Погоня за Черной акулой - Трушкин Андрей. Страница 18

Облака все ближе теснились друг к другу, словно бойцы, готовящиеся к построению в шеренгу и выдвижению вперед. И вдруг небо от края до края располосовала яркая трещина огромный лиловый гранит неба прочертила молния, и, словно тысячи булыжников, сброшенных с огромного самосвала на кусок листового железа площадью в несколько десятков километров, на пойму Оки обрушился гром.

Ребята с испугу подскочил и стали в ужасе озираться. Игорю в этот момент снилась война со сценами из какого-то боевика, где по джунглям скакали люди, стреляли направо и налево с единственной целью — достать его, Игоря. Жене в это время снилась авиакатастрофа, причем в ее самом худшем виде, когда один самолет из-за ошибки авиадиспетчера врезается в другой на высоте десять тысяч метров.

Ребята моргали, чтобы прийти в себя, но их быстро протрезвила очередная вспышка мощнейшей молнии, энергии которой, наверное, хватило бы, чтобы вскипятить воду во всей Оке. И снова, будто боги решили сыграть на небесах в бильярд с помощью каменных шаров, послышался грохот, который буквально придавил палатку вместе с ее обитателями к земле. С новой силой рванул, загудел обиженным голодным волком ветер. Разом, словно опрокинутый огромный таз с водой, ухнул единым потоком дождь.

— Ах, черт! — выглянула через окошечко на улицу Женя. — Рюкзаки-то мы сушиться оставили и не убрали.

— Придется вылезать, — недовольно покосился на ливень Игорь.

— Еще как придется, — процедила Женя. — Только надо будет раздеться.

— Зачем это? — опасливо покосился Игорь. — И так небось там холодрыга.

— А потому что если вымокнем с ног до головы, то совсем худо будет, а так вернемся, оденемся во все сухое.

— Логично, — согласился Игорь и с большим неудовольствием принялся стягивать с себя свитер, рубашку и носки.

В пляжном виде ребята выскочили на мокрую траву и, пригибаясь, словно под артобстрелом, вздрагивая при каждом ударе грома, помчались к рюкзакам. Женя рассчитывала, что вещи смогут подсохнуть при утреннем солнце, пока их хозяева будут спать. Объединенными усилиями оттащив рюкзаки под крылья палатки и перевернув байдарку килем вверх, ребята уже было бросились в спасительную сухость, как Женя остановилась и убрала с лица мокрые волосы.

На реке, покрытой сплошь пузырями, будто вода в Оке кипела, показался хорошо знакомый путешественникам черный силуэт. Это была "Черная акула", на борту которой, яростно махая самодельными веслами, стояли Рыжий и Черный.

— Сюда давай, выгребай сюда! — донеслось до ребят.

Брат и сестра похолодели. Экипаж "Черной акулы" заметил тот самый прогал в кустах, где причаливали они сами. Если сейчас речные пираты выгребут против течения — пиши пропало. Но, к счастью, река несла вперед катер с силой, равной не только силе течения, но еще и силе ветра. Развернуть тяжелое плавсредство экипаж смог, но причалить к нужной точке не вышло, и поэтому, ломая кусты, катер пронесся мимо.

Как мог экипаж "Черной акулы" не заметить самих ребят и их яркую палатку, оставалось загадкой. Видимо, пираты были слишком заняты сражением с рекой, чтобы оглядываться по сторонам.

— Прослежу за ними, — шепнул Игорь и метнулся в палатку. Там он наспех набросил дождевик, натянул кроссовки и после минутного раздумья прихватил с собой еще и легкий спасательный жилет.

Женя не успела ничего сообразить, как Игорь, чавкая по раскисшей земле, исчез за плотной пеленой дождя. Девочка не знала, что делать, она разрывалась между обещанием следить за братом и боязнью отлучиться от палатки. Наконец, резонно рассудив, что Игоря она уже может не догнать, а вот потерять из виду палатку в этом сплошном потоке воды — раз плюнуть, Женя забралась под крышу. В конце концов, прежде всего следовало одеться, ну а потом все обдумать.

