Лилия и шиповник - Сомов Кирилл Григорьевич. Страница 28

— И устроить засаду на обратном пути? — прервал герцога юноша. — Это нереально! Наверняка дорога будет проверяться, а сопровождать его будет не один полк гвардейцев.

— Не спешите, я продолжаю. Вам надо переодеться в другое платье. Такое, чтобы вас беспрепятственно смогли допустить к королю. Да еще и оставить вас наедине!

Виконт поглядел на герцога, словно на умалишенного.

— Я теряюсь в догадках... Чей же это костюм?

— Платье странствующего монаха-бенедиктинца! — герцог откинулся в кресле и победно взглянул на собеседника.

Действительно, вряд ли страже придет на ум подозревать монаха, которые во множестве бродят по дорогам страны. И все же виконт недоумевал:

— Но даже у монаха должна быть веская причина для беседы с кор... кхм... с тем человеком.

— Разумеется. Вы скажете, что принесли сведения о его пропавшем отпрыске. Тогда вас не то что пропустят, а на руках внесут!

— А у меня действительно будут эти сведения? Хотя бы для начала разговора.

— Да, будут. Я сообщу вам некоторые подробности, их хватит, чтобы заинтересовать нашу персону и оставить вас с ним наедине.

— Хорошо, сир, я вошел к нему. Что дальше? Меня наверняка обыщут. Ни кинжал, ни арбалет, ни тем более саблю мне не пронести.

Герцог загадочно усмехнулся.

— А вот теперь и будет самое интересное!..

С этими словами герцог подошел к секретеру, заслонил его собою от любопытных глаз гостя и чем-то щелкнул внутри. Из раскрывшегося тайника он вынул маленький футляр слоновой кости. Закрыв тайник, герцог вернулся к столу и положил футляр перед виконтом.

Юноша был сильно заинтригован. Раскрыв футляр, герцог вынул крошечный серебристый цилиндрик величиной с мизинец.

— Что это? — выдохнул виконт.

— Это — орудие смерти. Оно изготовлено мастерами Флоренции...

— Как же оно действует? Это яд?

— Яд в нем несомненно присутствует. Но это своего рода мушкет, только без пороха. Я точно не знаю его внутреннее устройство, мне лишь сказали, как пользоваться этим оружием. Если навести его на человека и нажать вот на этот крохотный рычажок у основания, то вылетит маленькая металлическая стрелка. Конечно, она не пробьет стальной панцирь, но с тканью легко справится. Стрелка вонзится в тело и яд убьет жертву, не мгновенно, а спустя несколько часов. Этого времени хватит, чтобы свободно уйти. Человек лишь почувствует, словно его ужалила пчела или комар. Так что вам, сударь, почти ничего не грозит... Звук выстрела хорошо бы скрыть, уронив поднос, бокал, стул наконец. Или просто кашлянуть погромче. Тогда этот человек даже не заподозрит, что в него стреляли. И еще... Здесь лишь один заряд, не промахнитесь!..

Голова виконта кружилась и нехорошие предчувствия витали вокруг, словно вороны. Но отступать было некуда, при отказе живым из этого кабинета он уже не выйдет.

А герцог продолжал:

— Слуги вам помогут переодеться. Придется выстричь тонзуру. Побольше цитат на латинском, вы ведь учились, не так ли? И наконец последнее... Я буду весьма доволен, если вам удастся устранить еще и сына нашей персоны. Этот мальчишка мне может помешать. Но главная цель — его отец. Сейчас ступайте переоденьтесь, а затем мы все подробно обсудим.

Вызвав слугу, герцог повелел сопроводить виконта в другую комнату, где уже была подготовлена монашеская ряса.

И в последнюю ночь мая новообретенный монах-бенедиктинец выехал на скромной лошадке из ворот замка герцога Ангулемского и не спеша направился в южном направлении, с трудом пробираясь по раскисшим дорогам...

Глава двадцать восьмая

Полуденный отдых затянулся — нукерам султана было некуда особо спешить. Конечно, глупо предполагать, что султан отправил целый отряд, чтобы получить какие-то несчастные триста монет с бедной деревушки. Но таких деревень уже набралось не меньше двух дюжин, вот терпение султана и закончилось.

