Клад замедленного действия - Трушкин Андрей. Страница 38

Прежде чем поднимать на ноги стражей порядка, Гришкина мама позвонила подруге, сообщив, что к ней она так и не попадет, а затем и сестре в Лейпциг. Она спросила, каким образом здесь принято обращаться в полицию, с кем иметь и с кем не иметь дело.

— Знаешь что? — занервничала сестра. — Если ты думаешь, что дети поехали ко мне в Лейпциг, тогда давай притормози. В последнее время в газетах много пишут про братьев-славян, которые наводнили Германию и занимаются здесь разбоем. Как бы вас под общую метлу не выставили отсюда. Если тут в бюрократическую машину попадешь, неприятностей не оберешься. Я сейчас пойду на вокзал, буду высматривать Гришу. А дома оставлю Рольфа на тот случай, если твои мальчики доедут до нас каким-нибудь другим путем. Ты мне звони каждые полчаса на сотовый.

Гришкина мама, чтобы не мелькать на вокзале, переместилась опять в аэропорт, три часа нервно мерила его вдоль и поперек шагами, пока наконец сестра радостным голосом не сообщила ей, что Гришку и Олега она отловила на лейпцигском вокзале и сейчас везет домой. Гришкина мама еще раз с облегчением убедилась, что ее дети не пропадут ни в цивилизованной Германии, ни в дебрях тропической Африки, ни у болотах России, проглотила двойную дозу валерьянки и принялась наводить справки, как можно попасть в Лейпциг, минуя железнодорожный вокзал в Шенфельде, где вполне могли дежурить люди, преследующие ее мальчиков.

Гришка и Олег чуть не выскочили из поезда раньше, чем следовало. На одной из станций они увидели промелькнувшую надпись «Leipzig» и решили, что им пора на выход. Но тут в дело вмешались абсолютно седые, как два самых натуральных отцветших одуванчика, дедушка и бабушка, которые ранее на русских подростков внимания не обращали, а тут вдруг вскочили со своих мест, замахали руками и закричали:

— Найн Ляйпциг, найн Ляйпциг!

— Чего это они? — удивился Гришка.

— Найн Ляйпциг, найн! — тыкала в сторону окна старушка.

— Похоже, они говорят, что это еще не Лейпциг, — удивился Олег. Потом глянул еще раз в расписание и хлопнул себя по лбу: — Ну точно. Данке шеен, данке шеен, — закивал он, чтобы успокоить разволновавшихся старичков. — Видно, это грузовая станция какая-то. Там Лейпциг и еще что-то написано — штраубе, что ли. А в Лейпциге все-таки не платформа, а большой вокзал должен быть.

И действительно, вокзал, встретивший двух друзей, был не просто большим, а очень большим — одним из самых крупных в Европе. Восемь платформ прикрывал сверху стеклянный купол. Ребята не успели полюбоваться этим великолепным зрелищем, как на них налетела какая-то тетка и, вереща на высокой ноте, принялась, как она уверяла, прижимать их к сердцу. Гришка, правда, при этом уткнулся ей в плечо, а Олег и вовсе в сумку, висевшую у тетки на плече. Пока мальчишки приходили в себя, тетка на чисто русском, а не на немецком, от которого путешественники уже несколько устали, сообщила, что она и есть Гришкина немецкая родственница. Гришка тетку не признал, поскольку видел ее последний раз в глубоком детстве, но виду не подал. Вряд ли это был подстава от Первого, поскольку Гришка задал парочку наводящих вопросов и убедился, что родственница не липовая, а самая натуральная.

— А я тебя вот такусеньким помню, — показывала тетка размерчик Гришки, когда она видела его в последний раз. Таких, правда, детей не бывало даже и в кино, но Гришка стоически терпел рассказ о том, как и куда он писался, и какие именно пуговицы в каком именно возрасте на ее, теткиных, глазах, проглотил.

— А это вот наш вокзал, — потащила она мальчишек в сторону, взяв их за руки то ли для того, чтобы поддержать, то ли для того, чтобы они не вырвались и не убежали. — Реставрировали несколько лет — и вон какая красота получилась! Нет, на лестницу мы не пойдем, здесь есть эскалаторы. Вы, мальчики, наверное, сильно проголодались.

— Да уж, — открыли было рот Гришка и Олег, чтобы напроситься на немедленный и вкусный завтрак, поскольку даже воспоминание о кофе и бутербродах у них из желудков уже улетучилось.