В конце концов, заблудиться тут Игорь просто не сможет. Если он ушел вниз по течению, значит, наверное, сообразит, что возвращаться нужно обратным путем. Хотя поступать так, бросая сестру на произвол судьбы и заставляя ее волноваться, — это чистейшей воды свинство. Стоп, стоп, стоп, а вдруг в него сейчас ударит молния?! Молния ведь всегда ударяет по выдающимся с поверхности предметам! А если он поскользнется и сломает себе ногу? Или полезет в воду — ведь не зря же он взял спасательный жилет! — и утонет… Женя чуть не взвыла от ужаса, но вовремя сумела себя остановить.

— Хватит, хватит, — бормотала она, — это я себя накручиваю. Во-первых, он хоть и идет по полянкам, но ведь рядом стоят деревья гораздо выше его. Какова вероятность, что именно в моего братца угодит молния? Да практически никакой. Сломать ногу, конечно, легко в горах, но здесь все-таки трава, даже если он и полетит с холма, максимум, что ему грозит, так это вывих. А утонуть ему не даст спасательный жилет. Чтобы в нем нахлебаться воды, надо очень постараться.

Образумив себя таким образом, Женя пришла к выводу, что Игорь не просто свинтус, а свинтус в квадрате, и на этом успокоилась. "Теперь, — сказала себе она, — лучше подумать о том, как подать знак Игорю, если он все-таки не сможет сразу разыскать палатку". Покопавшись в рюкзаке, девочка нашла фонарик и, убедившись, что батарейки в нем не сели, стала периодически, с интервалом минут в десять, пускать в окружающую тьму яркий луч света. Это было самое разумное, что она могла в тот момент предпринять.

Тем временем Игорь из-за того, что бежал по скользкой, а местами и высокой до непроходимости траве, то и дело терял катер из виду. Тем более что ветер, подгонявший "Черную акулу", и течение заставляли его двигаться несколько быстрее, чем может человек бежать по бездорожью. Однако минут через десять после беготни по полосе с препятствиями Игорь увидел, как на берегу двое парней привязывают "Черную акулу" к большому валуну. Мальчик тут же присел за каким-то мокрым до отвратительности кустом и принялся наблюдать.

Ругаясь и скорее мешая друг другу, чем помогая, парни прикрепляли "Черную акулу" на ночную стоянку. Потом они забрались на катер, разделись, выжали одежду и юркнули в кубрик. Сразу же оттуда послышалась перебранка.

Игорь опустился на колени и, осторожно перебирая руками и ногами, поскольку в курчавой, мягкой на вид траве прятались острые сучки и камни, двинулся поближе к катеру.

Гром сердито ворчал, как старый пес, которому не хочется вылезать из будки при всеобщем лае, поднятом окрестными собаками. Дождь тяжелыми· каплями лупил Игоря по спине, с дождевика текло почище, чем с неба. Поминутно убирая прилипшие ко лбу пряди волос, Игорь подбирался — катеру все ближе, пока наконец не стал различать голоса споривших в ней людей. Тогда пришлось, как это ни было неприятно, лечь животом на сырую землю и, извиваясь ужом, по-пластунски ползти к борту "Черной акулы".

К счастью, преступники не возили с собой собаку, иначе бы она, конечно, различила подозрительные шорохи даже на фоне шума дождя. Но хотя все чувства, как, впрочем, у любого жулика, у парней были обострены, Игоря бандиты вроде бы не услышали и продолжали громко спорить о своем.

Кому какой голос принадлежал, Игорь не видел, а мог лишь догадываться. Скорее всего тот голос, что предлагал решительные действия, принадлежал главарю, остальные же, в той или иной мере сомневающиеся, — Рыжему и Блондинчику.

— А я говорю, что эту церкву можно бомбануть, — настаивал капитан пиратов.

— Можно-то можно, да там сейчас столько всяких бабок да юродивых слоняется. Икону то эту почитают, значит, следят.

— Да не следят, что они — милиция, что ли.

— Милиция не милиция, а иные бабки знаешь какие глазастые бывают. Нам главное, чтобы поп ничего не прознал.

— А то что?

— А то удумают чего-нибудь, милицию какую-нибудь.

— Да брось ты, какая милиция будет там дежурить. Если только им заплатят.

— Может, и заплатят. Церкви, они, говорят, богатые. Только так прикидываются.

— А сколько мы за нее можем получить?

— Точно не знаю, но думаю, что много. Очень много. Это тебе не туристское барахло. Икона древня, знаменитая какая-то. Конечно, нам не заплатят столько, за сколько ее перепродадут. Но если десять процентов от суммы отобьем, думаю, до конца жизни можем на Канарах загорать.