«Мечта» уходит в океан - Почивалов Леонид Викторович. Страница 27

И вот «Мечта» в открытом океане. Теперь уже мы сами пересекаем Атлантику. Гордимся этим, и у всех отличное настроение. День ясный, ветер юго-восточный, один балл. Над яхтой с криками носятся большие чайки, провожая нас в дальний путь. Солнце светит мягко и ласково. Мы занимаемся самыми разными делами. Яхтой управляет автоматический рулевой, мы только поглядываем на приборы. Готовим на электроплите пищу, чиним паруса, исправляем такелаж, делаем записи в дневнике. Лена, пристроившись со своим альбомом на корме, по памяти рисует Америку. Временами, снизив ход, мы бросаем за борт снасти и ловим рыбу, а Лена готовит нам из нее великолепную уху.

Каждый день океан приносил какой-нибудь сюрприз. То мы вдруг замечали среди волн фонтанчик, а потом темную выпуклость китовой головы, то появлялся на горизонте силуэтик судна, который стремительно вырастал и вскоре превращался в танкер такого размера, что на нем мог бы уместиться весь поселок Планерское. По вечерам, когда после торжественного захода солнца за горизонт на небе высыпали звезды, мы ложились на прохладные доски палубы и подолгу смотрели в таинственный звездный мир. Абу, как настоящий морской навигатор, отлично знал небесную карту и рассказывал нам о созвездиях и движении планет. Иногда с темного небосклона срывалась звезда и вспыхивала над океаном, как ракета.

Рассказывал нам Абу и об истории освоения Атлантики. Кто ее первым пересек, установить невозможно. Это могли быть мифические атланты, финикийцы или суровые викинги. В те времена выйти в океан считалось великим мужеством. Но после Колумба Атлантика показалась уже не такой страшной и таинственной, и в ее просторы все больше и больше устремляется мореплавателей на самых различных судах, больших и малых. Первым, кто пересек Атлантику со спортивными целями, был американец, датчанин по происхождению, Альфред Енсен. Все считали его намерение гибельным и заранее прозвали моряка «сумасшедшим датчанином». И вот 25 июня 1876 года Енсен на парусном боте отправился на восток. Сорок шесть дней плыл он через океан, преодолевая штормы. И победил. Так сто с лишним лет назад он открыл эру спортивных океанских путешествий. С тех пор Атлантику пересекало немало отважных моряков-спортсменов в одиночку, парами, маленьким экипажем — на яхтах, катерах, весельных шлюпках, плотах, катамаранах. Некоторые из смельчаков так и не достигли противоположного берега океана.

В вечернее время в точно установленный час Абу выходил на связь по радио с береговыми станциями Америки и Англии и сообщал о координатах нашего судна. Дважды мы получали из Лондона радиограммы от мистера Эрлинга. Он сообщал, что внимательно следит за нашим плаванием, желает счастливого путешествия, что в Лагосе с нетерпением ждут дорогой груз, который мы везем.

Подгоняемая попутными ветрами «Мечта» весело и легко шла на восток. Мы не могли нарадоваться на нашу яхту. При попутном ветре легка в управлении, свободно одолевает волну, мчится, как птица.

И вот «Мечта» вошла в экваториальную штилевую зону. Ее паруса по нескольку раз в день то трещали от внезапно налетевшего шквала, то безжизненно повисали при полном штиле. Однажды в момент безветрия Абу решил посмотреть, не стало ли обрастать ракушками дно яхты. Он надел на себя пояс с прикрепленным к нему длинным фалом, который был привязан к борту яхты, посмотрел, нет ли в воде опасности, и нырнул в золотистую, пронизанную солнечными лучами воду. Я хотел помочь ему и спуститься в воду вместе с ним, но Абу своей капитанской властью запретил. На яхте должно оставаться не менее двух человек.

Мы сидели с Леной на краю борта и наблюдали, как Абу подныривал под корпус яхты и ощупывал его руками. Вдруг я заметил, что из сине-зеленой глубины стали проступать очертания гигантской остроносой рыбы, которая под углом выходила к яхте. Я оцепенел. Акула! И необыкновенно большая! Нам доводилось раза два встречать в море акул, но это случалось во время хода яхты, и рассмотреть кровожадных морских хищников как следует не удавалось.