— Ну ладно, домой приедем, — перебила их тетка, — поедим. А то здесь все жутко красиво и жутко дорого. Нет, это еще не первый этаж. Нужно еще спуститься по эскалатору, а там выйдем на улицу. Правда, здесь все красиво сделали, но товары дорогие, а где и что покупать, я вам скажу. Или вам мама денег не дала?

— Нам мама денег… — начал Гришка, но тетя Марина была, вероятно, из тех, кто предпочитает говорить сам, не ожидая, что именно ответит собеседник.

— Да, конечно, много денег детям давать нельзя, тем более вам, когда вы не знаете, что здесь и как. Здесь все очень сложно, поэтому ни шага от меня не отступайте и из дома одни не выходите. А вот это вот наша привокзальная улица. А вот это вот площадь университетская, а вот университет был в этом красивом здании, видите, треугольником? У нас его еще называют «Зубом мудрости», там теперь какие-то офисы, а куда университет делся, я не знаю. А вот тут вот оперный театр. А это…

— А это — туалеты, — пробурчал Олег. — Знаем, знаем…

— Ничего вы не знаете, — засмеялась тетка. — Эти кабинки — вовсе не туалеты. Это кабинки для спуска в подземный гараж. В общем, испоганили город страшно, страшно, как только могли… Слава богу, памятники еще стоят, так что вы много чего еще увидите.

Однако самое интересное, что встретилось Гришке и Олегу, была афиша нежно обожаемой ими группы «Металлика», которая как раз то ли гастролировала, то ли собиралась гастролировать в Лейпциге.

— Здорово! — толкнул друга Гришка. — Может быть, еще и на «Металлику» попадем. Потом в классе все умоются от белой и черной зависти.

— Если поверят, конечно, — хихикнул Олег.

— Поверят, поверят, мы им билетики покажем, — сжал локоть друга Гришка.

Проведя мальчишек по нескольким улицам то ли из желания показать им город, то ли из нежелания тратиться на такси и общественный транспорт, тетка Марина наконец подтолкнула ребят к солидной двери, которая вела в подъезд жилого дома.

Теткина квартира оказалась на втором этаже и по сравнению с московским малогабаритным жильем друзей казалась просто теннисным кортом.

— Вот, ребята, знакомьтесь, это мой сын Рольф, а это потерявшиеся мальчики.

— Ничего мы не потерялись, — возразил Олег, — если бы мы потерялись, мы бы сейчас в районе Дюссельдорфа где-нибудь ошивались.

— Ну молодцы, молодцы, — не стала спорить тетка Марина. — Вы тут знакомьтесь, а я побегу на кухню — кофе поставлю.

Темноглазый Рольф оказался сверстником Гришки и Олега. Звали его так, потому что тетя Марина познакомилась с будущим мужем, так сказать, немецким немцем, когда тот работал в России по контракту. Некоторое время Рольф, запустив руки в карманы защитного цвета брюк, критически рассматривал гостей. О чем беседовать, мальчишки не представляли. Это тетя Марина привыкла, приходя в любую женскую компанию, тут же находить тему для разговора, а пацанам найти общий язык часто ой как трудно, если они, конечно, не оказывались волей судьбы в одной футбольной команде или не дрались стенка на стенку, с тем, чтобы потом на долгие годы подружиться.

Наконец Олег заметил, что у Рольфа на майке нарисована чудовищная рожа, и что-то написано готическими буквами. Олег тут же сообразил, что имеет дело с поклонником хэви-металл-рок, и выдавил из себя:

— Говорят, к вам «Металлика» приезжает?

— Да, точно, я на концерт иду, — тут же оживился Рольф.

Оказалось, что он весьма неплохо говорит по-русски.

— Проходите ко мне в комнату, — пригласил Рольф ребят в свои апартаменты.

Он плюхнулся в кресло, Гришка присел на стул около стопки видеокассет, а Олег с вожделением глянул на компьютер.

— А в какие игры у вас играют?

— О, последняя вот эта, — оживился Рольф и, взъерошив свою черную шевелюру, переметнулся на компьютерное кресло и тут же застучал пальцами по клавишам.

В общем, когда тетя Марина накрыла на стол, мальчишки уже превратились в трехглавого игрока, который весьма удачно, в шесть рук, мочил жутких монстров в лабиринтах.