Погоня за Черной акулой - Трушкин Андрей. Страница 16
Разговор бандитов стал менее разборчивым.
Слова тонули и вязли в темноте, превращаясь в невнятное бормотание. Вскоре до двух разведчиков стали долетать лишь отзвуки всплесков "весел". Наконец стихли и они.
— Дела-а, — пробормотала Женя. — Как теперь вперед-то плыть, чтобы на этих идиотов не напороться?
— Придется смотреть в оба, — решил Игорь. — А пока пронесло, пошли спать. Надо бы нам за ними до этой самой Дугны проследить. А там мы их с милицией и накроем.
Из дневника Жени
30 июля
Встали мы поздно, когда солнце уже разогрело купол нашей палатки. Сказалась беспокойная ночь — мы были не в лучшей форме. Игорь все время зевал и навевал на меня и без того еще не отступивший сон. Однако, когда мы поплескались в реке, настроение заметно улучшилось. И тут же на нас напал не просто волчий, а стаеволчий аппетит. Можно было, конечно, вспороть ножом еще пару тушенок, но душа просто взмолилась: "Хочу чаю! " Пришлось искать топливо, поскольку на берегу лежала всего одна коряга, да и то мокрая с головы до ног, если можно так выразиться про неодушевленный предмет.
Мы разошлись с Игорем в разные стороны.
По каким-то тропинкам, поминутно поднимая руки вверх, чтобы не обжечься крапивой, я выбралась в удивительное место. Несмотря на то, что наверху вовсю палило солнце, здесь было сумрачно и как-то таинственно. После буйства зелени казалось, что ты переключил телевизор с современного цветного фильма на старый черно-белый. Заросли крапивы, чертополоха, огуречника разом будто отрезало. Перед собой в тусклом, свете я видела только серые коряги, с которых свисали·сухие бороды ила, ветки, похожие на узловатые пальцы, и склоненные, опирающиеся друг на друга, будто хмельные, деревья. Здесь я легко набрала сушняка и поспешила удрать оттуда побыстрее, уж больно мрачным мне казалось это место. Если и расквартировывать где-нибудь нечистую силу, так в лощинах типа этой — самое место для кикимор, ведьм и каких-нибудь замшелых колдунов.
Игорь тоже притащил какую-то корягу и быстро разделал ее на щепки. К счастью, посуду мыть нужды не было, и, забабахав на чай последние остатки родниковой воды, мы определили котелок на огонь.
Мурыжили чай мы долго, потому что ни мне, ни Игорю, конечно же, не хотелось идти в который раз упаковывать палатку, набивать вещами "Таймень". Зато когда мы собрались с духом и через сорок минут байдарка была готова к отплытию, настроение снова резко пошло вверх. Все-таки плыть по реке — это здорово! Гораздо лучше, чем тащиться по берегу с рюкзаком за плечами. Хотя в первый день от ноющих мускулов мы буквально разваливались на части, теперь боль уже не так сильно донимала нас, да и с байдаркой мы научились управляться быстрее.
Делая один гребок за другим, мы втянулись в работу, и вскоре от монотонного движения и от довольно противных волн, которые нагонял невесть откуда взявшийся ветер, нас стало укачивать. Честное слово, здесь, на речке, мне удалось заработать морскую болезнь! Кроме того, от всего этого снова потянуло в сон. Почувствовав, что я вот-вот стану клевать носом на ходу, причем с весьма неприятным ощущением в желудке, я решила подбодрить дух нашей экспедиции проверенным методом. То бишь песнопением. И затянула хорошо известную мне и Игорю, сочиненную лично нами песню-непослушалку.
Потом мы провопили "Одессу-маму", рассказ о свинках из наследия "битлов", что-то еще… Проорав на все голоса некий безумный репертуар — от Шаляпина до монологов попугая Кеши из известного мультфильма, мы более-менее приободрились и почувствовали, что утренний чай из-за жары успел выветриться из нас. Перекусить остановились у высокого левого берега. Там бил родник, обихоженный кем-то трубой, мы заметили его еще издалека. Пристать тут оказалось тяжело, берег был достаточно топкий, и, когда мы вылезли из байдарки, по колено погрузились в ил. Так, грязные, как два свинопаса, мы·выбрались наружу. Вначале хотели только набрать воды и линять из этого гиблого места, но оказалось, что наверху все очень даже миленько. Умывшись холодной, навевающей воспоминания о катании на санках с ледяной горки водой, мы совсем приободрились, и, пока не остыл энтузиазм Игоря вызвавшегося соорудить очередной костерок, я решила прогуляться по окрестностям.