И вот сейчас впервые видели акулу так близко. Она не торопясь, уверенно направлялась к яхте, возле которой плавал Абу. И он ее не видел. Он продолжал заниматься своим делом. Вот всплыл, набрал в легкие запас воздуха и снова ушел под воду. Мы похолодели. Акула прошла совсем близко от Абу, чуть не задев его плавником, нырнула в глубину, там, развернувшись, снова нацелилась острым носом на яхту. Я схватился за фал, чтобы попытаться вытащить Абу на борт. Но тут же понял, что вытащить не успею да и не смогу. Под рукой был прикрепленный к рубке длинный отпорный крюк. Он как раз и предназначался для всяких неожиданных ситуаций в море. Я вырвал этот крюк из гнезда, нацелился им в тело акулы, которая неторопливо приближалась к Абу. И в то самое мгновение, когда акула оказалась в метре от Абу, а тот вдруг, инстинктивно обернувшись, в ужасе застыл, я ринулся с крюком в атаку. В удар вложил всю тяжесть своего тела. И вместе с крюком оказался за бортом. В воде кто-то меня схватил за плечи, куда-то потащил, вода вокруг бурлила, пузырилась, наливалась алым цветом; я чувствовал, что вот-вот захлебнусь, отчаянно работал руками и ногами. И вот наконец оказался у поверхности воды возле яхты, передо мной из воды высовывалась голова Абу. Одной рукой он держался за фал, который натягивала Лена, другой рукой прижимал меня к борту. Лена быстро сбросила трап, Абу подтолкнул меня движением сильной руки вверх, и я тут же оказался на палубе. Акулы уже видно не было. Крюка тоже. Только вода возле яхты из золотисто-зеленой стала алой. Абу протянул мне руку:

— Спасибо!

И все. Больше ни слова! Но как была дорога для меня эта короткая благодарность моряка!

— Это была мако, — пояснил позже Абу. — С ней шутки плохи.

Случившееся всех нас взволновало. Надо всегда быть начеку: ведь в океане всякое происходит.

А океан готовил новое испытание. На другой день утром Абу, стоявший на вахте, взглянув на небо, озабоченно покачал головой. Еще недавно ярко светило солнце. И вот его свет стал блекнуть, на небе появилась серая дымка, которая все более густела.

— Будет шторм, — заметил Абу.

Я взглянул на барометр. Стрелка показывала «бурю». Мы принялись убирать с палубы лишнее, закреплять в помещениях судна вещи. Абу включил радио и поймал штормовое предупреждение, посланное южноамериканской береговой радиостанцией.

— Ну, друзья, — сказал Абу, — предстоит серьезный экзамен. Но я уверен — выдержим.

Экзамен в самом деле оказался непростым. Все думают, что судьба обычно благоприятствует человеку, но человек постоянно должен быть готов использовать ее возможности. И вот сейчас нам нужно проявить эту готовность.

Ветер все крепчал, начались проливные дожди. С зарифленными парусами, гонимая шквальными ветрами, мчалась «Мечта» на юго-восток к пока еще далеким берегам Африки. Ветер все крепчал, и нам порой приходилось, бросив плавучий якорь, штормовать.

О нас тревожились. Каждый раз, когда мы выходили на сеязь с опекавшими «Мечту» береговыми радиостанциями, приходилось подробно сообщать не только о координатах яхты, но и об обстановке на борту и нашем самочувствии. Нас предупредили, что все суда, находящиеся в зоне плавания «Мечты», в случае необходимости готовы оказать помощь. Прошло немного времени, и наш радиоприемник принял позывные судна, которое находилось от нас ближе всего. Как же мы обрадовались, когда узнали, что это советское научно-исследовательское судно «Академик Курчатов»! Его капитан передал нам привет, пожелание быть стойкими перед непогодой, сообщил, что на всякий случай изменил курс судна и направил его навстречу «Мечте». Просил регулярно связываться с ним по радио и докладывать об обстановке на борту яхты.

Обстановка была нормальная. Каждый из нас делал свое дело. В эти тревожные дни и часы мы с особым вниманием и точностью исполняли приказы нашего капитана: убирали и распускали паруса, следили за накатами волны, чтобы удержать судно по курсу, сидели в радиорубке и ловили нужные позывные. Однажды услышали, как где-то в северной Атлантике неизвестное судно подавало сигналы SOS.