После молитвы всадники засобирались в путь. Мальчишек забросили в седла, словно переметные сумки. Покинув город, отряд направился к западу.

В течение трех ближайших дней все повторялось — нукеры въезжали в новую деревню, собирали народ и требовали возвратить долг. Спорить мало кто решался, хоть и возмущались, конечно, но тихо, отвернувшись в сторону.

На четвертый день дорога привела в город Беркан.

Дома в городе были белого цвета, красивые и аккуратные. Правда, улочки точь-в-точь напоминали парижские — столь же узкие и грязные, с реками отходов и горами мусора. Как по ним умудрялись пробираться люди, оставалось загадкой.

Зато в центре города расположилась мечеть с величественным минаретом, что возвышался над городом. Голос муэдзина звучал так громко, что минарет казался низким и приземистым.

Здесь сотник Мухаммед Абд аль-Хафид направил коня к зданию караван-сарая. Привычным жестом распорядился напоить и накормить коней. Генрих уже не стал отвергать помощь друзей, втроем они управились гораздо быстрее.

После молитвы караван-баши стал собирать на стол, пришло время подкрепится.

Получив свою порцию каши, фруктов и чая, мальчишки расположились в тени пообедать. Сотник насмешливо разглядывал пленников, бросал какие-то фразы на арабском, вызывая громкий хохот у своих подчиненных.

А затем все погрузились в уже ставший привычным полуденный сон...

Жан-Мишель медленно, неуклонно проваливался в столь знакомый обморочный туман, а Генрих с испугом смотрел на его бледнеющее лицо. Принц потормошил друга за плечо, стараясь вывести из странного состояния, но Жан-Мишель сбросил его руку.

— Погоди... Не трогай меня сейчас... Должно случиться что-то... что-то страшное...

— Расскажи, что ты видишь? Кто нам угрожает?

— Не нам... Нет... Твоему отцу... Его сейчас убьют...

Принца в единый миг прошиб холодный пот. Он вскрикнул:

— О чем ты говоришь?! Кто смеет покушаться на короля?!

— Тшш, тише... Я пытаюсь... Я стараюсь вмешаться... Но это очень сложно, слишком большое расстояние. Я еще никогда это не делал... Нет, ничего не выходит, он меня не слушает...

— Кто не слушает? Мой отец? Ты хочешь подчинить его своей воле?

— Да. Но не получается... Сейчас я попробую по иному.

Жан-Мишель действовал неосознанно, по наитию, словно ему подсказывал путь кто-то свыше. Мальчик взял за руку принца и крепко-крепко сжал. Так, что пальцы хрустнули. Но Генрих не чувствовал боли, он неотрывно смотрел в черные зрачки Жан-Мишеля и уходил в их нескончаемую глубину...

А в это время...

Посланник герцога виконт де ла Вальер здраво рассудил, что не стоит терять время и мчаться к Марселю, на это уйдет по меньшей мере неделя, при таких-то ливнях. Потому он избрал другое направление и повернул лошадь к Парижу. Уж мимо своей столицы король не проедет.

Наиболее удобный путь между двумя названными городами проходил в предместье Орлеана. Именно там и остановился виконт, скрывшись от посторонних глаз в тенистой дубраве.

Ждал он недолго, всего два с половиной дня, питаясь скудными запасами черствого хлеба и засохшего сыра, запивая дождевой водой. Но роскошь лишь мешала бы настроиться на запланированное действо.

Заслышав топот копыт, виконт выбрался из кучи валежника, которую он наломал для тепла, и поскорей отбежал подальше вглубь чащи, дожидаться удобного момента.

На опушке показался передовой отряд гвардейцев, которые проверяли дорогу перед королевским кортежем. Два десятка солдат внимательно оглядели опушку и остановились, окружив ее по периметру.

Через полчаса подтянулись остальные — две роты гвардейцев и полурота мушкетеров. Они принялись устанавливать походный бивуак, чтобы провести приближающуюся ночь.