Крутая тропинка вывела меня прямо в малинник с крупной ягодой. Вообще-то первоначально я хотела быстро забраться на вершину и оглядеться. Но просто невозможно было пройти мимо места, где среди зеленых и чуть пожелтевших листьев тут и там мелькали красные, будто семафорные флажки, ягоды. А малина-то какая — совсем не та, что растет в огородах! Каждая ягодка — сладкая, ароматная, упругая.
Я опомнилась, когда уже поняла, что давно сошла с тропинки и стою по уши в малине. Набрав немного ягод для Игоря, я принялась разыскивать тропинку, но так ее и не нашла и двинулась к вершине напрямик. Так я попала в маленький сосновый бор, который стоял на вершине холма.
С холма вниз сбегала дорожка, упираясь прямо в пологий склон. Я не удержалась и с диким визгом понеслась вниз. Хорошо было, будто в раннем детстве, когда каникулы только-только начались и мы приехали в деревню к бабушке и дедушке, а впереди еще целое лето…
Трогая рукой цветы, я двинулась в обратный путь. Быстро сбежав вниз по дорожке, я миновала родник, повернула за кусты, где мы оставили лодку, и обомлела.
Лодки на месте не было.
Еще сверху я заметила, что дыма не видно. "Наверное, Игорь поленился зажигать костер, подумала тогда я, — или же не нашел дров". На самом деле на месте не было не только огня, но и моего брата, и нашей байдарки со снаряжением. Вначале я решила, что вышла не туда. Я снова двинулась к роднику и осмотрелась никаких сомнений, крыша у меня пока что не поехала, мне двенадцать лет, зовут меня Женя. Именно вон там, у кустов с болотистым берегом, мы оставляли нашу байдарку. Вот у тех камней, выпирающих из земли, я простилась с моим братом. Так где же он?!
От мысли, пришедшей в голову, мне стало плохо, и я присела. Конечно же, пока я блуждала в малиннике, тут побывали бандиты, скрутили моего братца и увели за собой байдарку. Раз так, решила я, должны остаться следы борьбы. Игорь же все-таки не обезьяна бандерлог, чтобы двигаться прямиком в пасть удаву. По крайней мере, он должен был попытаться убежать и наверняка громко бы орал — уж я-то своего братца знаю! Неужели я могла не услышать его крики? Да нет, бред какой-то…
Я несколько раз обошла полянку, чтобы удостовериться, что здесь есть, как выразился бы Конан Дойл, неопровержимые улики. Но увы, никаких тайных знаков я не обнаружила.
В одном месте была примята трава — я поняла, что Игорь здесь валялся на коврике. Но чтобы он куда-то бежал… Нет, определенно нет — никаких признаков. Дерн не вывернут. Ни один камешек не выбит из своего гнезда в земле. Если Игорь и ушел отсюда, то сам и — осторожно. А может — его застали врасплох?
Ну конечно же, сообразила я, он задремал на солнышке, тут-то его и сцапали!
Разгадав загадку исчезновения брата, я села на землю и заплакала. А что мне оставалось делать, если я находилась в месте, совершенно мне незнакомом, одна-одинешенька и всех моих припасов было чуть-чуть малины, которую я, чтобы хоть как-то успокоиться, тут же съела. Да, будь у меня теперь даже спутниковый телефон, я бы и родителям не смогла объяснить, где нахожусь. Хорош адресок — где-то на левом берегу Оки.
От всех этих мыслей я снова заревела и, чтобы хоть как-то прийти в себя, пошла к роднику. Но в таком состоянии, разумеется, я двинулась в противоположном направлении. И опомнилась только тогда, когда услышала за спиной чей-то злобный шепот: