Полцарства за принцессу - Райтер Мартин. Страница 21

— Замечательно поживает, — ответил Генрих. — Вас вспоминала…

А еще мы дали ей яблочные пироги! — вмешался глюм.

Значит, она не забыла меня? — дрожащим голосом спросил колдун.

Мне кажется, она вас любит и только ждет, когда вы отстроите замок, — улыбнулся Генрих.

Значит, я должен как можно скорее его восстановить. Да-да, не откладывая в долгий ящик! Но только необходимо рассказать о моем успехе Зигурду и Фрисгульду. Или, быть может, сразу к Жмуле помчаться? Как думаете, мои юные друзья?

Мы думаем, что в первую очередь вы должны навестить госпожу ведьму Жмулю, — сказал Буру нькис.

Да-да, так я и сделаю. Сразу к ней… Сразу к ней… — Колдун задумался. — Но только сперва заскочу к Зигурду и Фрисгульду… Кажется, вы хотели попасть в Альзарию? Я помогу вам, а вы постарайтесь поскорей решить свои дела и приходите ко мне с дракончиком. Вы готовы? Тогда вперед!

Колдун прошептал заклинание — в руке его появился посох. Бальгевирхт взмахнул посохом, и друзья не успели опомниться, как оказались в Альзарии.

— Какой ужас! — воскликнул Бурунькис. — Мы что, в Альзарии? Но этого не может быть! Посмотри только — разве это прекрасная столица Берилингии? Это какие-то руины! Где вся пышность и красота города? Где прекрасные блестященькие украшения на домах и резные статуи на крышах? По чему вся черепица сделалась из красной — черной?

Генрих промолчал. Он с удивлением оглядывался и пытался понять, зачем и кому понадобилось срывать с домов штукатурку и украшения. Все это валялось на земле, будто мусор, который никто и не думал убирать. Вдобавок ко всему булыжники мостовой оказались вывернутыми так, что идти по дороге было невозможно: того и гляди подвернешь ногу. А над всем этим висел жиденький розовый туман.

Метрах в десяти перед друзьями два горожанина, раздетые до пояса, но в шляпах, сосредоточенно выворачивали ломами булыжники. Генрих и глюм направились к ним.

— О, я знаю одного из них, — радостно сообщил глюм. Он подскочил к невысокому полному мужчине в клетчатой шапке. — Здравствуйте, господин Пападутис!

Мужчина никак не отреагировал на обращение глюма, продолжая ковырять ломом камни.

Это же я, Бурунькис, — несколько растерянно сказал глюм. — Моя тетка Фали всегда покупала у вас сладкие фрукты. Вы меня не узнаете?

Слава великому и могучему Безевихту! — безрадостным голосом проговорил Пападутис, не разгибая спины.

Да что с вами? — Глюм дернул мужчину за брюки. — Зачем вы ломаете дорогу? Ее наоборот — чинить надо!

Слава великому и могучему Безевихту! — хором повторили оба мужчины, сняли шапки, два раза поклонились в пустоту, опять напялили шапки на головы и вернулись к работе.

Их заколдовали, — разочарованно вздохнул глюм. — Пападутис меня совсем не узнает. А ведь мы с Капунькисом разбили ему не один кувшин и ящик с фруктами в лавке. Ах, бедняга. Он был очень добрый: если и гонялся за нами с палкой, то без злости, а так, для порядку, шутя. А теперь его так околдовали, что он, похоже, свое имя забыл.

— Ты прав, — кивнул Генрих. — Эти двое не похожи на нормальных людей. Твердят одно и тоже, как попугаи. Пойдем поищем еще кого-нибудь.

Однако все, кого встречали друзья, были увлечены разрушением. Кто-то, взобравшись на лестницу, отдирал со стен штукатурку, кто-то разбивал черепицу на крышах, а кто-то, преимущественно женщины, крушил и без того битые, валяющиеся на земле настенные украшения и вывески. Даже дети были заняты посильным «делом»: они закрашивали все цветные предметы черной краской. То тут, то там можно было увидеть хайдекиндов. Обычно веселые и жизнерадостные, полевые дети в бедствующей Альзарии сделались вялыми, сонными. Они ходили строем, монотонно бубнили себе что-то под нос и швыряли камнями в уцелевшие стекла домов.

