нарисовал картину!

Рисунок изображал большой дом. Над домом висело огромное красное солнце, а по направлению к дому, держась за руки, похожие на палки, шли два человечка: один — повыше, другой — пониже.

— Это что за мурзилки? — спросила Катя.

— Какие мурзилки! — недовольно сказал Миша. — Это мы с бабушкой идём в школу. Вот бабушка, а вот я.

— А что это за большая жёлтая нога?

Миша возмутился:

— Это совсем не нога! Это дорога. Бульвар.

— А почему у этого человечка в руке чемодан?

— Это не чемодан! Это мой портфель.

Катя перевернула страницу альбома:

— Вот это получилось прямо замечательно! Это, наверно, твой класс? Особенно хорошо окна нарисованы.

В альбоме вдоль всей страницы были нарисованы треугольники парт, густо заштрихованные чёрным карандашом. За партами торчали какие-то не то человечки, не то зверьки с острыми мордочками. А перед ними стояло странное, тоже треугольное, существо с острым носом, в чёрной юбке и в синей кофте.

— Это ещё что за чучело? — спросила Катя. — И почему у него только одна рука?

— Сама ты чучело! — крикнул плачущим голосом Миша.

Тут в комнату вошла бабушка. Она тоже взглянула на Мишины рисунки.

— Это Наталья Петровна, — объяснил Миша. — Наша учительница. Другой руки тут не видно. — И, подумав, он грустно добавил: — У меня люди ещё не очень хорошо получаются.

— Ничего, голубчик, научишься рисовать и людей, — подбодрила его бабушка. — А пока скорей переодевайтесь, мойте руки и ставьте на стол тарелки. Я суп несу.