Такое впечатление, что все в Альзарии вдруг сделались глюмами, — вздохнул Генрих.

Это почему же? — ворчливо спросил Бурунькис.

Ну, вы ведь с Капунькисом сами говорили, что ломать что-нибудь, точнее «разбирать» — ваша стихия.

— И совсем даже не смешно, — буркнул Бурунькис.

Он заметил еще одного знакомого, помчался к нему, но через минуту вернулся.

— Они на все вопросы отвечают одно и то же: «Слава Безевихту! Великому и могучему!» Видно, этот Безевихт полный болван, раз заставляет всех так прославлять себя. Меня б уже давно стошнило от таких унылых восхвалений.

Когда Генрих и Бурунькис добрались до пожарной каланчи, они увидели десятерых мужчин, рывших подкоп под башню, и пятерых гномов, усердно разрушавших топорами ее стены. В воздухе висело облако пыли. Из-за нее розовый туман казался бурым.

Пропала Альзария, — вздохнул Бурунькис и вытер слезу.

Это уж точно. Пойдем поглядим, что делается в замке короля Реберика, — сказал Генрих. — Возможно, мы сумеем пробраться во дворец и напасть на колдуна.

Друзья продолжили путь. Золотой дракон несколько раз предупреждал Генриха о розовых рыцарях. Друзья успевали прятаться. Вот почему им удалось добраться до замка незамеченными. А когда Генрих и Бурунькис вышли к замку, они разочарованно переглянулись. У ворот, прикрывая вход, лежал печально известный розовый дракон. Чудовище дремало.

— Вот и все, — сказал Бурунькис. — Столько шли, шли, а что имеем? Напрасные хлопоты! Дракона нам никак не осилить.

«Может, попытаемся перебежать через площадь и воткнуться дракону в бок?» — предложил волшебный меч.

«Замечательное предложение, — фыркнул золотой дракон. — Но только ты, похоже, не знаешь, то драконы спят очень чутко. Они не то что другого дракона, они мышь услышат. Ты прямо так и хочешь нашего хозяина кому-нибудь скормить».

Генрих вздохнул. У него душа в пятки ушла, несмотря на Доспехи Героя. Мальчик помнил, как дракон расплавил камень и сжег бедную лошадь.

«Я предлагаю другое, — сказал золотой дракон. — У глюма в кармане есть два зеленых дракончика. Почему не попытаться начать с них? Кто знает, может, два зеленых дракона осилят одного розового?»

— Послушай, Бурунькис, давай-ка выпустим дракончиков Бальгевирхта? — предложил мальчик глюму.

Бурунькис хлопнул себя по лбу:

— Ах, ну почему не я первый до этого додумался?

Он протянул одну коробочку Генриху.

— На счет «три» открываем крышки. Раз… два… три! Руллики-беруллики!

Друзья раскрыли коробочки. Оттуда с шипением вырвались клубы желтого, пахнущего серой дыма.

Вслед за дымом из коробочек выскочили два мини-дракона. Каждый из них уместился бы на ладони. Однако уже в следующую секунду малыши стали меняться на глазах: их шеи и хвосты вытянулись, из ноздрей потянулся дымок. Генрих и глюм испуганно попятились.

За каких-то десять-пятнадцать секунд дракончики достигли размеров взрослых драконов, и, хотя ведущая к площади улица была шириной в два десятка метров, зеленым драконам не хватало простора: они даже не могли расправить крылья. Когда взросление прекратилось, драконы, неуклюже перебирая лапами, сблизились, дохнули друг на друга дымом, поморщились и, довольно пофыркивая, принялись тереться носами. Их хвосты при этом радостно застучали по земле и близлежащим домам.

Разбуженный шумом, розовый дракон рыкнул так, что здания вокруг содрогнулись. Два зеленых дракона замерли, удивленно переглянулись, а потом, высоко подскочив над землей, расправили крылья. Они увидели противника, вытянули шеи и стремительно, в полнейшем молчании полетели к нему. Генрих и Бурунькис боязливо выглянули из-за угла.

— Ну, сейчас они покажут гаду! — сказал глюм.